Томас взглянул на спутников. Шрам казался совершенно невозмутимым и безразлично смотрел перед собой, а Фанатик безостановочно бормотал и перебирал ожерелье… неужели из сморщенных пальцев? Сара позеленела, словно мрачная обстановка угнетала и ее.

Томас нервно сглотнул и резковато спросил:

— Эй, ты как, ничего?

Сара кивнула, но не сказала ни слова, а в душу к ней Томас не полез: со своими бы воспоминаниями справиться! Вся компания молча двинулась дальше.

Как странно брести по знакомым залам! Изгибы и зазубренные края дверных перемычек отбрасывали густые, похожие на когти тени, непроницаемые даже для глаз Томаса. Он так старался забыть эти пещеры, но четырехвековое рабство не забывается. С каждым шагом воспоминания становились все ярче. С каждым шагом Томас все глубже погружался в свое прошлое. Он думал, что сумеет перевернуть страницу, а получается, она навсегда останется у него перед глазами.

«Интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы не рабство? — подумал Томас. — Или если бы первый хозяин не похвастался мной при дворе, где я приглянулся Алехандро?» Когда-то он всем сердцем жаждал свободы, желал ее больше еды или женщин. Но сколько бы он ни терпел, какую бы силу ни набирал, история повторялась. У него было три хозяина, свободным он так и не стал. Прежнее желание напоминало старую фотографию, пожелтевшую настолько, что себя на ней не узнать. Сейчас Томасу хотелось одного — покончить со всем этим.

Сара вдруг застыла как вкопанная и, тяжело дыша, схватилась за стену так, что крупинки известняка вонзились в ладони. Перехватив взгляд Томаса, она попыталась улыбнуться — получилось фальшиво и неубедительно.

— Ну и жара здесь! — Она скинула куртку, повязала ее вокруг талии и убрала волосы в неопрятный хвост.

Томас изменения температуры почти не почувствовал. Как правило, в пещерах холоднее, чем на поверхности земли, хотя в это время года разница менее заметна. Однако Сарина рубашка взмокла от пота, лицо заблестело, а рука оставила на стене влажное пятно.

— Нам сюда, — объявил Томас, ведя спутников в самую дальнюю от главного коридора комнату, и вдруг словно примерз к месту.

— В чем дело? — Сара тотчас заметила его замешательство.

— Что-то не так, — тихо ответил Томас.

— А именно?

Наймиты выстроились треугольником и с оружием наготове оглядывали комнату. Но смотреть было не на что, за исключением крысиных костей и обломков древнего строительного материала.

— Здесь должны быть мумии.

— Вот здорово! — буркнула Сара. — А то жути нам не хватало…

— Здесь Алехандро хранил тела древних королей инка, — пояснил Томас.

Останки королей Алехандро захватил в качестве трофея вскоре после того, как одновременно с Писарро прибыл в Новый Свет. Определившись с постоянным местом жительства, он привез их с собой, но потом оставил плесневеть в сырых пещерах.

Томас был одним из немногих, кто видел мумии королей. Инки чтили их даже мертвыми. Короли оставались в своих дворцах и не теряли владений, которые имели при жизни. Каждому новому королю приходилось финансировать свое правление самостоятельно — для этого и развязывали завоевательные войны, — ведь собственностью предков они распоряжаться не могли. Целые армии слуг ежедневно облачали высохшие тела в самые лучшие одежды и готовили им еду, как для пира. В особых случаях мертвых королей приносили во дворцы живых, где они делились мудростью, а в праздники сажали на самые почетные места.

Томасу тела королей всегда казались жутковатыми: полупрозрачная бурая кожа, натянутая на старых костях, пустые глазницы, впалые рты, а внутри темные пятна — жалкое подобие человеческих органов. Томас пришел сюда, помня, что этой части пещер прихвостни Алехандро избегают. Видимо, это не изменилось, но тела королей исчезли, и Томас почувствовал тревогу — по спине пробежали мурашки.

— Меня больше волнуют живые, — заявила Сара, вглядываясь в его лицо. — Долго еще идти?

Томас нервно сглотнул: ну вот, воображение разыгралось! Тела королей просто переместили в другое место, или Алехандро наконец избавился от мрачных трофеев.

— Нет, старые камеры внизу. — Томас показал на небольшую, примерно два на два фута, квадратную дыру в стене.

— Внизу? — Стиснув пистолет, Сара всмотрелась во тьму. — Ты шутишь, да? — с надеждой спросила она.

— Нет. Есть и другой вход, но к нему нужно идти через заселенные пещеры. Этот куда безопаснее.

— Безопаснее, — с сомнением повторила Сара, секунду вглядывалась в черную дыру и буркнула что-то непристойное. — Стойте здесь и смотрите в оба! — велела она приятелям, спрятала пистолет в кобуру и вползла в туннель; Томас — следом.

Туннель круто спускался вниз: он вел мимо заплесневевших чультунов к настоящим пещерам. Томас сразу понял: камера пуста. Из нее не доносилось ни всхлипываний, ни криков о помощи, ни бешеных ударов сердца. Только Сару он предупредить не успел: она уже доползла до камеры. Едва Томас выбрался из туннеля, под ногами захрустели старые оленьи кости и обломки горшков. Он поскользнулся на высохшем черепашьем панцире и чуть не потерял равновесия. В следующий миг раздался страшный грохот, от которого задребезжал старый мусор.

— Здесь никого нет! — выпалила побагровевшая от гнева Сара.

— Значит, похищенных держат в другом месте.

— Классная отмазка! Если ты соврал, клянусь…

— Зачем мне врать?

— Чтобы затащить меня сюда одну, без ребят…

— На кладбище с тобой никаких ребят не было, — с плохо скрытым раздражением напомнил Томас.

Грохот усилился — обломки камней и черепки задрожали.

— Замышлял бы что-то недоброе, еще тогда убрал бы тебя с дороги.

— Ты говорил, что они здесь! Твердил, что помнишь, где их прячут!

— Если бы Алехандро делал все как прежде, похищенные были бы здесь, — отозвался Томас, с трудом сохраняя спокойствие. — Но они унесли мумии из комнаты сверху, а раз изменили что-то одно, могут запросто изменить и что-то другое. Я же целый век здесь не был…

— Об этом следовало сказать раньше!

Теперь Сара потела еще сильнее. Крупные капли стекали по лицу и капали на рубашку.

— Мы отыщем твоего брата, клянусь!

— Почему я должна тебе верить?! — с отчаянием воскликнула Сара.

— А почему бы и нет?! — раздраженно спросил Томас. — У меня есть причина лгать?

Потолок камеры треснул, и им на головы посыпалась сухая грязь и камешки.

— Ты же говорила, что можешь держать себя в руках!

Безопасными эти пещеры никогда не были: обвалы случались не единожды. Томас понимал: если Сара не успокоится, то погубит их обоих.

Девушка огляделась по сторонам, словно только сейчас заметив, что камера дрожит.

— Я могу. Как правило.

— Как правило?

— Я же сглаз. Моя магия не всегда… предсказуема. Со временем я научилась ее контролировать, но, когда злюсь, это труднее. А еще… — Сара запнулась, дыша хрипло и часто. — Еще я не люблю спускаться под землю.

— У тебя клаустрофобия?

— Ну да, в замкнутом пространстве мне слегка не по себе. — В голосе Сары слышалась плохо скрытая паника.

— Но ведь ты наемница, наверняка…

— Да, я наемница, предпочитающая работать на открытом пространстве! — рявкнула Сара, пытаясь сосредоточиться.

Дрожание почти не уменьшилось.

— Об этом следовало сказать раньше.

— Очень смешно!

Щель на потолке расширилась. Камни и сухая грязь посыпались в камеру, обдавая Сару и Томаса колючим дождем.

— Сделай что-нибудь!

— Я пытаюсь.

От напряжения Сара едва не сложилась пополам, лицо исказила гримаса боли, но результатов ее усилия не приносили. Камера с грохотом сотряслась, Томас с Сарой бросились на пол и накрыли головы руками. Секунду спустя с потолка рухнул на пол в нескольких дюймах от них кусок размером с тахту. Томас взглянул на него сквозь дымку оседающей пыли, схватил Сару в охапку и поволок прочь.

— Обратно в туннель, скорее!

— Не поможет. — Сара прижалась к стене. Ее лицо было бледным и измученным, в глазах читалась паника. — Ударь меня.