Девлин перевернул ее на себя и провел языком по краям ранки от свежего укуса.

— Скажи, тебе ведь не было больно? — обеспокоенно спросил он.

Она вздохнула:

— Все, что я помню о той страшной ночи, когда на меня напали, — это бесконечная, невероятная боль…

Тревожное выражение мелькнуло на его лице, и он спросил еще раз, похоже совсем неуверенный в ее ответе:

— А этой ночью?

Она кокетливо улыбнулась и принялась покрывать поцелуями его мускулистый живот, направляясь к той части его тела, которая снова недвусмысленно требовала внимания.

— А этой ночью было только одно бесконечное, невероятное наслаждение!

Трижды за эту ночь он отпивал ее кровь. Когда от слабости Жюстина чуть не потеряла сознание, он вскрыл себе вену на запястье и, нацедив ей в рот своей крови, заставил выпить. Первые лучи солнца, провозглашающие начало чудесного весеннего дня, Девлин встретил, держа девушку в объятиях и наблюдая, как медленно уходит из нее жизнь.

На третью ночь после описанных событий Великая Судья восстала из преисподней как вампир, и с тех пор Париж уже никогда не был прежним.

Морриган, Великая Королева Призраков, богиня войны и зловещий предвестник смерти, склонилась над спящим воином и убрала с его лица прядь многоцветных волос. Глаза его мгновенно открылись, рука взметнулась, и крепкие как сталь пальцы тотчас сомкнулись на ее запястье.

— Что ты здесь делаешь, Морриган? — спросил он, еще не до конца проснувшись, но уже сердитый.

— Соланж Руссо скончалась во сне прошлой ночью в монастыре на рю Сент-Жак.

Он нахмурился:

— Что, так скоро?

Морриган покачала головой:

— Годы летят быстро, не так ли, любовь моя? Ей было уже шестьдесят восемь!

Он кивнул:

— Что ж, я полагаю, Девлин и Жюстина смогут теперь наконец покинуть Париж, чтоб заставить и вампиров Западных земель подчиняться моим законам?

— Да, и они уже подготовили Антуана к исполнению обязанностей Регента Парижа.

— А ты слышала, что вампиры называют их Праведниками?

Морриган улыбнулась:

— Мы с тобой все хорошо сделали.

Верховный Король протянул руку и провел тыльной стороной ладони по ее мантии из вороньих перьев.

— О да… мы все сделали хорошо.

Морриган скинула мантию из перьев на пол, открыв миру стройные линии своего поражающего матовой белизной тела. Верховный Король потянул ее за руку к себе на постель.

— И все же как я тебя ненавижу… — прошептал он, стараясь прижать каждый миллиметр ее податливого тела к своей твердой как сталь плоти.

Богиня блаженно улыбалась, проводя губами по его шее:

— Я знаю…

Перевод Д. Голубева

Я — ученый. Об истории человечества я знаю больше, чем кто-либо другой, и, однако же, сам я не человек. В познании мира природы я преуспел куда более любого из живущих, хотя сам я абсолютно не жив и уж безусловно не принадлежу к миру природы. Я — вампир.

Я исколесил весь мир в поисках знаний, обучался у всех известных миру мыслителей — от да Винчи до Хокинга. И тем не менее вопрос, который мучит меня вот уже несколько тысяч лет, так до сих пор и остался без ответа. Для чего существуют вампиры? Каково мое предназначение?

Одно время я развлекался мыслью, что мое предназначение — убивать других вампиров. Я охотился за ними на всех континентах земли и истребил почти поголовно. Северную и Южную Америку я оставил на десерт.

Почему я уничтожаю других вампиров? Да потому, что я их презираю. Новоиспеченный вампир — это полуразумная тварь, у которой голос здравого смысла заглушается жаждой крови. Поскольку я среди всех человеческих качеств превыше всего ценю разум, примитивность и низменные страсти моих сородичей вызывают у меня одно только презрение. И чувство это настолько сильно, что я не в силах позволить им существовать.

Юный вампир обладает врожденным инстинктом самосохранения, который велит ему подражать людям внешне и в манере поведения, но это лишь уловка. Понадобится не одно десятилетие, прежде чем вампир-недоросль обретет разум — эту благодать, дарованную человеческим существам… ежели, конечно, сумеет дотянуть до этой минуты.

Я — утонченное и искушенное дитя ночи. Я питаюсь людской кровью, однако же никогда не высасываю ее всю. После утоления моего голода люди всего лишь испытывают слабость, а мои чары начисто стирают из их памяти воспоминания о том, что они стали моей добычей. Вампиры помоложе предпочитают охотиться на отвергнутых обществом бедолаг — бездомных, наркоманов и пьяниц, душевнобольных — словом, людей, которых никто не хватится. У этих сосунков только одно на уме — убивать.

Что касается меня, я предпочитаю поддерживать свое существование за счет тех, кто, подобно мне, охоч до знаний. По этой причине я побывал во всех студенческих городках мира. Эти места в изобилии снабжают меня молодой благоуханной кровью, а кроме того, время от времени предоставляют возможность весьма плодотворного общения, ну и, само собой, секса.

Прибыв в Новый Свет, я посетил один за другим все высшие учебные заведения северо-западных штатов и в конце концов оказался на юге, чей благодатный климат подходит мне как нельзя лучше.

Афенс-Кларк, город, в котором расположен университет Джорджии, именует себя «античным» в честь того древнего города, где я некогда появился на свет. Поддельные документы — вкупе с наличной платой, разумеется, — дают мне возможность посещать любые курсы по своему выбору. Я перехожу с одного вечернего курса на другой, впитывая новые идеи во всех областях — от философии до ветеринарии.

Уже начался осенний семестр, но южный зной все еще полноправно царил в городе, вынуждая молодых представительниц прекрасного пола облачаться в мини-платья без бретелек и куцые облегающие маечки, которые щедро обнажали загорелую плоть. Их юные тела алкали секса столь же страстно, сколь жаждали высшего образования их юные умы.

В тот вечер я сидел на чугунной скамье у библиотеки в северном кампусе и, выражаясь современным языком, занимался «наблюдением за людьми». Мимо меня целеустремленно сновали студенты, помимо одежды и нравов мало чем отличавшиеся от университетской братии былого.

Ветерок шелестел страницами оставленной кем-то на скамье университетской газеты «Красное и черное». Я посмотрел на нее. Она была развернута на разделе статей, и заголовок огромными буквами гласил: «Берегите свой гемоглобин: новый профессор антропологии — специалист по вампирам».

Развеселившись, я взял газету и продолжил чтение. В этом семестре университет Джорджии пригласил для чтения лекций Викторию Ленокс, известного культуролога и антрополога, автора книги «Вампиры в истории человечества». В статье говорилось, что профессор Ленокс посвятила свою научную деятельность изучению вампирского фольклора в различных культурах мира.

Фольклористка, увлеченная легендами о вампирах. Какая прелесть! Не теряя ни минуты, я позвонил в антропологический колледж и убедился, что мне сопутствует удача. Первая лекция профессора Ленокс состоится нынче вечером, и я получил разрешение посетить ее. Я направился в Болдуин-Холл, предвкушая первоклассное развлечение.

Когда я прибыл на место, аспирант как раз проводил перекличку. Войдя в аудиторию и выбрав себе место, я тотчас привлек внимание двух молоденьких студенток, которые сидели рядах в двух передо мной. Одна из них ткнула соседку локтем в бок и кивком указала в мою сторону. Та уставилась на меня круглыми глазами, на миг потеряв самоконтроль. Я улыбнулся девушкам, и они, мило смутившись, разом отвернулись.

Не одно тысячелетие миновало с тех пор, как я в последний раз видел свое отражение в зеркале, однако меня часто заверяли в том, что я весьма хорош собой. В юные годы я вызывал всеобщее восхищение и даже был приглашен позировать для «Дельфийского возничего» — одной из знаменитейших скульптур Древней Греции, которая уцелела до наших дней. Меня сделали вампиром в возрасте тридцати пяти лет, так что я навсегда останусь мужчиной в самом расцвете сил.