– Я вернусь, – шепнула она, поднимаясь на ноги.

– Тогда я отменю все остальные свои встречи, – ответил Финниан и снова улыбнулся.

Уже шагая по коридору, Сенна вдруг почувствовала, что на нее снизошло удивительное спокойствие, такое же, как в зале, когда все для нее исчезло, кроме синих глаз ирландца. А ведь он просто улыбнулся ей, не более того.

Весь день Уильям де Валери готовился к отъезду из Англии и делал это очень основательно. Уилл пополнил свой отряд несколькими наемными рыцарями, пообещав им хорошую плату вместо собственности – ее он пока не мог предложить, – но ведь никто не знает, что может ждать воина за следующим поворотом дороги…

И теперь его люди – тридцать три вооруженных человека – составляли весьма внушительную силу. Дополняли отряд два повара, восемь слуг, конюший и каменщик – богатый собственник.

Они вышли в море в разгар шторма, и все вопросительно смотрели на своего золотоволосого господина, стоявшего на носу корабля с таким видом, словно он мог силой воли приблизить ирландский берег.

Заранее было решено: когда отряд прибудет в Дублин, конюший останется со всеми остальными в обнесенном стеной городе, чтобы позаботиться о лошадях, повозках и провианте, а затем отправится к замку. Уилл же возьмет с собой пятерых воинов – тех, которым мог доверить свою жизнь, несмотря на их пристрастие к темному английскому элю, – и постарается устроить встречу с лордом Рэрдовом. Но до этого было еще далеко. Пока что корабль преодолевал морские валы, а Сенна тем временем морочила голову стражникам обещанием удовольствий и ложью.

Свет луны едва проникал сквозь щели закрытых ставен, и Сенна могла видеть лишь то, что находилось рядом с ней, а весь остальной замок казался в лунном свете черной скалой.

С мешками в руках Сенна медленно пробиралась к камерам, то и дело спотыкаясь или на что-нибудь натыкаясь. К счастью, ей пока что удавалось избегать случайных встреч со слугами или с солдатами.

На ней сейчас были мальчишеские штаны в обтяжку, подпоясанная ремнем длинная куртка, а под ней – льняная рубашка. Сверху же Сенна надела слегка стянутое на талии свободное платье – чтобы не привлекать к себе внимания, если кто-нибудь встретится ей, а волосы, заплетенные в длинную косу и завязанные кожаной тесьмой, свисали ей на спину.

Добравшись до подвала и поставив на пол мешки, Сенна посмотрела на толстую дубовую дверь, от которой протянулся узкий бесконечный коридор с шершавыми каменными стенами и наводящим ужас эхом.

Чье-то тихое фырканье заставило девушку вздрогнуть в испуге. А потом вдруг из сумрака на нее уставились маленькие круглые крысиные глазки. Но что крыса могла искать в этой холодной тюрьме?

Сенна поежилась и снова посмотрела на массивную дверь. «Сейчас – или никогда», – сказала она себе.

Положив ладонь на железную ручку, девушка решительно распахнула дверь.

Солдаты, сидевшие в мерцающем свете свечей, тотчас вскочили на ноги – точно так же, как в прошлый раз. Сенна улыбнулась и сказала:

– Господа, добрый вечер.

Стражники же уставились на нее, вытаращив глаза, – так они смотрели на Сенну в прошлый раз.

– Вы, миледи?.. – как и в прошлый раз, пробормотал высокий.

«Если их мозги соображают так же плохо, как и до этого, – подумала Сенна, – то мне все удастся».

Приподняв юбки, она села на скамью, а затем, снова улыбнувшись, со стуком поставила на стол бутылку виски, которую стащила из погреба барона. Тут и мужчины заулыбались – такой подарок пришелся им по вкусу. Не прошло и двух минут, как оба они захрапели. Все дело в том, что в напитке содержалась приправа – настойка растолченного в порошок корня валерианы, похищенная из запасов барона, и настойка эта гарантировала очень долгий сон. Понадобилось три, возможно, четыре глотка – и стражники свалились на пол. Сенна же, стараясь унять дрожь в ногах, сказала себе: «Все, теперь дороги назад нет».

Вытащив ключи из кармана высокого солдата, она прошла по коридору, освещенному всего одним факелом, и вскоре добралась до камеры Финниана.

– Добро пожаловать, ангел, – приветствовал он Сенну.

– Я пришла, – сказала она шепотом, как будто в этом сообщении была необходимость.

На сей раз ирландец стоял, и Сенна испытала благоговейный трепет перед его ростом и силой – даже в темноте было видно, какие у него могучие мускулы; голос же его донесся до нее откуда-то сверху.

Перебрав связку ключей, они нашли тот, который подходил, и с жутким скрипом, способным разбудить и мертвого – но не стражников! – открыли дверь камеры и зашагали по холодному коридору.

– Что случилось с ними? – прошептала Сенна, указав на пустовавшие камеры.

– Все ирландцы, кроме меня, были казнены, к тому же весьма своеобразным способом, – процедил сквозь зубы Финниан, шедший следом за Сенной.

Оглянувшись, она увидела, что он помрачнел, – но не более того. Сенна со вздохом провела кончиками пальцев по покрытой слизью стене. Если бы погибли ее люди, она неистовствовала бы – размахивала бы мечом и рычала, а он был таким… сдержанным.

Подавив дрожь, Сенна открыла дверь, и ее спутник, увидев спавших охранников, пробормотал:

– Вы обладаете дарованиями, которых я никогда бы у вас не заподозрил.

– У меня немало скрытых талантов, – чуть нахмурившись, отозвалась Сенна.

Когда они покинули подвал, Сенна протянула ирландцу кусок хлеба, тот кивком поблагодарил ее, и оба, закинув мешки за плечи, двинулись через темный двор. Теперь им требовалось раздобыть какое-либо оружие, пересечь еще один внутренний двор, а затем выбраться за ворота замка.

Сенна старалась не задумываться ни о чем, кроме настоящего, – когда она заглядывала далеко вперед, ее начинало тошнить. То и дело озираясь, она привела Финниана к каменному двухэтажному дому кузнеца.

Они посмотрели вверх, на окно второго этажа, но окно находилось слишком высоко.

– При свете дня мне показалось, что оно не так высоко, – пробормотала Сенна.

Финниан положил ладони ей на бедра и шепнул:

– Я подсажу вас.

Посильнее сжав пальцами бедра девушки, Финниан приподнял ее, и она, потянувшись как можно выше, зацепилась кончиками пальцев здоровой руки за оконный карниз – это было все, что ей удалось. Другая ее рука все еще была странно онемевшей; она уже не болела, но в ней не было силы.

Тихонько вздохнув, Сенна прошептала:

– Еще, повыше…

– Выше не могу.

Тяжело дыша, обдирая локти и колени, Сенна пыталась подобраться к окну, – но она не могла летать, а другого способа забраться в дом не было.

– Станьте мне на плечи, – тихо сказал Финниан.

Немного помедлив, Сенна согнула ногу в колене, осторожно нащупала плечо ирландца и поставила на него ногу. Потом проделала то же самое и другой ногой. В результате она приподнялась настолько, что смогла положить локти на оконный карниз.

Сенна надавила на ставни, но они были заперты. Поборов желание разломать их, девушка пошарила в своем мешке и вытащила полоску вяленого мяса. Просунув ее между двумя ставнями, она подняла ею щеколду, удерживавшую их вместе. Раздался металлический звон, и ставни со скрипом отворились в противоположных направлениях – одна внутрь, другая наружу.

Сенна тут же толкнула обе ставни внутрь и, вытянув руки, скользнула вслед за ними. При падении она сначала коснулась пола ладонями, потом с глухим стуком ударилась коленями, но тут же встала на ноги. Ее зрение быстро привыкало к густой темноте, и вскоре она увидела прямо перед собой черный проем – то была лестница; а справа от нее появилась еще одна черная дыра – спальня кузнеца.

Судорожно сглотнув, Сенна снова осмотрелась. Затем, быстро спустившись по лестнице, пробралась между столами и наковальнями, осторожно, на цыпочках, обошла печь, до сих пор раскаленную и светящуюся светло-оранжевым, и, подняв щеколду, отворила входную дверь и впустила Финниана.

Оба тихо поднялись обратно наверх, где хранились вещи, требующие ремонта, а также смертоносные изделия кузнеца; там же располагался и сам кузнец вместе с женой и детьми, но теперь, слава Богу, все они спали.