Первая часть — «Ад» — открывается медленным вступлением, где низкие медные и струнные инструменты, сопровождаемые тремоло литавр и ударами тамтама, как бы интонируют в унисон грозную надпись на вратах ада:

Последняя строка особенно важна: валторны и трубы чеканят ее, действительно не оставляя никакой надежды. Из начальной хроматической темы рождаются вихри и, убыстряясь, втягивая в свое кружение все новые инструменты, создают обобщенный образ ада (сонатное аллегро). Крики отчаяния, проклятья — единый нерасчлененный поток, дикий, исступленный, достигает мошной кульминации. Замыкая развитие экспозиции, возвращается медленное вступление, в котором медные грозными аккордами фортиссимо повторяют роковую строку. И вдруг все резко меняется. Мягко переливаются пассажи струнных с сурдинами и арфы и, замерев, уступают место свободно льющемуся речитативу баскларнета, звучащему без сопровождения. Вслед за тем английский рожок на фоне арпеджио арфы поет экспрессивную мелодию:

Это рассказ Франчески да Римини (эпизод в разработке). Развертывается великолепная любовная сцена, где тема, варьируясь, расцветает в страстном упоении. Необычен ее свободный размер — 7/4. Особенно выразительны полифонические переклички солирующих виолончелей и скрипок, словно голоса Франчески и Паоло сливаются в любовном дуэте. И этот эпизод замыкает роковая фраза: «Входящие, оставьте упованья». Тени влюбленных растворяются, исчезают, и в репризе возвращаются адские вихри, сметая все на своем пути. В последний раз роковая фраза утверждается в мощном звучании оркестра, обрамляя всю первую часть.

Вторая часть — «Чистилище» — медленная, сдержанная, полная ожидания искупления. Дантевская картина восхождения к небесам передана постепенным повышением регистра (виолончели, альты, скрипки, арфы). На этом фоне звучат сосредоточенные неспешные напевные реплики духовых, завершающиеся, подобно припеву, мажорными трезвучиями. Хроматизмы, отдаленно напоминающие о мотивах первой части, подготавливают центральный эпизод — фугато с темой жалобной и неспокойной, с угловатым ритмом, обилием акцентов, — словно воспоминание о муках ада. На кульминации фугато внезапно возникают красочные мажорные аккорды, навсегда прогоняя скорбь и страдание. Повторение начального раздела части приводит к заключительному женскому хору «Магнификат», в котором Лист цитирует подлинный хорал, опубликованный в Германии в 1532 году. Здесь нет развития, смены настроений. Длительно варьируется одно эмоциональное состояние — блаженство.

Завершается симфония мистическим просветлением «Аллилуйи» и истаивающими звучаниями в верхнем регистре, подобно видению горних высей рая.

Сезар Франк, (1822–1890)

Во французской музыкальной культуре XIX века совершенно особое место занимает творчество Сезара Франка. «Нет имени чище, чем имя этой великой, чистосердечной души. Почти все, кто приближались к Франку, испытывали на себе его неотразимое обаяние, и это личное обаяние играет, быть может, большую роль в том воздействии, которое продолжают и ныне оказывать его произведения на французскую музыку», — писал о нем Ромен Роллан. А между тем музыке Франка чужды те черты, которые по традиции считаются типичными для французского искусства: блеск, живость, изящество. Ей свойственны патетика, возвышенность, строгий характер.

Серьезный, самобытный композитор с совершенно особым, ни на кого не похожим стилем, блестящий органист, вдохновенный импровизатор, память о котором свято хранили те, кому удалось его слушать, талантливый педагог, воспитавший многих органистов и композиторов, музыкальный деятель, один из основателей Национального музыкального общества — таковы разные лики Франка, воплощенные в удивительно привлекательной личности скромного, прямодушного и чистосердечного музыканта.

Уникальна его роль в судьбе французской симфонической музыки. Франция издавна была страной театра. В ней процветала опера, возникла оперетта. Единственным симфоническим композитором в первой половине XIX века был Берлиоз, но его программные симфонии, по существу, театральны. Ромен Роллан писал об этом: «…Сколько было затрачено энергии, чтобы вывести французскую музыку из того небытия, в котором она пребывала до 1870 года: без собственной симфонической школы, без глубокой культуры, без традиций, без мастеров, без публики — с одним Берлиозом, задыхавшимся от недостатка свежего воздуха и скуки. <…> Среди… великих кузнецов, ковавших новую французскую музыку, одно имя было по-настоящему дорого Кристофу — имя Цезаря Франка, который умер, так и не дождавшись подготовленной им победы» («Жан-Кристоф»). Именно Франк был одним из инициаторов создания в 1871 году Национального общества музыки, ставившего целью пропаганду французских симфонических сочинений. «Все значительное во французской музыке с 1870 по 1900 год прошло через эти концерты, — пишет Роллан. — Без Национального общества большинство произведений, составляющих гордость нашей музыки, не только не дождались бы исполнения, но пожалуй, не были бы и написаны». Франку принадлежит и лучшее во французской музыке произведение в этом жанре — знаменитая симфония ре минор. Под его влиянием молодые композиторы все больше обращаются к симфоническому творчеству, появляется французская симфоническая школа. Симфонический стиль Франка отличается оригинальным сплавом строгой классичности и романтической образности, сочетанием восторженности и суровости, своеобразием гармонического языка и ясностью, ярким мелодизмом и стремлением к монотематизму.

Оставленное им творческое наследие невелико по объему. Однако в каждом из жанров, к которым Франк обращался, он оставил сочинения значительные, отличающиеся высокими художественными достоинствами. Главные среди них — оратории «Руфь», «Искупление», «Заповеди блаженства», 150-й псалом, Месса, симфонические поэмы «Эолиды», «Джинны», «Проклятый охотник», «Что слышно на горе»; Симфонические вариации для фортепиано с оркестром, скрипичная соната, сочинения для органа и, разумеется, Симфония ре минор.

Бельгиец по национальности, Франк родился 10 декабря 1822 года в Льеже, в семье финансиста, принадлежащего к старинному фламандскому роду. Считалось, что родоначальником фамилии был староваллонский придворный живописец, и семья гордилась своей причастностью к искусству. Живописное дарование в той или иной степени проявлялось почти у всех представителей рода, и маленький Сезар тоже любил рисовать и выказывал заметные способности. Однако еще ярче проявилась музыкальная одаренность, и отец, внимательно следивший за развитием сына и не чуждый тщеславия, отдал его учиться в Льежскую консерваторию.

В 13 лет мальчик совершает в сопровождении отца турне по городам Бельгии, причем в программы, кроме обычного концертного репертуара, входят и его собственные сочинения. «Мы не можем все-таки уклониться от особенного упоминания… о молодом Франке, пальцы которого бегают по клавиатуре с удивительной легкостью, словно играючи преодолевая самые большие трудности, — пишет одна из брюссельских газет. — Такой талант в столь нежном возрасте обещает самое прекрасное будущее». В том же году отец везет его в Париж, который был крупнейшим культурным центром Европы, средоточием музыкального искусства. Именно в Париж стремились все молодые музыканты, желавшие добиться признания. Там начинали свою карьеру Шопен и Лист, туда перебрались Беллини и Доницетти, Россини и Паганини, Мендельсон и Мейербер. Юный музыкант начинает занятия композицией у А. Рейхи, видного чешского композитора, связавшего свою жизнь со столицей Франции, великолепного педагога, у которого учились в свое время Лист и Берлиоз. Его концертная деятельность продолжается: отец во что бы то ни стало желает сделать из сына модного виртуоза, любимца публики. Однако серьезный по натуре, удивительно скромный и трудолюбивый, мальчик проводит многие часы за роялем вовсе не для того, чтобы покорять публику бравурными пассажами.