– А как же все это? – Один из серых неопределенно махнул рукой на мои ссадины.

У меня вырвалось хихиканье, которое уже никак нельзя было принять за всхлип. Ладно. С такими вопросами даже думать не надо, как переключить внимание со сбежавшего парня на сдохшую нечисть.

– О! – Я чувствовала себя кретинкой и выглядела, наверное, не лучше. – Это не он. Это т’лар.

– Кто? – воскликнули серые во всех смыслах слова персоны. Оно и понятно – силовики, что с них взять? Белый же цветом лица сравнялся со своим балахоном. Видимо, маги у них учатся на пару лет подольше.

– «Еловый мертвец», дух, – пояснила я. – На аллийском…

– Я знаю, как это звучит на аллийском, – раздраженно отозвался белый. – Куда убежал нелюдь?

– В смысле – вампир? – изобразила я непонимание. Смотритель поперхнулся на вульгарном «вампире», но, видимо, списал все на мое воспитание – а-ля «жертва культуры».

– Да нет же! Т’лар… дитя мое. – А вот «белый» инквизитор начал терять терпение.

Так, только не перегибать палку, мне еще рано в застенки.

– Он там. – Я обреченно махнула на воронку. Надеюсь, выжженная земля впечатлит их достаточно, чтобы не расспрашивать меня ни о чем.

Действительно впечатлила.

– И что же здесь произошло? – задумчивым голосом, не обещавшим ничего хорошего, спросил маг.

Я, постепенно успокаиваясь, рассказала обо всем, стараясь не упоминать о роли сбежавшего шакаи-ар в нанесении мне увечий. Хотя его подножка будет мне еще долго аукаться… На традиционный вопрос, была ли я честна «пред ликом Правды Взирающей», я ответила, что да, но память человеческая несовершенна, и может быть… Инквизитор поморщился, но ответ принял.

Надеюсь, дрожание голоса он отнес на шок и хроническую робость.

Я украдкой посмотрела на экран мобильного. Еще минут сорок, и след шакаи-ар они не возьмут при всем желании…

Белый как-то странно на меня взглянул. Мысли он, что ли, читал. Да нет, куда ему… Менталисты в дозоры не ходят, а сидят на самом верху, на хороших должностях, и в ус не дуют.

– Итак, не стоит медлить. Брат Давл и я отыщем и уничтожим мертвый лес, а брат Риак, – он указал на второго серого, – тем временем разберется с шакаи-ар. Слишком все это подозрительно. Уж не действовал ли он заодно с мертвецом?

Я подавила горестный стон. Что они к нему прицепились? Неужели все усилия по отвлечению внимания орденцев пропадут даром?

– А… А как же я? – вдруг ляпнула я в порыве блестящей импровизации. – Мама меня дома ждет! Пусть лучше брат Риак меня проводит. И вообще, вдруг тот, с когтями, опять на меня нападет? Пока вы его по городу ищете.

Белый задумался.

– Девочка права. Отпускать ее одну неразумно. Далеко ты живешь, дитя?

От слова «дитя» меня покоробило, но я бодро ответила:

– Не больше пятнадцати минут, если быстрым шагом.

Серый просиял:

– В таком случае я успею и проводить девочку, и совершить обряд.

– Ура!

Я тайком скрестила пальцы. Было жутковато, но в сердце поселилась гордость за свой самоконтроль. Мне почти удалось обвести вокруг пальца Орден, великий и ужасный! Если потяну еще время, то все славные инквизиторские планы пойдут прахом. Надо только задержать этого, как его… Риака.

– Показывай дорогу, девочка.

Фыркнув про себя (они что, других обращений не знают?), я потянула серого к опушке леса. В крови до сих пор бродил адреналин, создавая иллюзию ясного мышления и бодрости. Двое смотрителей, подумав, направились в чащу, старательно обходя сигнальные «шишки». Правильно, гнездо т’лара лучше уничтожать в первые полчаса… пока иномирский гость не подыщет себе другую оболочку, из «личинок».

К сожалению, окна моей квартиры показались слишком быстро. Сейчас этот тип вернется на поляну, и… Воображение нарисовало мрачные казематы, крыс и пыточный инвентарь, поместив на стену «украшение» в виде закованного в цепи окровавленного парня. А ведь у него такие красивые глаза… Я поежилась, стягивая остатки воротника. Воротник… куртка… иглы…

Есть!

– Ну, вот мы и пришли. Спасибо, что вы проводили меня. – Я порывисто обняла инквизитора.

Тот рассеянно приобнял меня… и резко отдернул руку.

– Что это?!

Я перехватила кисть и в притворном ужасе закатила глаза.

– Это иглы т’лара! Скорее, скорее, надо срочно приготовить противоядие! Мама сможет, она умеет!

– А кто твоя мама? – вяло поинтересовался инквизитор, еле переставляя ноги по ступеням. Лампочка на площадке опять перегорела, идти приходилось на ощупь.

– Госпожа Элен, – буркнула я, вдавливая звонок. Он никак не хотел работать. Бездна, ведь сто раз брата просила починить…

– Какая еще Элен?

– Верманова. Эстиль Элен из Зеленого города, если вам угодно. – Я врезала по звонку кулаком, наконец-то выбивая трель.

А инквизитора наконец озарило:

– Ты – дочь той самой Элен?!

Я кивнула. Да, той самой. Третья стихийная степень, прекрасное владение магией пространства и знаменитые на всю столицу амулеты и зелья. Когда-то она отстояла Право, но предпочла о нем забыть. Вот такая у меня мама. Жаль, я не в нее пошла. Внешне – копия. Но вот что касается таланта и характера… Вовсе не «вторая Элен».

Впрочем, думать о маме было некогда… Ведь она уже собственной черноволосой и зеленоглазой персоной стояла на пороге.

Как мы с мамой в спешке готовили противоядие и извинялись перед «достопочтимым смотрителем» – отдельная история. Элен пришлось задействовать все свое влияние, чтобы меня не уволокли на «просветляющую беседу» в местное отделение Ордена. К счастью, инквизиторы – тоже люди, и пара довольно дорогостоящих амулетов из маминых запасов, пожертвованных на «нужды Ордена», умилостивили обозленного смотрителя.

Настоящие трудности начались, когда пришлось объяснять маме, как я вообще во все это влипла. История ей очень не понравилась.

К счастью, после нервного вечера Элен было слегка не до нотаций, поэтому она ограничилась парой сердитых замечаний.

– То, что ты, опоздав на электричку, мне не позвонила – возмутительно. Я уже не говорю о том, что обманывать Инквизицию себе дороже. Но меня больше беспокоит, куда делся шакаи-ар – как, кстати, его зовут? – и откуда он взялся… – Мама задумчиво подперла рукой подбородок. – В Зеленом не так много потомков Древних, и среди них нет ни одного синеглазого брюнета. Или хотя бы чистокровного шакаи-ар. И уж точно никто из местных не рискнул бы напасть на равейну. На мою дочь. Они чтят Договор и знают, с чего началась Вторая война.

Вторая война… Я поежилась. Прошло почти три с половиной тысячи лет, сменились сотни поколений равейн, но королевы из Замка-на-Холмах еще помнили своих сестер и матерей, погибших от шакарских когтей. А среди князей и старейшин были те, кто видел войну своими глазами.

Шакаи-ар боялись и ненавидели нас. А мы… мы отвечали взаимностью.

И все вместе ненавидели инквизицию.

– Возможно, он приезжий, – предположила я, выплывая из воспоминаний о зачитанных до дыр «Хрониках Второй войны». – Решил попировать в чужом городе, перепрыгнуть ступеньку за счет неинициированной равейны. И развлечься заодно. – Меня передернуло при мысли о «мостике». – А сейчас на всех парах мчится в свой клан, жаловаться князю на нехороших инквизиторов. Кстати, а как вообще этот нахал посмел охотиться в городе без ведома Ирвина? – спохватилась я, вспомнив о главе шакарского клана в Зеленом. Ирвин, едва перешагнувший трехсотлетний рубеж, тем не менее держал город в ежовых рукавицах, не позволяя хищной молодежи бездумно охотиться на людей. Поздние прохожие частенько попадали в больницу с упадком сил, но смертельных случаев было крайне мало. В той же Золотой от рук простых грабителей погибало куда больше… – Может, он не собирался задерживаться? Шел транзитом, так сказать? Поэтому и не ставил Ирвина в известность.

– Возможно, – нехотя согласилась Элен. – Или он попросту сильнее старого доброго Ирва… – Мама посмотрела на мои округляющиеся от ужаса глаза и оборвала себя: – Не бери в голову. Одиночка может быть сильнее трехсотлетнего главы клана, только если он князь. А такому в нашем провинциальном городке делать нечего… Скорее всего, это был просто наглый гастролер. Завтра же я свяжусь с Ирвином. – Она улыбнулась и потянулась через стол, чтобы ласково провести пальцами по моей щеке.