– А для чего это? – с любопытством наклонился мой спутник. Длинная челка упала на глаза, и тонкие пальцы отбросили ее чуть нервным жестом. Ха, меня бы тоже такие лохмы раздражали!

– Повышает скорость восстановления крови и придает сил. Не валяться же мне целый день. Ты тоже попробуй, не помешает. Хотя вкус, конечно, на любителя.

Максимилиан окунул палец в котелок. С интересом облизнул, прислушался к ощущениям… и скривился. Я возмутилась, но решила промолчать. Между прочим, хоть состав и несложный, а все-таки приготовить его почти без использования магии не каждый сможет. Спасибо Дэриэллу за уроки.

– А ты не можешь пополнить силы из природных источников?

– Каких источников? – искренне удивилась я. – У равейн сила идет изнутри. Мы – одушевленные стихии, такие очеловеченные кусочки огня, воды… И так далее.

Максимилиан задумчиво притянул колени к подбородку. Прищурился.

– Не знаю, что там со стихиями, но с силой у тебя все в порядке. Третий ранг, не меньше. Эстиль как минимум.

Я поперхнулась тягучим напитком. Из глаз аж слезы потекли.

Бред, бред! Меня проверяли много раз, и мама, и девчонки тоже смотрели, и никакой силы там и близко нет. Равейна – это мой потолок. Убогий седьмой ранг, человеческая продолжительность жизни и быстрое старение после пятидесяти.

А мама будет жить очень долго. И Хелкар. Но без меня.

– Да я ни на что, кроме простейших фокусов, не способна! Тут никакая «память матерей» не поможет! – Вдох, выдох, успокоиться. Отбросить эти глупые, честолюбивые мысли, в которые так приятно верить. Сильная, как же. И он – великий спец по равейновским рангам! Придумал, наверное. И все-таки бьется в груди глупая надежда, наивное: «А вдруг?» Кто не хочет жить долго? – И вообще, откуда ты знаешь?

– Я же тебя пробовал. – И еще так выразительно облизнулся, подлец. Пошутил, значит. Меня заполнило глухое раздражение.

– Ну и как тебе? – язвительно поинтересовалась я. Сердце все еще колотилось как бешеное.

– Вкусно.

Под пристальным взглядом я смутилась и уткнулась в кружку. Раздражение постепенно уходило, оставляя после себя только чувство вины и стыд. Раскричалась, молодец. Спокойней надо быть. Вот Элен бы точно из-за таких пустяков не расклеилась.

– Больше не дамся, и не надейся, – угрюмо буркнула я. Просто так, из чувства противоречия. – Буду сопротивляться до последнего.

– Ой, что-то не верится! – прыснул Ксиль.

Я обиженно засопела. А он вдруг оборвал смех и ласково провел прохладными пальцами по щеке:

– Не обижайся, мелочь.

Я отвернулась. Помолчала с минуту, с трудом возвращая себе спокойствие.

– Ладно… я уже отдохнула. Туши костер и можем идти. – Горло свело, и кислота снадобья была здесь совсем ни при чем.

– Отдохнула? Ну-ну, – вздохнул Ксиль, но принялся раскапывать влажную землю, чтобы затушить костерок, благо он почти прогорел.

Оставалась одна проблема… И обратиться с ней придется к Максимилиану. Как бы я ни хотела хранить обиженное молчание, но собственные ноги все же дороже.

– Максимилиан… А я кроссовки в гостинице оставила… И босиком идти не могу, и так уже на стекляшку наступила, вот, смотри! – Я неохотно продемонстрировала свою несчастную пятку.

– Черт с ними, с кроссовками, все равно рваные были! – отмахнулся князь беззаботно. – Я купил тебе ботинки, они в сумке лежат. А насчет этой царапины… – Он ловко поймал мою ступню и щекотно провел по коже когтем. – …заклей пластырем и успокойся, через пару дней само заживет.

– И еще у меня в лодыжке что-то хрупнуло, когда я из окна прыгала, – упрямо гнула я свою линию. Острить с князем я все-таки пока не решалась, но внутри зудело желание сделать ему гадость, прорываясь вот такими «мятежами».

– Сустав у тебя хрупнул. И вообще, хватит ныть. – Он бросил мне обещанные ботинки. – Не сможешь идти – на руках понесу.

Будучи не в восторге от такой перспективы, я быстро сунула ногу в ботинок, не озаботившись даже обработкой царапины. С князя станется исполнить свою угрозу, а сейчас мне не хотелось иметь с ним ничего общего.

– Спасибо, но лучше я как-нибудь сама.

Котелок и кружку я оттерла листьями и сложила в пакет, а потом запихала в рюкзак. И – бросилась догонять Ксиля, который уже успел уйти метров на тридцать вперед.

Ведь в Срединном лесу лучше не теряться. И дело здесь вовсе не в размерах. Зря, что ли, аллийцы, давным-давно покинувшие это место, до сих пор вздрагивают, услышав название Аль-кенто’тэаа – Великий-и-забытый…

В траве что-то зашуршало. Я шарахнулась в сторону, зацепилась ногой за корень…

Здравствуй, мать сыра земля! Какая ты вкусная…

Максимилиан – само терпение – прислонился к стволу, наблюдая за тем, как я встаю, жалуясь вполголоса неизвестно кому, отряхиваю коленки… В пятый или шестой раз за день.

– Проблемы с вестибулярным аппаратом?

Я сердито посмотрела на него:

– Нет. Просто там в траве что-то было.

Князь бросил скучающий взгляд в пышное разнотравье. Зрачки на мгновение дрогнули и тут же вновь превратились в узкие черные щели.

– Боишься мышей?

– Я думала, это была змея, – вздохнула я. С «гадами ползучими» у меня отношения были особые. Нет, конечно, до обмороков от ужаса дело не доходило, но вот ступор или визг я могла гарантировать. – Не люблю их. В Дальних Пределах как-то наступила на змею… Хорошо, что у Дэриэлла было в коллекции противоядие.

– Не волнуйся, в этом лесу ты вряд ли наступишь на змею, – успокоил меня князь, углубляясь в чащу. Я с облегчением вздохнула и последовала за ним. – Тут водятся только древесные виды…

Я поперхнулась и вцепилась ему в рукав, одновременно пытаясь поднять воротник. Высокие деревья, увитые ползучими растениями и поросшие лишайником, тут же показались мне мрачно-зловещими. Тусклый солнечный свет вязнул в густо-зеленой листве, как ложка в киселе. Время от времени ветки начинали шевелиться без видимых причин. Как в дешевом фильме ужасов.

– Д-древесные?

– О да! Но не волнуйся, они не особенно ядовитые. Главное – вовремя найти целителя. Знаешь, когда в жилах сворачивается кровь…

– И это ты называешь «не особо»? – выдохнула я сквозь зубы, превозмогая желание повиснуть на своем спутнике и спрятаться у него под курткой. Реальный шакаи-ар определенно пугал меня сейчас меньше гипотетических змей. Да и трудно было бояться такого князя – по-свойски веселого, бесцеремонного и беззлобно насмешливого. – Ксиль?

Он закусил губу, пытаясь сохранить мрачно-серьезное выражение, но, глядя на мои испуганно округлившиеся глаза, не выдержал и расхохотался.

– Ты ведь пошутил, да? Ну скажи, что пошутил! – совершенно искренне взмолилась я.

– Я пошутил, мелочь.

– Серьезно?

– Я всегда шучу абсолютно серьезно. Шутки – это тебе не игрушки…

– Дурак ты! – сорвалось с языка обиженное, прежде чем я его прикусила. – Ой… извини, пожалуйста, я не хотела… – зачастила я и выпустила его руку, чувствуя некоторую слабость в коленях.

Но Ксиль только разочарованно вздохнул.

– Опять за свое, да? – Он решительно притянул меня за талию, хотя идти так было не слишком удобно. – Что ты за трусишка такая? Чуть позволишь себе лишнего – сразу прячешься за извинениями. Не забывай, пожалуйста, что я телепат и в любом случае узнаю, что ты обо мне думаешь.

– Это не повод грубить, – сказала я, а про себя подумала, что Ксиль абсолютно прав – да, трусишка. Стопроцентная.

– Дело твое, – пожал плечами Максимилиан и добавил вкрадчиво: – Только учти, что, с моей точки зрения, если ты думаешь, что я дурак, и говоришь, что я дурак, – это смелость. Но если думаешь, что я дурак, а говоришь «Какая сегодня хорошая погода», – это лицемерие. А лицемеров я не люблю.

Мне стало себя жалко.

– Это шантаж, – убито вздохнула я. Что теперь, не думать ни о чем неприятном для него, что ли? – Ультимативное принуждение к грубости. Меня мама другому учила. И… не мог бы ты убрать руку из-под моей куртки? Я щекотки боюсь.