Следом за тем японцы контратаковали дважды: в 23 часа 00 минут и 23 часа 30 минут, — но уже не так неистово, как в первый раз. В последнюю — третью — контратаку они пошли всеми оставшимися силами (около 300 человек), и было это в три часа утра 23 ноября, при лунном свете. Сказать, что японцев тут же отбросили назад, было бы не совсем точно. Куда вернее будет то, что их попросту сокрушили. К тому времени глубина фронта составляла уже не больше двухсот метров. Японцы ринулись всем скопом на одну-единственную позицию, которую американцы, слава Богу, успели укрепить той же ночью за счет артиллерии. Между тем корабельные орудия принялись планомерно «зачищать» тыловые позиции японцев с востока на запад, отрезав таким образом неприятелю путь к отступлению, а с другой стороны, подставив его под лобовой огонь береговой артиллерии. И снова началась бойня. Когда же первые солнечные лучи осветили поле битвы, оказалось, что уничтожить противника до конца не удалось. Несколько японцев засели в бункерах на восточной оконечности Бетио и продолжали упорно отстреливаться. В 8 часов 00 минут после очередного артобстрела с моря американцы пустили вперед танки, а следом за ними — огнеметчиков. И «птичий хвост» наконец был «зачищен».

На четвертый день взошедшее над горизонтом солнце палило столь же беспощадно, как и накануне. На крохотном острове, превращенном  за три дня в пустыню, воцарились покой и тишина, лишь изредка нарушаемые отзвуками одиночных выстрелов и взрывов тротиловых шашек. Потом все стихло окончательно. В полдень генерач-майор Смит сообщил адмиралу Генри Хиллу, командующему 53-й оперативной группой, следующее: «Настоятельно рекомендую лично вам и вашему штабу прибыть на берег сегодня же. Только здесь вы сможете получить настоящее представление о том. к какому сопротивлению со стороны противника нам следует готовиться при разработке дальнейших тактических операций». Хилл высадился на Бетио вместе с адмиралом Нимицем — тот прибыл к месту проведения операции «Гальваник» на самолете прямо из Новой Зеландии. И генерал-майор Смит устроил главнокомандующим показательный обход захваченной территории. Взорам главнокомандующих предстала поистине ужасающая картина: живые хоронили мертвых, а между делом закусывали, притом с огромным аппетитом, невзирая на нестерпимое зловоние, которым, точно незримой пеленой, заволокло целиком весь остров. В 13 часов 10 минут было объявлено во всеуслышание о том, что остров Бетио взят.

Торжественная церемония по вступлению во владение завоеванной территорией состоялась на другой день — 25 ноября. На флагштоках отныне развевались два флага — американский и британский (прежде — до японской оккупации — остров принадлежал англичанам), а под ними в почетном строю стояли победители — морские пехотинцы, моряки и летчики. Потом грянули сигнальные горны и морские пехотинцы, благодаря которым, собственно, и была завоевана победа, парадным же строем двинулись к молу — там их уже ждали десантные катера, чтобы доставить обратно на транспорты. А на берегу Бетио тем временем шла полным ходом выгрузка разнообразной строительной техники и всевозможных оборонительных средств. По аэродромному полю разъезжали грейдеры, приписанные к военно-морским инженерно-строительным частям, — они расчищали взлетно-посадочную полосу от завалов и обломков и заравнивали зиявшие повсюду воронки от бомб и снарядов.

В общей сложности бойня на Бетио-Тараве длилась семьдесят два часа. За это время американцы потеряли 988 человек убитыми, в том числе 55 офицеров; количество раненых составило 2311 человек. Что до неприятеля, потери с его стороны были не менее впечатляющими, чем оказанное им сопротивление. Так, по состоянию на 20 ноября (об этом упоминалось в документах, обнаруженных в одном из бункеров, где размешался главный штаб противника), численность японского гарнизона на Бетио составляла 4836 человек, включая 129 корейских рабочих, взятых впоследствии в плен. Из военного же — японского — контингента в плену оказались только 17 человек. Остальные 4690 человек были убиты.

В конце января 1942 года авианосец «Энтерпрайз» находился в центральной части Тихого океана — на пути к Маршалловым островам, по которым должны были нанести удар его самолеты. Американские газеты представили ту операцию как «большой рейд», хотя на самом деле в том походе участвовали только два авианосца, шесть крейсеров и десяток эсминцев.

И вот ровно через два года — день в день — «Энтерпрайз» снова в тех же водах и следует тем же курсом. Оперативное ударное соедине-ние-58, помимо него входят еще 18 авианосцев (6 больших, 6 легких и 6 конвойных), 15 линкоров, 9 тяжелых крейсеров, 6 легких и четыре десятка эсминцев; а также — войсковые и грузовые транспорты, танкеры, транспортные доки десантно-высадочных средств (ТДД), танко-десантные корабли (ТДК), плавучие базы гидросамолетов и другие вспомогательные суда. Вышеперечисленные корабли собрались из разных мест — Перл-Харбора, Калифорнии, с Алеутских островов, из Новой Зеландии, с островов Эллис. С какой целью? Затем, чтобы нанести удар по очередному атоллу и выбить оттуда японцев. Вернее — чтобы захватить небольшой островок, входящий в состав того атолла. Итак, речь идет об атолле Кваджалейн и одноименном острове, едва выступающем на поверхности лагуны, почти как Бетио на Тараве; правда, Кваджалейн чуть больше Бетио — площадь его составляет три квадратных километра. Начиная с 5 января Кваджалейн ежедневно бомбили «летающие крепости». Впрочем, точно так же бомбили и Тараву. А толку-то? В результате американцы наткнулись на Бетио на упорное и ожесточенное сопротивление противника. Японцы, которые должны были бы погибнуть все до единого, как ни в чем не бывало косили морских пехотинцев из пулеметов, не давая им подступиться к берегу. Так что американцам вовсе не улыбалось оказаться застигнутыми врасплох снова — на подступах к Кваджелейну. А посему предстоящую десантную операцию они продумали самым тщательным образом, решив задействовать для ее проведения невиданное доселе число сил и средств. Тогда — два года назад — утром, перед самой высадкой на Бетио обрушилось 3000 тонн бомб и снарядов, что составляло по тонне с лишком на один квадратный метр. Но этого оказалось явно недостаточно, поэтому мощность предварительного удара по Кваджалейну было решено увеличить в пять раз.

29 января авианосное ударное соединение вышло на огневую позицию. И началась операция по «зачистке» цели с моря и воздуха. Она продолжалась два дня кряду, и даже утром в день «Д», на который было назначено начало десантной операции. Однако теперь первыми к  берегу выдвинулись танки. А десантники, ожидая своего часа, наблюдали с борта транспортов и близлежащих пустынных островков, как Кваджалейн мало-помалу превращался в гигантский костер. Наконец час атаки пробил и первые десантно-штурмовые эшелоны, погрузившись в «аллигаторы», направляются к песчаным пляжам Кваджалейна. И через некоторое время беспрепятственно высаживаются на берег. Операция расписана буквально по минутам — с учетом того, что все препятствия и опасности уничтожены заблаговременно. Затри предыдущих дня остров должен был быть расчищен целиком. Но, едва ступив на берег, пехотинцы наткнулись на препятствие, к которому не были готовы: остров оказался неузнаваем — глазу совершенно не за что было зацепиться. Никаких ориентиров. А ведь на искусно выполненных рельефных макетах Кваджалейна были обозначены всевозможные постройки. Так где же они? Теперь от них не осталось даже развалин — ни единого мало-мальски различимого следа. А куда подевались пальмы, которые торчали на макетах сплошными крохотными кустиками? Не видно ни одной. А где приметные складки местности? Все смешалось в едином хаосе: земля вздыбилась и больше напоминает лунную поверхность. Вокруг ни души — во всяком случае, на первый взгляд. Пехотинцы осторожно, не без опаски продвигаются вперед. Но боятся они не столько вероятного противника, сколько своих же бомб и снарядов: ведь бомбардировка острова продолжается и с моря, и с воздуха. Их предупредили, что огневая подготовка просчитана с точностью до миллиметра и на земле им ничто не угрожает. Люди поверили. Однако, согласитесь, не очень-то приятно идти и слышать, как у тебя над головой с воем проносятся снаряды, или видеть, как из зависших прямо над тобой самолетов сыплются горохом сверкающие на солнце бомбы. И даже если ты уверен, что рванут они далеко впереди, тебя все равно охватывает страх: ведь страх сильнее даже самой крепкой уверенности. А тут еще откуда ни возьмись истребители: они проносятся так низко, что того и гляди снесут голову, и знай себе поливают землю трассирующими пулеметными очередями в каких-нибудь пятнадцати метрах перед тобой. К тому же в этот раз летчики впервые опробуют так называемые «ракеты» — реактивные снаряды. Они выстреливаются из специальных бомбовых отсеков, подвешенных к брюху торпедоносцев. Пилот направляет самолет на цель — и нажимает на кнопку на приборной доске. Хотя ракета движется по изогнутой траектории, с земли кажется, что она летит совершенно прямо, как стрела. А точность удара и пробивная сила у нее просто потрясающие. Мне, как и многим другим, не раз случалось видеть такие ракеты в действии — в военных кинохрониках: мгновенный пуск — длиннющий огненный шлейф — и страшной силы взрыв. Вот что такое авиационный реактивный снаряд! И всякий раз, когда в воздухе слышится вой «ракеты», пехотинцы, медленно продвигающиеся в глубь  Кваджалейна, невольно втягивают головы в плечи, опасаясь, как бы их ненароком не зацепило. А тем временем прямо перед ними земля изрыгает пламя и дым. Позднее десантники будут рассказывать, что это светопреставление действовало на них даже успокаивающе. Но поначалу при виде всего этого у них аж дух захватывало от страха. Оно и понятно: человек иной раз чувствует себя, мягко говоря, не в своей тарелке, когда вдруг оказывается в обстоятельствах, которые он же сам для себя и создал.