— Энджел, — мать жестом пригласила её к ряду стульев, стоящих вдоль одной из стен.
Бросив последний взгляд на пару, Энджел подошла к графине.
— Да, мама?
— Ты знаешь, что твой отец, и я не одобряем этого человека. Почему ты настойчиво бросаешь вызов нашим желаниям?
— Я не бросала вам вызов, мама, — запротестовала Энджел. — Он пригласил меня на танец.
— Тебе следовало бы отказаться.
— Но как только Саймон и я поженимся, он станет моим кузеном. Я не могу…
— Ты и мистер Тальбот не поженитесь еще в течение девяти месяцев. Как только ты благополучно обвенчаешься, то сможешь беседовать с маркизом Эббонли — если только кто-то еще будет каждый раз присутствовать при этих беседах. Даже замужняя женщина может обнаружить, что ее репутация запятнана соседством такого распутника.
Несмотря на все раздражение из-за маркиза и сплетен, о которых он поставил ее в известность, эти слова не казались полностью справедливыми.
— Но он сказал мне, что пытается испра…
— Энджел, не спорь со мной, — возразила Камелия. — Ради Бога.
К счастью, к Энджел приблизился Саймон с бокалом пунша, как раз вовремя, чтобы спасти ее от оставшейся части тирады, и с натянутым кивком, графиня отправилась искать своего мужа.
— Спасибо тебе, — благодарно произнесла Энджел, принимая бокал.
— Рад помочь, — ответил молодой человек с улыбкой. — Ты выглядела так, словно нуждалась в спасении.
Она бросила сердитый взгляд в направлении своей матери.
— Ей не нравится даже то, что я разговаривала с твоим кузеном, словно у него ядовитая слюна или что-то в этом роде.
— Некоторые считают, что так оно и есть. — Саймон скорчил гримасу и посмотрел в сторону танцевальной площадки. — Что, ради всего святого, он делает вместе с Перл Уэйнрайт?
— Танцует, я полагаю. — Девушка подавила еще одну усмешку. — Он попросил представить его.
— Но ведь мисс Уэйнрайт … — Он замолчал, очевидно, не в силах деликатно выразить то, о чем думал.
— Немного бестолкова? — предположила она. — И, вероятно, склонна к приступам меланхолии?
— Энджел, — упрекнул ее Саймон, снова бросив взгляд на пару. — Почему ты не сказала ему? — прошептал он.
Она пожала плечами, поджав губы.
— Он не спросил.
Из того, что она была помолвлена, Энджел больше всего — помимо Саймона — нравилось наносить визиты в Нэффли-Хаус. Девушка пила чай с бабушкой Саймона днем в каждую среду на протяжении прошедших трех месяцев, за исключением тех двух недель, когда она была в Париже. С леди Элизабет — вдовствующая виконтесса и дочь герцога Ньюберри настаивала, чтобы к ней обращались именно так — Энджел могла высказывать свое мнение. Их беседы часто были забавными и проницательными, и сейчас, когда она познакомилась с ними обоими, Анжелика была удивлена тем, как сильно пожилая женщина напоминала ей маркиза Эббонли.
— Саймон говорил с тобой о поместье в Уорикшире? — спросила леди Элизабет, добавив в свой чай ложку сахара.
Анжелика кивнула.
— Он упоминал, что намеревался убедить своего отца позволить нам поселиться там, — ответила она.
Виконтесса поджала губы.
— Мне кажется, что мой упрямый сын должен был сразу предложить вам это. Словно он хотя бы раз приезжал в это поместье за прошедшие пять лет.
Анжелика хорошо знала, что леди Элизабет часто расстраивалась из-за скаредности своего единственного сына, отца Саймона, виконта Уонсглена. Очевидно, что ее покойная дочь, мать Джеймса Фаринга, была более яркой из двух детей.
— Саймон рассказывал мне, что это чудесное место, — с улыбкой произнесла она.
Виконтесса фыркнула.
— Оно принадлежало семейству Тальботов на протяжении нескольких поколений, — отметила она. — Старая крепость из камней и дуба, которая выстояла против Ланкастеров [5], пережила наводнения и чуму. Это что-то вроде святыни. Мы все говорим о Тэрбин-Холле затаив дыхание.
Это описание несколько отличалось от того, что рассказал ей Саймон. Жить в старой крепости, где каждая дощечка в мебели имела свое место и историю, было бы слегка … удушающим.
— Это звучит очаровательно, — твердо ответила Энджел. Саймон, несомненно, не станет возражать против того, что она внесет несколько усовершенствований в это поместье, как только они поженятся.
Леди Элизабет издала звук, похожий на кудахтанье.
— Это отдает плесенью, — возразила она, — но ты справишься.
— Благодарю вас, миледи.
Внизу открылась дверь, за этим последовали шаги, поднимавшиеся по лестнице.
— Бабушка?
— Сюда, Джейми, — восхищенно улыбнувшись, позвала леди Элизабет.
Джеймс Фаринг распахнул дверь гостиной.
— Бабушка, я буду тебе признателен, если ты перестанешь пытаться добыть для меня приглашения на каждую чертову фазанью и лисью охоту за городом этой осенью, — выпалил он и, хромая, вошел в комнату. Его злые зеленые глаза обратились на Анжелику, и маркиз остановился на полпути. — Мои извинения, леди Анжелика, — через мгновение произнес он. — Я не знал, что вы здесь.
— Все в порядке, милорд, — ответила Энджел, заметив, что длинные пальцы его рук сминают чью-то гравированную визитную карточку в неузнаваемый комок.
— Я только спросила у маркиза Уэстфолла, будет ли он устраивать свою ежегодную охоту, — прокомментировала леди Элизабет, отставляя свою чашку, — и заметила, что ты любишь охотиться.
— Ты чертовски хорошо знаешь, что я не люблю…
— Охота с маркизом Уэстфоллом совершит чудеса с твоей репутацией, мой внук.
Джеймс нахмурился.
— Охота с Уэстфоллом доведет меня до удара. — Энджел не смогла подавить смешок, и маркиз бросил на нее взгляд. — Я развеселил вас? — поинтересовался он, приподняв бровь.
Она покачала головой.
— Я пытаюсь представить, как вы будете страдать от удара.
Он слегка усмехнулся.
— Ах, но вы ведь никогда не видели, как я пытался беседовать с Уэстфоллом.
Вдовствующая виконтесса фыркнула.
— В последний раз, когда ты беседовал с Уэстфоллом, ты облегчил его на семьсот фунтов в клубе «Будлз», не так ли?
Маркиз наморщил лоб.
— Это был Уэстфолл? Я помню, что в то время это казалось очень забавным, но…
— Что было забавным?
Энджел вздрогнула.
— Саймон! — воскликнула она, когда тот вошел в комнату.
Молодой человек взял ее руку и поднес к своим губам, затем перевел взгляд на своего кузена.
— Вообще-то, Джеймс, когда кто-то сопровождает кого-то, то этот первый кто-то не должен в ярости уноситься прочь и оставлять второго приносить свои извинения.
— Я не просил тебя извиняться, — резко ответил маркиз. — И если ты и бабушка прекратите вмешиваться в мои дела, то мне не придется никуда уноситься прочь. — Он бросил взгляд на Элизабет. — Разве никому из вас не приходило в голову, что я могу хотеть просто провести эту осень в Эббонли? Что могу наслаждаться тем, что я дома, после того, как отсутствовал почти два года?
Леди Элизабет встала.
— Ты прав, Джейми, — вздохнула она, подойдя к нему, чтобы поцеловать в щеку. Затем оглянулась на Анжелику. — Могу я ненадолго оставить вас в компании этих негодяев?
— Конечно, — согласилась Анжелика, взглянув на маркиза, и ради спасения своей репутации порадовалась тому, что присутствует Саймон.
— Что ты теперь задумала, бабушка? — с подозрением спросил Джеймс.
— Я собираюсь послать Джулии Дэверн записку и поставить ее в известность, что я ошиблась, и что мой внук не сможет посетить ее лисью охоту по окончании Сезона.
— О, Господи Боже, — простонал Эббонли, указывая на дверь. — Будь так добра.
Саймон усмехнулся.
— Знаешь, ты не можешь винить нас в том, что мы пытаемся.
— Да, я могу.
— Я думала, что вы хотите стать респектабельным, — добавила Анжелика, и была вознаграждена сердитым взглядом маркиза.
— Это верно, миледи. Респектабельным. — Он упал на кушетку рядом с ней. — А не сосланным в Бедлам. Эта кадриль продолжалась двадцать пять минут. Я все время беседовал, весьма очаровательно, могу добавить, с мисс Уэйнрайт. За все время я получил три ответа. — Джеймс отсчитывал их на пальцах. — «Да, милорд», «нет, милорд» и «как вам угодно, милорд».
