Словно почувствовав её взгляд, он обернулся и посмотрел вверх на окно Анжелики. Как будто она была Джульеттой, а он — Ромео, и она ожидала, что он заберется наверх и спасет её. Девушка вздохнула, прижав ладонь к холодному стеклу. Здесь не было ни балкона, ни решетки, и в настоящий момент даже проблемы Капулетти и Монтекки казались более разрешимыми, чем та, которая стояла перед ней и Джеймсом.

Маркиз повернулся, когда к нему подошла бабушка. Они недолго поговорили, Джеймс выглядел заметно взволнованным. Он направился было к дому, но леди Элизабет схватила его за руку и сказала ему что-то ещё. Он остановился и, посмотрев снизу вверх на бабушку, обернулся, чтобы еще раз бросить взгляд на Энджел, а затем зашагал к конюшням и исчез внутри.

К тому времени, когда её мать распахнула дверь, день уже клонился к вечеру и Энджел начала задумываться, не должна ли она попытаться сбежать, и куда, ради всего святого она отправится, если сумеет ускользнуть. Её сердце было здесь, рядом с Джеймсом. Ей просто придется надеяться на то, что родители всё поймут. И, возможно, однажды Саймон простит её.

— Мама, — начала она, поднимаясь.

— Ни слова, — отрезала мать. — Пойдем со мной. — Испытывая тревогу, Энджел последовала за матерью вниз в гостиную. Она была удивлена, увидев, что её отец и леди Элизабет уже были там, ожидая их. Также в гостиной находились Саймон и Джеймс, которые стояли в противоположных концах комнаты и очевидно пытались не замечать друг друга.

— Анжелика, мы с твоим отцом обсудили твое поведение за прошедшие два месяца. Мы поступили неправильно, привезя тебя сюда, так что часть вины за произошедшее лежит также и на нас. — Леди Найстон сделала знак мужу, который посмотрел на Энджел и Джеймса, а затем откашлялся. Граф не слишком уютно чувствовал себя во время этого процесса. Возможно, с ним можно будет договориться, когда матери не будет поблизости.

Леди Найстон продолжала:

— Мы решили вернуться в Найстон, как и планировали. И, в свете сегодняшнего инцидента, перенести свадьбу на сентябрь следующего года.

— Папа, — запротестовала Энджел. События совершенно вышли из-под контроля. — Мне нужно поговорить…

— Слишком поздно для разговоров, Энджел, — вмешалась её мать. — Саймон, час назад мы отправили письмо в Лондон, объявляя о помолвке нашей дочери с тобой. Это должно сгладить все будущие… недоразумения.

Джеймс шевельнулся с сердитым выражением лица, каждый его мускул был напряжен, но он продолжал молчать.

— Вы… объявили о помолвке? — еле-еле выговорила Энджел, когда никто другой, казалось, не имел желания говорить.

— Объявление попадет в газету к тому времени, когда мы отправимся в Найстон.

Значит, этому пришел конец. Конец Джеймсу и конец тому, что, как она начинала надеяться, могло бы стать по-настоящему счастливой жизнью. Девушка посмотрела на Эббонли, но тот отводил от неё взгляд. Через некоторое время он повернулся и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь с такой силой, что задребезжали окна.

Этим вечером он не появился за обедом. Энджел размышляла, где маркиз может быть, но скоро её отвлек и начал раздражать самодовольный взгляд, которым Персиваль окидывал каждого за столом. Саймон ничего не сказал ей с момента объявления, но выглядел встревоженным. Энджел не могла винить его в этом. Она повела себя отвратительно. Как только она сможет, то попросит у него прощения и попытается заново начать их отношения. Лили выглядела так, словно плакала, и Энджел подумала о том, как мило с её стороны так беспокоиться из-за этой неприятности. Генри почти ничего не ел, хотя ему положили его любимого жареного цыпленка.

После обеда, когда они направились в музыкальную комнату, чтобы послушать игру Лили и Артура Элкотта, Генри перехватил Энджел. Взяв сестру за руку, он встащил её в утреннюю комнату.

— Персиваль говорит, что ты и Саймон на самом деле поженитесь, — проговорил брат, и слеза скатилась по его лицу.

— Генри, — прошептала девушка, опускаясь на колени перед ним.

— Ты не можешь выйти замуж за Саймона, — судорожно сказал мальчик. — Это неправильно. Ты должна выйти за лорда Джеймса.

Она обняла брата, от всего сердца желая, чтобы обстоятельства могли быть такими простыми.

— Генри, я всё это время была обручена с Саймоном. Ты же знаешь об этом, — прошептала она.

Тот кивнул, вытирая глаза.

— Но это всё равно неправильно.

— Неправильным будет выйти замуж за Джеймса, когда я уже дала обещание Саймону. — Энджел взъерошила его волосы. — Всё будет хорошо, Генри.

— Нет, не будет. Лорд Джеймс рассердился и больше никогда не захочет видеть нас снова.

— Независимо от того, захочет ли он видеть меня или нет, Генри, маркиз, конечно же, будет рад видеть тебя и Хелен. Ты знаешь об этом.

Она поднялась, чтобы направиться в музыкальную комнату, затем остановилась и вздохнула. Хватит с неё всеобщих взглядов и мнений.

— Генри, не скажешь ли ты всем остальным, что у меня болит голова и что я отправилась прилечь?

Брат кивнул.

— Хорошо, Энджел.

Чувствуя себя слишком беспокойной, чтобы спать, Анжелика вместо спальни направилась в библиотеку. Дверь была закрыта, так что она постучала. Когда не последовало никакого ответа, девушка распахнула тяжелую дубовую дверь и, закрыв её за собой, вздохнула, войдя в приветливую комнату. Всё, чего она хотела — это освободиться от условностей. Энджел никак не ожидала того, что влюбится в самого незаурядного мужчину Лондона.

— Уже устали праздновать? — раздался голос позади неё, и девушка, вздрогнув, обернулась.

Поначалу она не увидела Джеймса, потому что единственным источником света в комнате был угасающий огонь, но затем он зажег лампу в том углу, где сидел. Энджел немедленно ощутила, что что-то не так, и, когда он сделал большой глоток из бокала, который держал, наблюдая за ней поверх ободка, она поняла, в чём дело. Он пил, и судя по оставшемуся количеству бренди в графине на столе рядом с ним и остекленевшему блеску его глаз, выпил он немало.

— Я думала, что вы бросили пить, — произнесла Анжелика, указывая на графин.

— Ах, но это особый случай, — усмехнулся маркиз, сделав ещё один глоток. — Нам не удалось выдать вас замуж до конца года, но теперь у вас есть объявление о помолвке, не так ли?

— Вы знаете, что это не то, чего я хотела.

Он встал и двинулся к ней.

— Не то? — прорычал он. Девушка попятилась, не зная, как вести себя с Дьяволом в таком состоянии.

— Пожалуйста, я хочу уйти. — Она спиной натолкнулась на стену рядом с окном, и ей пришлось остановиться.

— У вас будет правильный брак, вы будете жить в приличном доме и воспитывать пристойных детей, — продолжил Джеймс, подойдя еще ближе. — Но будете ли вы ощущать что-то, подобное этому?

Он наклонился и грубо поцеловал её. Попав в ловушку между маркизом и стеной, она не могла сдвинуться с места, но это не имело никакого значения. Энджел не хотела отстраняться. Руки девушки обвились вокруг его шеи, в то время как руки Джеймса, сжали её тело, притянув ближе и напомнив о том, каким сильным и высоким он был. Его губы имели сладкий привкус бренди.

Маркиз медленно прервал поцелуй и посмотрел на неё сверху вниз изумрудными глазами. Он удерживал её в объятиях, а девушка прижималась к его телу. Они придумают какой-то выход. Должно же быть что-то. Все, что угодно, до тех пор, пока она может быть с Джеймсом.

— Очень сладко, — прошептал он. — Ты чувствуешь то же самое, когда Саймон целует тебя?

Энджел напряглась, и он снова поцеловал её.

— Это несправедливо, — вздрогнула она, когда снова смогла дышать.

Джеймс отвесил ей небольшой поклон.

— Я специализируюсь в том, чтобы быть жестоким и несправедливым. — Он довольно шаткой походкой направился к камину, и это напомнило ей, что он совершенно пьян.

— Твои родители справились с этим довольно хорошо, как ты считаешь?

— Что вы имеете в виду? — с подозрением спросила девушка.

— Их обходной маневр пресёк любые шаги, которые наш безупречный Саймон мог бы предпринять, чтобы отказаться от женитьбы на их сорвиголове-дочери, — объяснил маркиз хриплым голосом.