С этими словами я взял ближний фужер и, запрокинув голову, разом проглотил скатившуюся из него пилюлю.

— Итак, я сделал выбор, мистер Арти. Или, точнее, принял выбор, сделанный вами. Как видите, я недалеко ушел от ребенка. Достопочтенная миссис Хадсон все время напоминает мне об этом. Испейте же сию чашу до дна.

Холмс окончил свой рассказ, и впервые за все время пребывания в этой чертовой стране я почувствовал некоторое облегчение.

— Итак, мистер Арти мертв. Даже не верится… Но знаете, Холмс, у меня до сих пор не укладывается в голове это ваше объяснение насчет пилюль и блефа…

— Бросьте эти святочные рассказы, Ватсон!

— Святочные рассказы? Но вы ее выпили, мон Шер!

— Да, Джонни, выпил. Давайте и мы поднимем эти чудные бокалы…

— Погодите же пить! Не хотите ли вы сказать, что играли в русскую рулетку, как все эти… четверо? Вы испытывали Фортуну? Вы верите в Судьбу? Или как там его… Фатум?!

— Что вы, Ватсон.

— Но как, Холмс?!

— Элементарно, мой друг! Методом дедукции. Так же как и в сотне историй, которые вы столь замечательно описали.

— Дедукция применима к уликам, волоскам и пеплу, но тайны человеческой души? Увольте, Холмс, при всем уважении вы никогда не были психоаналитиком, если конечно это слово применимо к этим шарлатанам на кушетках.

— Спасибо, друг. Я никогда не получал столь лестной и в то же время честной характеристики.

— Не обижайтесь, Шерри. На биографов не обижаются.

— Ни в коем случае, Джонни! Напротив, я благодарен вам. Вы как никто умеете спустить с небес на землю. Конечно, я мог бы продолжать в том же духе, рассуждая о психологии и доказывая очевидные мотивы ваших же поступков. Нет, я уважаю Психею, но именно оттого предпочитаю не мешаться ее владений. Все это горние материи, а я никогда не любил гор. Боюсь высоты, знаете ли. С нее всегда больно падать. Кому как не вам знать: я далеко не такой хитрец, каким расписал меня мсье Арти. Пожалуй, я куда ближе к среднестатистическому, как он выразился, обывателю. К той серой массе, какая покрывает мостовую за нашим окном.

— Перестаньте морочить мне голову, Холмс. Мы не на сеансе психоанализа, а я не плачу вам 25 фунтов в час. Объяснитесь наконец, на часах уже без пяти!

— Мой друг, меня пугает ваша искушенность в деле психоанализа! Но если вы имеете в виду ночь исполнения желаний…

— Да, черт возьми! Я имею в виду ночь. Ну же?

Признаю, после рассказа Холмса весь мой готический страх рассеялся. Как оказалось впоследствии – лишь на время.

— Ну что с вами поделать! Вы не принесете мой саквояж? Он там, у двери…

Я в один прыжок добрался до двери и через мгновение вернулся с саквояжем. Шерлок степенно принял из моих рук портфель и с видом фокусника принялся доставать из него диковинные предметы.

— Взгляните сюда, мой друг.

— Не может быть! Те самые фужеры?

— Да. И те самые пилюли. В карманах мсье Арти я обнаружил их не менее дюжины. Пожалуйста, возьмите. Как вы видите, все они абсолютно неотличимы. Но могу вас уверить: половина из них отравлена цианидом. Во всем остальном они ничем не отличаются от этих. Такие пропишет любой врач, вы ведь согласны, доктор?

— Не тяните кота за хвост, Холмс. Разумеется, они неотличимы. Как же вы догадались? Вы что-то говорили насчет гигиены?

— Да, Мори Арти подвело умение играть, титул гроссмейстера ко многому обязывает, знаете ли. В данном случае, он утянул его на дно, как латы рыцаря Тевтонского ордена.

— Умоляю, Холмс!

— Да-да, вы же не любитель истории. Во всяком случае не той, где ни одним словом не упомянута Британия… Возьмите этот фужер, прошу вас. Великолепно! Видите, когда мы берем фужер, как если бы хотели осушить его, то обхватываем ножку ладонью. Большой палец при этом смотрит вверх, посмотрите. А теперь представьте, что вы делаете ход в игре. Перед вами доска и лицо соперника, замершего в ожидании. Как вы возьмете фужер в этом случае? Конечно так же, как двигает гроссмейстер свои фигуры. Ну же! Гениально! Любой уважающий игрок – а мсье Арти, конечно, игрок никак не меньший, чем его жертвы – так вот, Игрок не лапает королеву, как какой-нибудь забулдыга свой стакан. О, нет! Гроссмейстер берет ее деликатно, сверху, обхватывая тремя пальцами за корону, ровно так, как сделали вы. Видите: большой палец при этом смотрит вниз. А вы ведь тоже еще тот Игрок, а, Ватсон! Молчу-молчу… А теперь посмотрите на наши фужеры. Оба они, извините, нестерильны, но след большого пальца хорошо различим на обоих. Есть ли подобные отпечатки на этом? Ни единого! Зато на втором их четыре! Вот они: на всех, заметьте, большой палец смотрит вниз. Так кажется, жестикулировали сенаторы Рима о смерти героя?

— По этим следам вы сделали вывод…

— Именно. Не знаю, как мистер Мори различал сосуды, но этот определенно помечен. Ибо во всех случаях он двигал именно его. А после того, как он любезно рассказал мне свою логику, я наверняка знал, что именно этот фужер не несет в себе яда. Вуаля. Ловкость рук и никакой психологии!

Ватсон с минуту сидел без движения, в одиночку осушив свой бокал. Когда он заговорил, голос его был пуст, как носок Санты, из которого вытащили подарки.

— Значит, все ваши доводы про блеф и прочее – ни при чем?

— Абсолютно! Примерно так же, как россказни благочестивого родителя о бородатом гноме, влезающем в дом через трубу.

— Потрясающе. Стыдно сказать, но я обескуражен. Боюсь, последний раз я был так же опустошен, когда узнал, что Санты не бывает.

— Ну же, мой друг, мужайтесь.

— Шерлок, вы продемонстрировали весьма эффектный фокус. Такое сошло бы с рук начинающего детектива, но вы… Боюсь, мы теряем своего читателя. Да что читателя! Вы лишили меня Тайны! В такой день!

— Бросьте, Джонни! Я всего лишь разгадал Загадку. Не верите? Ну же, загляните скорей в карман моей куртки, что висит возле двери. Смелее, суйте свою руку. Представьте, что вы лезете в носок за подарком. Нащупали бумагу?

Я выудил сложенный вдвое лист, такой же, какой Холмс обнаружил на двери своего номера, и с нарастающим ужасом стал вчитываться в строчки.

— Я обнаружил ее в кармане мистера Мори.

— Это же запись разговора, который я только что слышал от вас! Постойте, здесь та же подпись: Мори Арти. Он что, записал свою речь заранее?

— Написал, но не для себя. Это сценарий, Ватсон. Арти написал инструкцию, которую мой соперник вынужден был, под страхом смерти, зачитать.

— Значит, с вами играл не Арти? Он жив? Но кто он, кто ваш соперник?

— Боюсь, что это был Влад. Мори Арти столкнул нас лицом к лицу. Его план был беспроигрышным.

— Вы отравили Влада?

— Увы. Он был загримирован.

— Это чудовищно. Этот Мориарти просто зверь… Подождите. Но чей труп в таком случае лежит в нашей гостиной?!

— Нам остается только еще раз оглядеть его.

В полутьме, освещая себе путь фонариком, мы спустились в каминную.

— Он исчез, Шерлок! Его нет!

Я в страхе ощупывал лучом фонаря пустынную залу.

— Этого стоило ожидать. А я-то, каков молодец! И этот портрет. Похоже, ваш друг дал маху по полной.

— Постойте, что вы хотите сказать? Это был не Влад?

Я увидел, что Холмс в задумчивости разглядывает графский портрет.

— Вы что же, не знаете, как выглядит ваш знакомый?

— Боюсь, вы снова правы, Ватсон. Мы общались исключительно посредством писем.

— Но почему вы не сказали этого раньше?!

— Неловко признаться, но, похоже, я переоценил себя.

— А портреты?

— Вы еще не поняли, Ватсон? Посмотрите сами.

Я еще раз оглядел старого графа с двумя детьми, похожими на него.

— Не может быть! Ваш друг, кажется, приходится родным братом этому Евпату… Мори Арти? Он инсценировал смерть своего брата, выдав себя за него! Фамильное сходство, конечно! Какой я дурак! Я же видел, что тело теплое, а укус как будто нарисован. Если бы вы не отвлекли меня тогда!..Но где же сам Мори Арти?