– Ты считаешь, что каждый бастард имеет право устранять законных наследников короны?!

– Я никого не устранял! – взвизгнул Качей. И тут до него вполне дошло то, что я произнес, и он сообразил, что я, по-видимому, знаю все о его союзе с Варваром и их совместных проделках. Несколько секунд он, задохнувшись от этого понимания, смотрел на меня, вытаращив в ужасе глаза, а затем у него внутри словно что-то надломилось.

– Да! Я считал и сейчас считаю, что был несправедливо обойден судьбой! Я сын своего отца и должен был наследовать его брату, когда мой кузен пропал. А вместо того вынужден был подчиняться взбалмошной девчонке, совершенно не понимавшей всей ответственности, возлагаемой на нее ее саном! Она была недостойной королевой!

– А ты был достойным канцлером? – перебил я его. – Ты – ее ближайший родственник, вместо того, чтобы поддержать и направлять молодую королеву, заключил договор с величайшим злодеем, обманом лишил королеву жизни, отдал страну во власть Варвара! И много ты получил взамен?! Где твоя честь, совесть, гордость, ответственность?! Где твоя душа?!

Последние три слова произвели на Качея действие, напоминающее апперкот. Его голова дернулась назад так, что аккуратный паричок едва удержался на ней, здоровенный хрящ кадыка запрыгал по горлу, словно его хозяин хотел, но никак не мог проглотить услышанное, глаза расширились до небывалых размеров. Лихорадочно шевелившиеся губы явно пытались сказать мне что-то в ответ, но не могли произнести ни звука – сведенное судорогой горло не пропускало воздух.

И в этот момент дверь спальни распахнулась и в нее с возгласом «А вот и мы» вошла Эльнорда в сопровождении графа, а за ними Душегуб и Фродо.

Увидев Братство в полном сборе, Качей издал странный звук, похожий на собачий скулеж, и, метнувшись к дальней стене, с легким шорохом исчез в ней.

– Что здесь делал этот прохвост? – рыкнул тролль, но хоббит мгновенно бросился за исчезнувшим правителем, вопя на бегу:

– За ним, ребята! Здесь потайной ход!

Душегуб и Бертран тут же присоединились к погоне. Я тоже дернулся было вслед за ними, но странно пристальный взгляд Эльнорды остановил меня.

Когда ребята исчезли в стене, она подошла к постели Кины и уселась на краешке, отвернувшись к окну.

– Библиотека не помогла… – не спросила, а, скорее, констатировала Эльнорда. Я кивнул, словно она могла меня видеть.

– Значит, надежды никакой? – Теперь это был вопрос, но в нем была такая безнадежность, что и он не требовал ответа. Девушка повернулась ко мне, и в ее глазах я увидел слезы.

– Но это же несправедливо! – прошептала она сквозь ком в горле. – Мы прошли через такое… и получается, что все напрасно!

– Ну почему же – напрасно… – пробормотал я. – Мы оставались верны себе и теперь можем сказать, что сделали все, что в наших силах… И потом – еще не вечер…

Она как-то горько улыбнулась и ответила:

– А вот тут ты ошибаешься, чародей… Уже вечер…

Мой взгляд метнулся к окну. За ним действительно темнел охристый вечер… Как незаметно он подкрался!

– Кончаются последние сутки… – словно про себя прошептала Эльнорда.

– Еще целая ночь впереди! – неожиданно для самого себя возразил я.

– Ты еще надеешься? – Эльнорда явно было удивлена.

– Ты же видела, Епископ собирается сделать мне какое-то предложение… Может быть…

– Неужели ты собираешься выслушивать его?! – перебила меня Эльнорда. Судя по ее окрепшему голосу, моя столь явная «глупость» вернула ей привычное боевое настроение.

– Да, я собираюсь его выслушать. Ведь то, что я дам ему высказаться, ни к чему меня не обязывает и ничем нам не угрожает…

Однако моя рука инстинктивно стиснула посох. Видимо, я сам не верил в то, что говорил.

В этот момент послышалась какая-то шумная возня, и сквозь дальнюю стену в спальню ввалился Душегуб. В своих огромных лапах он стискивал дергающееся тело правителя. За троллем появился Фродо, пытавшийся на ходу пнуть ношу Душегуба своей коротенькой ножкой. Последним в комнату вошел довольно ухмыляющийся Изом.

– Представляете, – тут же воскликнул он, – этот… «правитель» пытался спрятаться от нас в королевской сокровищнице. Ход отсюда ведет именно в нее. Я поставил у сокровищницы своих ребят, но не поручусь, что здесь нет еще какого-нибудь крысиного лаза!

– Например, в арсенал! – немедленно добавил Фродо и незаметно подмигнул мне.

Но Эльнорда не дала развивать эту животрепещущую тему. Вскочив с постели и выпрямившись во весь свой рост, она воскликнула:

– Это все ерунда! Вы лучше послушайте, что удумал наш высокоученый чародей!

Все, и даже растрепанный и помятый Качей, повернулись в мою сторону.

– Ничего я не удумал… – несколько растерянно пробурчал я.

– Нет, ты расскажи Братству, как ты дошел до мысли такой! – Обличительный пафос Эльнорды взвился к небесам.

Фродо нахмурился, частыми, мелкими шажками приблизился ко мне, склонил голову к плечу, с минуту меня разглядывал, а затем спросил трагическим шепотом:

– И как же ты дошел до мысли такой?!

– А до какой мысли-то? – переспросил прямодушный Душегуб, чисто машинально встряхивая Качея, так что у того зубы лязгнули.

– Да! – тут же подхватил я этот коренной вопрос. – До какой же это мысли я дошел?

Хоббит снова посмотрел на меня долгим укоризненным взглядом, а затем повернулся к Эльнорде:

– До какой мысли он дошел?

Эльфийка медленно оглядела нашу компанию. Серьезными оставались только тролль, упрямо дожидавшийся ответа на свой вопрос, и хоббит, строго глядевший на девушку. До сумеречного эльфа дошло, что к ее пафосу в этой компании относятся, мягко говоря, несерьезно.

– Нечего делать из меня дурочку, недомерок шерстнатый! – заорала она на Фродо. – И нечего лыбиться! – повернулась она к нам с Изомом и непонятно чему улыбавшемуся Качею. – Ты, Конец Серый, лучше расскажи, о чем решил с Епископом договариваться!

И снова все повернулись в мою сторону, только теперь уже на меня смотрели серьезные, озабоченные физиономии.

– И как же я могу сказать, о чем собираюсь с Епископом договариваться, если еще не слышал его предложений! – раздражаясь, воскликнул я.

– Ты скажи, как ты вообще собираешься вступать в переговоры с этим негодяем?! – не унималась Эльнорда. – Ведь ему абсолютно нельзя доверять!

– Доверять ему нельзя, – согласился я. – А договариваться, видимо, придется! Во всяком случае, если он потребует чего-то в обмен на жизнь Кины, я буду готов серьезно рассмотреть его предложения.

Эльнорда возмущенно фыркнула, верная своей эльфийской бескомпромиссности.

– Возможно, Гэндальф прав, – задумчиво проговорил Изом. – Хотя мне тоже претят переговоры с этим… магическим мерзавцем, возможно, придется пойти на его условия.

– А я согласен с Эльнордой, – подал свой голосок Фродо. – С мерзавцами нечего договариваться, их надо уничтожать морально и физически!

– Беру назад «шерстнатого недомерка», – тут же отозвалась эльфийка. – Ты прекрасно развитый хоббит среднего роста с ясным и острым умом! В отличие от некоторых слабоумных чародеев и думающих лишь о своих выгодах графьев!

Новый яростный взгляд метнулся в нашу с Изомом сторону.

– Нет, – неожиданно прогудел Душегуб, – надо выслушать предложения Епископа…

– И ты туда же! – буквально завопила Эльнорда, а Фродо укоризненно посмотрел на тролля и покачал головой. Но Душегуба было трудно смутить:

– Надо его выслушать и… обмануть.

Эта мысль, по-видимому, показалась обоим экстремистам вполне здравой, но Эльнорда была слишком упряма, чтобы вот так сразу отказаться от своей непримиримой позиции.

– Нечего его слушать! Он тут будет языком чесать, а мы уши развесим!

– Но мы же еще не слышали его предложений! – снова возразил я. – Может быть, они и тебе покажутся вполне приемлемыми!

– Конечно, они покажутся вашей прекрасной спутнице приемлемыми! – прекратил наше препирательство ясный, звучный голос.

Мы мгновенно повернулись в сторону говорившего, но там никого не было, голос доносился из пустоты.