Все это не уменьшило, а, наоборот, укрепило ненависть Харро к нацизму. Однако, получив очень хорошее гуманитарное образование, успев уже пройти школу борьбы с фашизмом, он решил действовать более осмотрительно. В этом отношении ему помогло его происхождение из семьи потомственных военных: благодаря тому, что отец был офицером военно-морского флота, Харро поступил в летную школу в Варнемюнде. Как он потом вспоминал, учеба была омрачена тем, что в школе среди учащихся были в основном нацистски настроенные немцы, а его они принимали весьма недружелюбно. Плохо к нему относились и руководители школы, в результате чего он не смог сдать экзамен по высшему пилотажу. Это означало, что он никогда не сможет стать летчиком. Однако Харро стал унтер офицером и попытался стать переводчиком в какой либо летной части. К этому времени он уже изучил в достаточной степени французский, английский, шведский, датский языки, язык, распространенный в Нидерландах, и изучал русский язык.
Почти через год после окончания училища Харро назначается переводчиком в одну из летных частей, которая размещалась в Шлезвиге.
Постепенно он убеждался, что Гитлер делает все для того, чтобы подготовить Германию к развязыванию Второй мировой войны.
Он жил уединенно, оторванный от друзей, на заброшенном островке, где был расположен гарнизон, в котором нес службу. И вот летом 1935 г. Харро принимает участие в соревнованиях по парусному спорту. На этих соревнованиях он знакомится с Либертас Хаас-Хейе. Она родилась в Париже 20 ноября 1913 г. По материнской линии – внучка графа Ойленбург унд Хертефельда, кайзеровского вельможи. Мать – графиня Тора. Либертас провела беззаботное детство в имении отца Либенберг. Отец Либертас, профессор Вильгельм Хаас-Хейе, заведовал школой прикладного искусства в Берлине на Принц-Альбрехтштрассе, 8, где потом размещалось Главное управление имперской безопасности и, в том числе, одно из управлений – гестапо.
Мать Либертас развелась с мужем, но значительную часть времени проживала в имении Либенберг. Рядом с этим имением находилось роскошное поместье Карин-Халло, принадлежащее Герингу.
Либертас получила отличное образование в Германии и Швейцарии, в Берлине сдала экзамен на аттестат зрелости. Некоторое время после этого жила в Англии. С 1933 по 1939 гг. работала ассистентом в берлинском филиале американской кинокомпании «Метро-Голдвин-Майер».
Описывая мою встречу с ней в Берлине в 1941 г., я подчеркивал, что она произвела на меня очень положительное впечатление. В литературе иногда указывают на то, что Либертас была привлекательной блондинкой. Она была действительно красивой, а после того, как я увидел ее у них дома, убедился еще и в том, что она обладала очень хорошей фигурой, безусловно, выглядела спортивной.
Есть ссылки при описании Либертас и на то, что матери Харро она казалась излишне роман гичной и незрелой. С моей точки зрения, это могло быть оправдано тем, что Либертас с молодости чувствовала себя актрисой.
Несмотря на особое мнение своей матери и даже на ее возражения, Харро увлекся и очень полюбил Либертас. Это привело к тому, что 26 июня 1936 г. Либертас и Харро поженились.
В жизни Харро его супружество с Либертас помимо чисто человеческих чувств, счастья семейной жизни принесло взаимопонимание в вопросах политических взглядов, что привело в дальнейшем к их совместному участию в борьбе против гитлеровской диктатуры и сыграло в его дальнейшей жизни непредсказуемую роль.
На брачной церемонии в качестве свидетеля со стороны Либертас присутствовал имперский министр авиации, а с 1935 г. главнокомандующий военно-воздушными силами Герман Геринг. Хочу сразу добавить, что он сотрудничал с Гитлером уже много лет. В Национал-социалистической (а по существу в фашистской партии) он состоял с 1922 г. Его участие в брачной церемонии не было случайным. Я уже указывал на то, что мать Либертас проживала в отцовском имении Либенберг, находящемся по соседству с богатейшим имением Геринга Карин-Халлом. Несмотря на свое значение в государстве, Геринг очень любил слушать пение своей соседки графини Тора и часто бывал ее гостем. Он очень хорошо относился и к дочери графини, молодой Либертас.
Либертас, став женой Харро, продолжала свою журналистскую деятельность и писала для эссенской газеты «Националь цайтунг». Я из бесед с Либертас знал, что она работает в ведомстве Геббельса и проводит и там полезную для антинацистов линию. Впоследствии я уточнил уже из различных источников, что она была референтом по вопросам искусства, краеведения и этнографии в Германском центре научно-популярных фильмов. Действительно, этот центр был подчинен имперскому министерству пропаганды. Если Либертас мне в разговоре намекала, что ей удается кое-что полезное для их организации сделать по месту своей работы, то сейчас я могу уточнить, что действительно, «ссылаясь на якобы "постановочные трудности", она тормозила выпуск так называемых "национал-социалистических учебно-просветительных фильмов"» (А.С. Бланк. В сердце «Третьего рейха». с. 138).
В молодой семье возникал вопрос: как быть со службой Харро в гарнизоне в Шлезвиге?
Пришлось вмешаться графине Тора. Она решилась прибегнуть к помощи своего соседа, обладающего непревзойденной властью в стране, Германа Геринга, и она не ошиблась. Харро Шульце-Бойзен оказался под покровительством этого высокопоставленного государственного деятеля гитлеровской Германии. Харро знал о предпринятых своей тещей шагах и надеялся, что с помощью Геринга перед ним откроется широкая дорога для продвижения по жизненному пути. Свой жизненный путь Харро уже давно наметил, конечной целью являлась безусловная борьба против фашизма, против агрессивной гитлеровской политики. Так, в письме своим родителям 15 сентября 1933 г. он прямо указывал: «У меня несколько неопределенное, но уверенное ощущение, что мы движемся навстречу европейской катастрофе гигантских масштабов».
Чувство тревоги за будущее не только Германии, но и за судьбу многих народов мира, в первую очередь Европы, укреплялось у Харро беспрестанно. Нужно отметить, что, к его счастью, жена Либертас тоже уже давно стала антифашисткой, полностью разделяла взгляды своего мужа и была готова поддержать любой шаг «неистового» Харро.
Безусловно, Харро не мог даже предположить в полном объеме, куда может привести ожидаемая помощь со стороны Геринга. Он не мог забывать, что уже дважды арестовывался гитлеровцами. У него не было сомнений, что после арестов 1933 г. на него, как на неблагонадежного человека, заведена специальная карточка в гестапо. Это предположение нашло подтверждение несколько лет спустя. Действительно, Харро Шульце-Бойзен был известен тайной гитлеровской полиции именно с 1933 г. Уже с тех пор близких ему друзей считали членами настроенной «явно радикально-коммунистически» организации. На них было заведено полицейское досье.
Вопреки рождавшимся у Харро сомнениям в 1936 г., то есть вскоре после церемонии бракосочетания, Геринг проявил к молодой чете большое внимание. Он отдал приказ, подлежащий безоговорочному и немедленному исполнению и в то же время являвшийся исключительно положительной рекомендацией, о приеме на работу Харро Шульце-Бойзена в министерство гражданской авиации (РАМ) в качестве сотрудника группы заграничной прессы. Этому назначению способствовали полученное Харро отличное гуманитарное образование и знание иностранных языков.
Отданный Герингом приказ требовал немедленного исполнения, а это привело к тому, что никто не стал проверять степень благонадежности Харро и в этих целях обращаться в секретную картотеку гестапо, где он мог находиться на учете.
Получив назначение в РАМ, Харро оказался у дверей мозгового центра возглавляемого Герингом министерства. Чем занималась группа заграничной прессы РОА? Чисто формально сотрудники этой группы должны были следить за публикациями в иностранной прессе, сбором появляющейся в ней информации по вопросам гражданской авиации (!).
В действительности группа, в которую был направлен Харро, входила в состав ставшего известным пятого отдела Генерального штаба ВВС фашистской Германии. Стоящие перед этим отделом задачи во многом предопределяли дальнейшие возможности Харро. Этот отдел должен был собирать и обрабатывать встречаемую в иностранной печати информацию о воздушных силах зарубежных держав. Больше того, отдел должен был осуществлять постоянное наблюдение за военно-воздушными силами потенциальных противников Третьего рейха.
