— Мне нужно что-нибудь для самозащиты. Такое, что не убивало бы, но пугало.

Продавец очень осторожен. Перед ним — подозрительный тип с малопонятными шутками и полная идиотка, которая только что одной фразой объявила об этом.

Кто эта балда, которая хочет наводить страх тем, чем нельзя убить?

— Это зависит от того, кого вы хотите напугать, — отвечает он.

Торг не клеится.

Кого я хочу напугать? Злодеев я хочу напугать. Тени, крышелазов, призраков на крыше моей квартиры, которых рисует мое воображение. Тех, кто хуже волков. Рыб. Снег. Ночь. Нет. Я не могу сказать этого продавцу.

— Я хотела бы напугать того, кто хочет напасть на меня, — сказала я, в конце концов.

Продавец улыбается. Теперь он понимает.

— Вы хотите надежную защиту?

Я киваю головой.

— Тут нет тридцати шести решений. Негодяи, маньяки, которые нападают на симпатичных девчонок, ничего не боятся. Напугать их может только то оружие, что убивает.

Он говорит это, покачивая головой. Он сожалеет, что приходится быть откровенным, но это — сущая правда.

Я смотрю на своего парня. Он не позволяет выбить себя из колеи.

— Если все о себе рассказать, можно и в тюрьму загреметь. Короче, что у вас найдется наиболее действенное для молодой женщины, которой страшно по ночам? — сухо спрашивает он.

Продавцу не нравится мой парень. Достаточно одного его тона.

Продавец крутит головой по сторонам. Пока не видит. Что-нибудь действенное, но не смертельное… Нет. Он напрасно ищет. Он даже не представляет, что бы это могло быть. Мой парень все решил. Он не добавит больше ни слова. Его вопрос ему самому кажется понятным. Он ждет ответа. Как долго его можно ждать? Моему парню все равно. У него полно времени. Он хочет знать, что окажется наиболее действенным, чтобы никогда ненавистной ноги этого ублюдка Фреда больше не было в нашей квартире.

Я жду, чтобы кто-нибудь из них нашел ответ.

Продавец проигрывает. Он ломается первым. Говорит немного устало:

— Есть электрические дубинки…

Показывает кивком головы в направлении черных предметов на витрине. Одним движением подбородка указывает нам, где это можно посмотреть. Сам же он и шага не сделает ради такой ерунды.

Мой друг не двигается с места и не произносит ни звука. Будто играет в молчанку. Ему не нравится, когда его принимают за идиота. Хватит, его приняли за идиота вчера, и сегодня утром это не повторится. Он ждет более подробной информации об электрических дубинках.

— Это телескопическое оружие, которое бьет током. Напряжение довольно высокое. Применять их не слишком просто. Если нападающий в толстой куртке, дубинка теряет свою эффективность.

— Не пойдет.

— Слезоточивые гранаты…

— Нет.

Это уже сказала я.

Я слышала, что в большинстве случаев злоумышленники сами используют гранату против жертвы. Отбирают и опорожняют гранату в пищевод бедолаги, который затем едва может дышать.

Есть складные ножи. Нет. Не успею воспользоваться. Я предпочла бы что-нибудь, что удержало бы злодея на расстоянии.

— Купите себе собаку, — говорит продавец, он уже не знает, что еще нам предложить.

Я не говорю продавцу о своей собаке. Это я воспитала свою собаку. Она боится даже улиток.

Продавец, похоже, исчерпал свою фантазию. Мы отказываемся уходить со смертоносным оружием. Однако он осмеливается на последнюю попытку.

— А вы уверены, что не хотите маленький пистолет для защиты?

«Нет» моего парня обрушивается на него, как нож гильотины. Продавец отступает. Спорить не о чем.

Затем следует бесконечное перечисление. Дробовый пистолет, ружье с крупной солью — можно «подсолить» злодея, пистолет с резиновыми пулями.

— Это причиняет боль, но если у типа, напавшего на вас, будет настоящее оружие, то он может выстрелить в ответ, пока не поймет, что ваши пули не ранят.

Мне хотелось сказать: «Это неважно, лишь бы я не страдала». Промолчала. Не хочу еще больше раздражать своего парня.

Никаких пистолетов с резиновыми пулями.

Решение найти сложно. Убить или быть убитой… Что делать? Я хочу избавиться от врага. Но я не хочу никого уничтожать.

Мы уже собирались уходить, когда у продавца в последнюю секунду появилась идея. Я буду обижаться на него за это до конца жизни.

— А если свисток?

Я, должно быть, его плохо поняла.

— Простите, что? — переспрашиваю.

— Свисток! — повторяет этот кретин.

Продавец объясняет, что пронзительный свист всегда застает нападающего врасплох, и это дает жертве несколько секунд для того, чтобы скрыться.

Это казалось глупым, но ему были известны подобные случаи. Многие женщины пользовались этим способом.

Челюсти моего парня разжимаются. Он улыбается. Свисток. Это именно то, что мне нужно.

Двенадцать евро за свисток. Очень красивый свисток. Продавец кладет его в красивую коробочку. Мы возвращаемся домой с моим оружием самозащиты. Вещь, призванная обеспечить мою безопасность. Мой защитник лежит в картонной коробочке. Свисток.

Обратный путь дает мне время поразмыслить.

Нелепо. Моя нелепая проблема порождает нелепое решение. Таково мое ощущение. Я надеялась обрести покой. Я мечтала о чудо-решении. О решении, которое позволило бы мне даже не встречаться с моим врагом.

И вот у меня свисток.

Теперь мой парень идет веселым шагом. Хуже всего то, что погода хорошая. Солнечная, ни облачка. Погода тоже решила выставить меня напоказ. Я буду полной дурой среди бела дня, при ярком свете солнца. Погода не соизволила быть деликатной и одеться в серое. Никакой ширмы, чтобы прикрыть мою посредственность. Ни дождичка, чтобы смыть эту картинку врожденного идиотства. Сверкающее солнце выставляет меня напоказ, высвечивая малейшие детали и мельчайшие недостатки.

Мой парень доволен таким исходом дела. У него как гора с плеч свалилась, но на меня, наоборот, она навалилась. Глупость въелась в меня глубже, чем когда бы то ни было. Она была просто написана у меня на лбу.

Спросят, что я приобрела как оружие самозащиты?

— Свисток.

Какой стыд!

Мой парень искал себе замену. Он не хотел быть заменой подарку Фреда. Он нашел себе замену в предмете, находящемся в картонной коробочке: в свистке.

Это все, чего я заслуживаю.

Я никогда не достану свисток из его коробочки.

Едва я ступила на плиточный пол кухни, мой пес засеменил за мной следом. По его морде будущего мученика, по зажатому между лап хвосту, по манере замирать, пристально глядя на меня, я догадываюсь, что этой ночью была сделана какая-то глупость.

Быстрый взгляд вокруг.

Все на месте.

Пристально смотрю на пса. Он не шевелится ни на йоту. У него такой же вид, как в дни его проказ. Я пронзаю его взглядом. Случилось нечто серьезное. Что же он мог натворить?

Я прохожу внутрь. Как детектив на месте преступления, медленно осматриваю кухню в поисках улик. На кухне чисто… Все в порядке… Ничего не поломано. Что же он натворил? Где? И как?

В конце концов я ведь замечу это.

Так, фильтры для кофе закончились. Тем хуже. Кофе сегодня утром не будет. К тому же не осталось витамина С. Я положила упаковку в свой красный чемодан. Тем хуже. На рабочем столе — забытая тарелка с камамбером. Оля-ля! Сегодня все не так, говорю я себе, глядя на растекшийся сыр. Я, способная объедаться камамбером в любое время дня и ночи, сейчас не могу к нему даже притронуться, так он мне отвратителен. У меня гастрит или пищевое отравление. Я сама себе ставлю диагноз. Заболела накануне съемок?

Однако нужно что-нибудь проглотить. Не могу же я поехать на вокзал, провести три с половиной часа в поезде до Экс-ле-Бэна и пойти с пустым желудком на последнюю примерку костюмов. Я свалюсь раньше.

Проглочу кусочек хлеба, и этого хватит.

Ну, наконец-то! Я обнаруживаю проделку своей собаки! Я понимаю, что вытворил этот гнусный пес! Эта грязная собака сожрала мой хлеб!