— Похоже, решили присмотреться — есть ли чем воевать у русских, — высказал свое мнение начальник штаба дивизии полковник Толстой.

Комдив решил не продолжать дискуссии.

— На союзников надейся, а сам не плошай! Так-то оно, товарищи, надежней будет, — остановил он поток вопросов, но командир полка, расправляя складки на новой гимнастерке, с хитрецой в глазах все-таки спросил:

— А новое обмундирование, я слышал, надо возвратить на склад?

— Носите! — ответил комдив. — Вашему полку, как всегда, везет!..

Коль уж речь зашла о гостях, то нельзя не вспомнить посещение нас служителями муз. В том же сентябре мы встречали поэта Л. И. Ошанина и композитора В. Я. Кручинина. По просьбе политотдела они прибыли к нам, чтобы написать песню о 204-й бомбардировочной. И песня эта рождалась в ходе нашей боевой работы. Ее творцы вместе с авиаторами дивизии испытывали радость наших побед, переживали наши неудачи.

Как-то Лев Ошанин сказал мне:

— Везде бывал. У кавалеристов гарцевал, у танкистов в танке мчался, у моряков плавал. Вам это о чем-нибудь говорит?..

— Намек, Лев Иванович, понял.

Пришлось организовать вылет Пе-2, совместив приятное с полезным: экипажу в составе летчика, штурмана и «стрелка-радиста» Льва Ошанина поручалась срочная доставка донесения в штаб воздушной армии. Слетали благополучно. Песня пошла лучше: полет прибавил поэту вдохновения.

А через несколько дней авиаторы собрались в полковой столовой, чтобы послушать уже готовую песню. Звучала она торжественно и по-боевому. Позволю себе привести ее полностью.

Каждый куплет песни, как и полагается, сопровождался припевом:

На следующий день в 130-й бомбардировочный мы собрали всех баянистов и запевал дивизии. По нашей просьбе поэт и композитор разучили с ними «Песню 204-й БАД». Дело в том, что в полках и эскадрильях дивизии в пору затишья и в праздничные дни политотдельцы регулярно организовывали концерты художественной самодеятельности. Воины окружали певцов, стихотворцев, лихих танцоров особым вниманием и неизменной любовью. Подразделений, которые не имели бы своих баянистов и голосистых запевал, я что-то не припоминаю. 261-й авиаполк, к примеру, по-настоящему гордился своим веселым баянистом лейтенантом Михаилом Бузиным. Этот неунывающий авиатор — начальник связи эскадрильи, родом из деревни Островцы Раменского района Московской области, много раз летал на выполнение заданий в качестве флагманского стрелка-радиста. А в свободную минуту Михаил брал в руки баян и запевал песню. Помню, только его самолет вернется из полета, как по аэродрому уже летят веселые и бодрые мелодии русских песен.

За схожесть голоса с известным артистом товарищи называли Михаила Бузина «наш Утесов». На одной из хранящихся у меня фотографий он запечатлен среди личного состава 261-го полка — на переднем плане с баяном на коленях. Так и кажется: встанет сейчас, развернет баян и заведет любимую:

В 1942 году при помощи шефов — трудящихся Краснопресненского района Москвы — авиаполки дивизии обзавелись духовыми и струнными инструментами. Появились у нас самодеятельные оркестры, и музыка звучала всюду — на митингах, на торжественных собраниях, с нею мы провожали в последний путь своих боевых товарищей. Бывало, что она врывалась и в заоблачную высь.

Во 2-м бомбардировочном авиаполку на одной машине летали два капитана — комэск Д. И. Бутков и штурман В. И. Солдатенко. Они не только водили в бой свою эскадрилью, их экипаж часто летал и на разведку. О мастерстве и отваге капитанов знали во всех полках дивизии и в воздушной армии. Пе-2, на котором они летали в тыл врага, был словно заколдован от зенитного снаряда и огня истребителя. Буткову и Солдатенко удавалось выходить из самых, казалось бы, безвыходных положений. Секрета своей неуязвимости летчики не скрывали: в полет с собой они всегда брали гитару.

— Гитара — наш талисман! — весело отвечал каждый из них, если кто-то в шутку или всерьез спрашивал, как друзьям удается увильнуть от зениток и обвести вокруг пальца немецких истребителей. Словом, когда штурман Василий Солдатенко, сидя под плоскостью самолета, настраивал на мажорный лад свою «подругу семиструнную», все знали — капитаны готовятся к вылету.

Многие в дивизии любили губную гармошку и с удовольствием на ней играли. Еще больше выявилось в полках любителей поэзии. Люди разных возрастов, служебных категорий и званий выучивали наизусть стихи и целые поэмы, носили в карманах комбинезонов и в летных планшетах томики стихов любимых поэтов. Нашлись и свои сочинители. Их произведения печатались в дивизионной и фронтовой газетах, помещались в боевых листках. Дело порой доходило до курьезов.

Как-то один боевой майор из 38-го полка высказал мне свою горькую обиду на редактора «дивизионки»:

— Посылаю и посылаю ему стихи, а он, бюрократ, не хочет их печатать!

Стал я разбираться с претензиями стихотворца. Просмотрел его поэтическую тетрадь. Самое лучшее из произведений начиналось так:

Побеседовал с автором, высказал ему свою доброжелательную критику, потом попросил редактора, чтобы квалифицированно разобрал стихи майора, подбодрил автора. Всякое бывает в жизни: вдруг получится из него неплохой литератор.

Примечательно, что многие воины, никогда не сочинявшие стихи, начинали пробовать свои силы в поэзии с прибытием на фронт. Очевидно, музы приходили к ним вместе с переживаниями за судьбу Отчизны, жили рядом с ними в бою. Поэтому мы в политотделе твердо решили: не отталкивать, а поддерживать начинающих авторов. Газетные работники во главе с редактором майором Н. П. Скородумовым помогали доводить присланные в дивизионную газету творения до соответствующей литературной нормы. Такая поддержка и помощь нравились начинающим литераторам, они горячо благодарили работников редакций.

В ноябре 1942 года многотиражные газеты в авиационных соединениях упразднили, и наши военкоры переключились на газету 1-й воздушной армии «Сталинский пилот». У авиаторов она пользовалась большим авторитетом. Публикуемые в газете новые стихотворения и песни, написанные известными поэтами и композиторами, быстро входили в жизнь и быт личного состава. Но любили мы и своих доморощенных поэтов. В одном из номеров «Сталинского пилота» рядом с боевой корреспонденцией как-то появились частушки, сочиненные политруком Токаревым: