– Уже встаю!

Но если вы думаете, что я сейчас поскачу в вашу комнатенку на первом этаже, – ни демона подобного! Хотя…

Вчерашняя работа по расшифровке листочка, принесенного «академиком», настроила меня на благодушный лад. В конце концов, какие-то дурацкие опасения – прочь! Я совершенно здоровый человек и докажу это себе, отправившись в проклятую комнатку и вняв Мугиду. Я совершенно здоровый человек!

Явившись в Большой зал, я хотел было сообщить Чрагэну о том, что работа сделана, но он почему-то отвернулся и стал оживленно общаться с госпожой Валхирр. Наверное, хочет, чтобы все осталось «между нами». Пускай его!… Я сегодня великодушный.

Когда вся наша группка спустилась вниз, на мгновение я почувствовал неуверенность и страх перед тем, на что собираюсь вновь согласиться. Я даже готов был уйти, сославшись на здоровье, на усталость какую-нибудь, но в это время Мугид, обернувшись, пристально посмотрел на меня, с этаким внимательным участием, с которым обычно смотрят… ну я не знаю, так обычно смотрят мальчишки: «Слабо?»

Не слабо!

Я вошел и сел в кресло. Какой же я все-таки…

Какой же я все-таки дурак!

Брэд Охтанг закрыл глаза и некоторое время рассматривал оранжевые и желтые кольца и полосы, жившие своей необяснимой жизнью, совокуплявшиеся и распадавшиеся на более мелкие. Кольца смеялись, а полосы пренебрежительно кривились: «Какой же ты все-таки дурак!»

– Ставьте лагерь, – велел он и открыл глаза, чтобы посмотреть на тьму.

Тьма шевелилась, устало переговаривалась и лязгала сбруей. Брэд Охтанг взглянул повыше, туда, где тьма переливалась в ночное небо. В месте соединения одного и другого возвышались гигантские распухшие пальцы – сторожевые башни Ашэдгуна. Там было тихо – ни огонька, ни движения.

Ждут. Они все давным-давно знают и только ждут, пока мы войдем. Проклятье!

Данн (северяне сказали бы «старэгх») совершенно неуместно зевнул и спешился. Сумасшедший, на грани сил и возможностей марш через всю страну, организованный лишь затем, чтобы теперь половина – и это в лучшем случае – войска хуминов полегла в треклятом ущелье. «Так велел Берегущий». И братьям глубоко плевать, что невозможно проскочить такое небольшое, по сути, ущельице, каковым является Крина. «Так велел Берегущий».

Рабы уже ставили шатер, разжигали огонь в треножниках, задавали корм лошадям. Дозорные отъезжали к границе будущего лагеря, остальные спешивались, чтобы ухватить те недолгие часы отдыха, которые были им дарованы.

К Брэду подошел Нол Угерол, поклонился:

– Как долго мы будем стоять, данн? Да пошел ты!…

– Еще не знаю, Собеседник. Думаю, не дольше, чем это окажется необходимым.

Жрец нового Бога, этот плешивый шакал, кивнул, отчего тонкая заплетенная косица – все, что осталось от некогда пышной шевелюры, – вздрогнула. Не говоря более ни слова, жрец удалился.

Брэд Охтанг с плохо скрываемым презрением посмотрел вслед Собеседнику и напомнил себе: этот человек сейчас могущественнее тебя во много раз. Вернее, могуществен не он сам, а те, кто стоит за ним, что, впрочем, мало меняет дело.

Данн снова зевнул и направился к шатру, бросив поводья рабу-конюху. Нол Угерол – забота будущего; ущелье, «гостеприимно» ожидающее армию, – забота нынешняя.

В шатре он скинул с себя тяжелый плащ (когда тот рухнул, пыль поднялась маленьким плотным облачком и некоторое время висела в воздухе, не желая опадать), прошел к разборной скамеечке, которую уже поставил рядом с треножником расторопный раб, опустился на нее и блаженно вытянул ноги. Несколько очень коротких минут можно ни о чем не думать. Потом… Потом одна надежда – на то, что Гук Нивил справился со своим заданием.

/смещение – над горизонтом идет гроза/

Как выяснилось, Джергил поторопился. Хумины хоть и подошли к Крина, но входить в ущелье явно не собирались. Самые зоркие из башенного гарнизона, забравшись наверх и понаблюдав за врагом, сообщили, что те, судя по всему, намереваются разбить лагерь. Правильно, в общем-то, намереваются.

Если бы хумины сглупили и вошли в Крина прямо сейчас, возможно, план Талигхилла оказался бы просто не нужен. Но хумины не вошли, план оставался в силе, а правителя все-таки разбудили, причем – зря. Теперь же, зная о том, что завтра начнется, он не мог уснуть и затравленно шагал по своей комнатке, вызывая нервный тик у нескольких наскоро зажженных свечей.

Сквозь узкую дыру в стене, которую и окном-то назвать было нельзя, внутрь проникали лишь завывания ветра. Талигхилл старательно напрягал слух, чтобы уловить хотя бы намек на звуки из хуминского лагеря, но… ничего, только ветер, только один проклятый ветер! Он даже остановился, чтобы шаги не мешали слушать.

Ф-фу-ты, какая чушь! Конечно, в Северо-Западной не может быть слышно ничего, что творится южнее, ты же это прекрасно понимаешь. Прекрати нервничать. Пойди прогуляйся, что ли…

Идея пройтись по башне показалась Талигхиллу не такой уж плохой. Обычно нагуливают аппетит, но, может быть, ему повезет, и он нагуляет сон – не сон, а именно сон, нормальный, здоровый, можно с разными там наложницами и всяческими усладами плоти. Говорят, тут подмешивают что-то такое в суп, чтобы солдат не отвлекали несвоевременные мысли. Не знаю, не знаю…

Правитель вышел из покоев и наткнулся на телохранителя. Джергил виновато кашлянул, мол, понимаю, что поторопился, но… Пресветлый махнул рукой:

– Перестань. Ты все сделал правильно…. Не ходи за мной, останься здесь.

По кольцевому коридору он добрался до лестничной площадки и задумался: куда же, собственно, идти! Вокруг сновали люди, некоторые не замечали или не узнавали его, задевали локтями, просили отойти в сторону. Он, наверное, должен был пожалеть о том, что приказал Джергилу остаться, но не жалел.

– Не спится? – спросили за спиной.

Талигхилл обернулся и увидел Хранителя Лумвэя.

– Не спится.

– Понимаю, понимаю, – сказал «глава семейства». – Ничего, со временем, уверен, это пройдет. – Да, – добавил он, – я сделал, как вы просили, и велел звонарям обращать внимание на Коронованного.

Правитель рассеянно кивнул, что при желании можно было расценить как благодарность.

– С вашего позволения, удаляюсь, – улыбнулся господин Лумвэй. – Дела, дела…

Он стал спускаться по лестнице, сопровождаемый своими помощниками, которые внимательно выслушивали распоряжения Хранителя, кивали и что-то даже записывали на небольших пергаментных свитках.

Талигхилл поднял глаза и увидел знакомый силуэт:

– И вы здесь, госпожа? – Он вежливо поклонился предводительнице Клинков, но Тэсса лишь скупо кивнула в ответ и даже не попыталась улыбнуться. – Что-то случилось?

– А?.. Все в порядке, благодарю вас. – Она неопределенно махнула рукой. – Так, мелочи всякие.

– Если я могу чем-либо помочь, только скажите…

– Благодарю вас.

Ув-Дайгрэйс, откуда в нем столько вежливости? Он что, переел сладкого на ночь?

Но воительница тут же мысленно хмыкнула и мысленно же похлопала себя по плечу. Да ладно тебе, как будто не понимаешь? Этот высокопоставленный господин положил на тебя глаз. Ну… ты же сама хотела, ведь так? Вот, получи. Обстоятельства не позволили правителю взять сюда свой гарем, так что приходится с такими, как ты… Между прочим, великая честь быть обесчещенной…

Тьфу, гадость какая! О чем ты только думаешь?!

/А он ничего./

Кстати…

Тэсса еще не знала, что «кстати», но была твердо уверена: еще чуть-чуть, и она начнет невыносимо дерзить. Поэтому быстренько попрощалась и поспешила к себе, проклиная все на свете.

Воительница была в растерянности. Все это время она занималась исключительно проблемами Клинков и только теперь урвала несколько минуток для того, чтобы

/выплакаться/

побыть одной. А ей необходимо побыть одной.

Она вошла в комнату и яростно хлопнула дверью, желая, чтобы каменная кладка начала разваливаться ко всем треклятым демонам, чтобы… чтобы…