Глаза Пага сузились, терпение его подходило к концу.

— Придержи язык, Макала. Здесь не Империя, и твои слова ничего не значат.

— У нас проблемы по обе стороны Врат, — сказал цуранийский Всемогущий. — Некоторые из наших братьев вынуждены заниматься последствиями разрушения Дома Минванаби Домом Акомы. Порядок в Империи под угрозой. А здесь, в твоем мире, ты создал в Звездной Пристани Академию, где даже несколько наших согласились преподавать твоим студентам, — его голос звенел от ярости. — Нашим бывшим врагам!

— Мы вам не враги, — сказал Паг, почувствовав внезапно, что усталость переполняет его. — Ичиндар знает это.

— Свет Небес не будет жить вечно. Когда-нибудь Ассамблея настоит на том, чтобы вернуться к порядку, которым мы наслаждались две тысячи лет. Но чтобы избежать теперешней угрозы и обеспечить твое невмешательство, мы забрали твою дочь и поместили ее туда, где она останется, пока мы не перестанем считать тебя угрозой.

Ярость Пага готова была поглотить все вокруг. С трудом сдерживаясь, он выдохнул:

— Гамина! Что вы с ней сделали?

— С ней все в порядке. И она будет в безопасности до тех пор, пока ты не попытаешься помешать нам.

— Вы будете убивать всех и вся, если объединитесь с моррелами, Макала! Неужели ты думаешь, что я буду стоять в стороне, даже если на кону жизнь моей дочери, и позволю тебе уничтожить мою родину? — Паг встал перед цуранийским Всемогущим. — И неужели ты хочешь померяться со мной силой?

— Нет, Миламбер. Ты — величайший из наших братьев, именно поэтому мы должны тебя нейтрализовать. Даже если ты меня уничтожишь, другие завершат начатое. Мы не будем препятствовать тебе, если ты попытаешься найти свою дочь, — он отступил в сторону. — На самом деле мы дадим тебе возможность отправиться к ней, но предупреждаю — это может быть ошибкой, так как даже твое великое мастерство не поможет тебе вернуться.

— Я хочу отправиться к ней. — Страх за дочь пересилил усталость. — Только оставлю записку жене.

— Нет, — заявил Макала. — Если ты отправляешься, то немедленно, — он достал приспособление, чем-то похожее на цуранийский шар для перемещений, и положил его на стол. — Он перенесет тебя к дочери, но только если ты отправишься в течение минуты после его активации, — он нажал на что-то сбоку и опустил шар на кучу карт. — Минута пошла, — чародей повернулся и отошел, доставая еще один шар и активируя его. — Я делаю все это только ради Империи, Миламбер. Я никогда не испытывал личной неприязни к тебе, на это способны лишь мелкие люди. Когда все закончится, я надеюсь, что ты и твоя семья будете в порядке, но если ты попробуешь мне противостоять, я сделаю все, чтобы вас уничтожить. Ради Империи, — и он исчез.

Паг схватил перо, обмакнул его в чернила и скинул быстрым движением бумаги и свитки со стола, оставив только одну карту, на обороте которой быстро написал шесть слов. Затем отбросил перо, схватил кусочек пишущего угля, два свитка и устройство, которое оставил Макала. С легким свистом, даже скорее писком, устройство заработало, и он исчез. Оставленные им бумаги колыхались от дуновения налетевшего вдруг ветра: над Крондором разразился шторм.

В таверне было шумно и тесно. Мужчины были готовы к драке при малейшем поводе. Джеймс, улыбаясь, стоял у барной стойки.

— Чему ты так рад? — удивился Локлир.

— Я чувствую себя как дома, Локи. Иногда мне не хватает таких мест, как это.

— Ты сумасшедший, парень, — заметил Патрус. — Хочешь умереть молодым?

— Когда-нибудь я расскажу тебе о тех местах, где проводил время, будучи ребенком. А сейчас я просто наслаждаюсь тем, что наблюдаю за этими парнями, которые отправятся через несколько недель на юг.

— Что-то здесь не так, — прошептал Локлир. — Это не армия, это просто толпа.

— Локи, пойдем проветримся.

Они вышли наружу. Сырой и холодный вечер окутал город. Накрапывал мелкий дождь. Убедившись, что их не подслушивают, Джеймс тихо произнес:

— Я вижу вокруг только «стенолазов» и несколько моррельских кланов, которые, насколько я могу судить, не стоят первыми в списке ближайших друзей Делехана.

— «Стенолазы», — фыркнул Патрус. — Мне это нравится.

— Если бы ты был первым, кому придется взбираться на стену, тебе бы это не понравилось, — покачал головой Локлир, который стоял на стенах Арменгара и Высокого Замка вместе с Джеймсом и видел воинов, которые умирали, пытаясь сделать именно это.

— Так где же армия? — задал Джеймс риторический вопрос.

— Движется к нам в тот момент, когда мы разговариваем, — шутливо ответил Локлир.

— Мы могли бы разведать побольше, если бы выяснили, что знает Крольдек.

— Тогда, — предложил Патрус, — почему бы нам не пойти и не спросить его?

— Или я мог бы пробраться внутрь и посмотреть, не лежит ли там что-то похожее на приказы, — предложил Джеймс.

— Ты сможешь прочитать моррельские закорючки, сынок? — удивился чародей.

— Нет, об этом я не подумал. — Улыбка исчезла с лица Джеймса. Конечно, приказы Делехана своим полевым командирам будут на моррельском, а не общекоролевском языке.

— А я могу, — просиял Патрус.

— Да ну? — изумился Локлир. — Кто научил тебя читать по-моррельски?

— Никто. — Во взгляде чародея мелькнуло отвращение.

— О! — Локлир наконец понял. — Магия!

— Да, магия, — Патрус закатил глаза, а потом шутливо дал Локлиру подзатыльник. — Дурачок.

— Все равно у нас есть проблема, — заметил Джеймс.

— Какая? — пожал плечами Патрус. — Ты пробираешься внутрь, забираешь бумаги, приносишь сюда, я читаю, ты пробираешься обратно и кладешь их на место, и мы уходим.

— Вот и проблема, — вздохнул Джеймс. — Я смогу пробраться туда и обратно один раз, но дважды?! А если обнаружится, что планы исчезли, они просто их поменяют, наверняка.

— Сколько есть проходов через этот перевал к крепости? — спросил Локлир.

— Несколько, — ответил Джеймс. — И если мы будем ждать их у одного, а они придут другим, то даже эта толпа создаст проблемы, которые дорого нам обойдутся, — он огорченно покачал головой. — Проклятье!

Они продолжали идти, не желая, чтобы кто-нибудь обратил внимание на то, что они топчутся на одном месте. Хотя большинство обитателей городка либо спали, либо пьянствовали в одной из таверн, на улице хватало солдат для того, чтобы с подозрением посматривать на всех, кто слоняется без дела.

— А если у нас будет причина для того, чтобы находиться там и просматривать бумаги? — спросил Локлир.

— Что?

— У меня есть идея, — улыбнулся Локлир.

— Обычно ситуация перестает мне нравиться после того, как ты это говоришь, — сказал Джеймс.

— Да ладно, — махнул рукой молодой сквайр. — Это блестящая идея!

— О, когда ты говоришь так, мне нравится это еще меньше.

Локлир прошел по главной улице до южной оконечности города и двинулся к открытому пространству, где стояла катапульта, нацеленная на город. Около машины спали несколько механиков, и Локлир знаком попросил друзей сохранять тишину. Он пошел дальше на цыпочках и с расстояния нескольких футов осмотрел огромную военную машину. Затем, поискав что-то на земле, поднял камень размером с кулак.

— Ты сможешь попасть отсюда в спусковой рычаг? — шепотом спросил он Джеймса, указывая на катапульту.

Сквайр наклонил голову, прикидывая.

— Нет, но я смогу попасть оттуда, — он показал на место на том же расстоянии от катапульты, но под другим углом. — То есть ты спрашиваешь, смогу ли я попасть и запустить катапульту?

— Да, именно это я и спрашиваю, — не скрывая раздражения, сказал Локлир. — Тогда иду туда, и когда я дам тебе сигнал, досчитай до ста и брось камень.

— А как же веревки?

— Я об этом позабочусь. Патрус, пойдем со мной. — Локлир отвел в сторону старого чародея. — Пойди туда, — он указал на место с другой стороны, где спали механики, — и жди меня.

Увидев, что Джеймс по-прежнему стоит на месте, Локлир махнул ему рукой, и он, недоверчиво покачав головой, все же переместился, куда ему сказали.