Таким образом, Лаврентий Павлович избавился от опасного конкурента в борьбе за контроль над органами госбезопасности. Новый шеф МГБ Игнатьев был человеком Маленкова и враждебности к Берии пока не проявлял. Это позволило последнему укрепить центральный аппарат МГБ своими людьми, хотя этого было явно недостаточно для установления контроля над ним. Но по крайней мере Берия мог надеяться, что новый министр не будет копать против него, Берии, как это делал Абакумов, рискнувший даже арестовать некоторых из любовниц "лубянского маршала".

5 марта 1953 года после трехдневной агонии от последствий инсульта скончался Иосиф Виссарионович Сталин. Версия, будто он был отравлен в результате заговора Маленкова, Берии и Хрущева, отстаиваемая многими публицистами, в том числе Авторханом Авторхановым в книге "Загадка смерти Сталина", хороша для приключенческого романа, однако противоречит многим твердо установленным обстоятельствам последних дней вождя. В частности, не существует яда, который провоцирует инсульт, да еще такой, после которого больной живет еще в течение нескольких дней. А то, что у Иосифа Виссарионовича был именно инсульт, доказывается сохранившимся журналом болезни и позднейшими воспоминаниями врачей, находившихся у постели больного. Слишком много лиц пришлось бы посвятить в тайну покушения, чтобы замести следы насильственной смерти. Не менее важно и то, что ни один из предполагаемых заговорщиков: ни Берия, ни Маленков, ни Хрущев не контролировали кремлевскую охрану, что было абсолютно необходимым условием для успеха попытки отравить Сталина. Версии же, будто Иосифа Виссарионовича пытались довести до инсульта, провоцируя попариться в баньке или подливая сухого вина, слишком уж дилетантски. В такого рода делах никогда не действуют на авось: то ли помрет, то ли нет.

Думаю, что сама версия об отравлении Сталина родилась под впечатлением "дела врачей". Сталинским соратникам приписывается воплощение в реальность того, в чем они обвинили арестованных кремлевских медиков.

После смерти Сталина к власти на короткое время пришло коллективное руководство в составе формального преемника Сталина — Г.М. Маленкова, ставшего председателем Совета Министров; Н.С. Хрущева, возглавившего работу секретариата ЦК, и двух первых заместителей председателя правительства — В.М. Молотова, занявшего также пост министра иностранных дел, и Л.П. Берии, возглавившего МВД, поглотившее МГБ.

Хрущев в своих мемуарах утверждает, что Берия в ходе дележа портфелей у гроба Сталина добивался поста главы объединенного МВД. Серго Берия оспаривает рассказ Хрущева: "В марте 1953 года мой отец… возглавил МВД СССР… Никакого желания идти на эту должность у отца не было. К сожалению, в своих нашумевших мемуарах Никита Сергеевич Хрущев не написал, как в течение нескольких дней просидел у нас на даче, уговаривая отца после смерти Сталина: "Ты должен согласиться и принять МВД. Надо наводить там порядок!" Отец отказывался, мотивируя это тем, что чрезмерно загружен оборонными вопросами. Но Политбюро все же сумело настоять на своем. Аргументы оппонентов отца были не менее вескими: он в свое время немало сделал для восстановления законности в правоохранительных органах, а сейчас ситуация такая же и требует вмешательства компетентного человека. Отец был вынужден согласиться.

Думаю, это все делалось с дальним прицелом — списать в будущем все грехи на нового главу карательного ведомства. Надо ведь было как-то объяснять народу и довоенные репрессии, и последующие преступления Системы. А отец, как признавался впоследствии сам Хрущев, действительно оказался удобной фигурой".

К сожалению, нет никаких документов, позволяющих прояснить вопрос, действительно ли Берия сам стремился встать во главе нового объединенного МВД или согласился на это назначение только под давлением других членов руководящей четверки. Свои резоны есть и у той, и у другой версии. С одной стороны, Берия действительно мог стремиться поставить под свой контроль столь мощный инструмент, каким являлось карательное ведомство. Пост руководителя МВД вроде бы давал ему серьезные козыри в борьбе за перераспределение власти в рамках "четверки". С другой стороны, существовали веские доводы и за то, чтобы не стремиться занять это кресло, памятуя, что почти все предшественники во главе НКВД-МГБ либо умерли не своей смертью (Ягода, Ежов), либо к тому времени сидели в тюрьме в ожидании почти неизбежной казни (Абакумов). Да и непосредственного предшественника Берии, бывшего главу МГБ Семена Денисовича Игнатьева, от репрессий спасла только развернувшаяся борьба за власть. Лаврентий Павлович был настроен если не расстрелять, то посадить Семена Денисовича за фальсификацию "дела врачей" и дела ЕАК, но не успел. К тому же само по себе МВД, как и прежде НКВД, никаких серьезных акций никогда не предпринимало. Для таких акций всегда требовалась предварительная санкция высшего политического руководства, а точнее — Сталина. Да и "смену караула" в карательном ведомстве Иосиф Виссарионович за свою жизнь проводил целых четыре раза, и никаких серьезных проблем при этом для устойчивости его власти не возникало. Правда, оказавшись во главе МВД, Берия мог надеяться, что против него самого это ведомство действовать не будет. Однако опыт прошлого говорил, что потерявших доверие Сталина руководителей НКВД-МГБ либо сначала перемещали на другой, менее значительный пост, а потом арестовывали (Ягода, Ежов), либо даже сразу снимали и арестовывали (Абакумов). Дело в том, что у руководителей НКВД на самом деле никакого реального выбора не было. Отказаться подчиниться решению Политбюро о снятии с поста для них было равносильно объявлению мятежа. Но сил для государственного переворота у НКВД-МГБ, при всем могуществе этого ведомства, не было. Красная Армия справилась бы с войсками НКВД, а кремлевская охрана (в 1953 году входившая в состав Главного управления охраны), лишь номинально подчинялась главе карательного ведомства, а фактически контролировалась лично Сталиным. Однако и тут следует сделать важную оговорку. Такое положение с карательными органами сохранялось при Сталине, в условиях жестко отлаженной вертикали единоличной власти. После его смерти, в условиях коллективного руководства, не было одного общепризнанного вождя. Между членами "четверки" шла подковерная борьба за власть. Тут такое сильное ведомство, как МВД, могло на некоторое время получить самостоятельное значение, так как эффективного контроля сверху за его главой — членом верховной "четверки" все-таки не было.

Конечно, становясь во главе МВД, Берия тем самым понижал роль Спецкомитета, который для него отходил на второй план. Но объективно роль этого оборонного монстра и так подходила к концу. Атомная бомба и первые боевые ракеты уже были созданы, а работы по созданию водородной бомбы в 1953 году вышли на финишную прямую. Теперь уже концентрация усилий по созданию новейших видов вооружений уже не требовала существования специального ведомства-гиганта.

Но для Берии существовали и серьезные аргументы за то, чтобы не соглашаться на высокий пост главы объединенного МВД. За те семь с лишним лет, когда Лаврентий Павлович не руководил "дорогими органами", его выдвиженцев там практически не осталось. Ему предстояло чистить ведомство от людей Абакумова и Игнатьева, особенно на местах, а это требовало значительного времени — несколько месяцев, а то и лет. Так что эффективным средством борьбы за власть для Берии МВД могло стать далеко не сразу. Кроме того, чтобы произвести там "смену караула", ему пришлось забрать в МВД своих людей из аппарата Спецкомитета, что, в свою очередь, существенно ослабило эту структуру, в тот момент — вполне эффективную и дееспособную. Берия, если верно утверждение его сына, вполне мог полагаться на Спецкомитет как средство своего влияния в правящей "четверке". Особенно если бы во главе МВД удалось бы поставить одного из своих людей — Гоглидзе или Рясного.