— И я должен содержать этого пса до конца его жизни? — с ухмылкой спросил Кейн.

— Да, конечно. Ведь это ты подарил его мне, — ответила Джулиана, поднимаясь со своего возлюбленного.

Оба поднялись на ноги, и Кейн добавил:

— Он не только не проявил себя как сторожевой пес, но еще и не имеет понятия о том, где ему сейчас положено находиться.

Тяжело дыша, Кварто уселся на задние лапы. С его большого розового языка падали капли слюны.

— Он большой и очень красивый мальчик, — с улыбкой сказала Джулиана. — И он всегда будет со мной.

Кварто на сей раз воздержался от возражений. Видимо, слова хозяйки его вполне устраивали. Кейн же снова сел в кресло и усадил Джулиану себе на колени. Уткнувшись носом ей в шею, он прошептал:

— Давай поженимся завтра же. Тебе больше не следует здесь оставаться.

— Да, очень хорошо… — ответила Джулиана; она, казалось, о чем-то задумалась.

— Дорогая, мне нравится, что ты со мной не споришь. Надеюсь, что так будет всегда.

— Не рассчитывай на это. Просто сегодня я в каком-то… благодушном настроении. — Она взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы. — Кейн, я люблю тебя!

— А когда ты поняла, что любишь меня? — спросил он минуту спустя.

— В ризнице Грейтфилда, когда я узнала про Амнона и поняла, от какой ужасной несправедливости ты страдал.

— Тебе потребовалось так много времени?.. Я понял, что люблю тебя, на несколько недель раньше.

— В самом деле?

— Это случилось, когда я увидел тебя в черном бархате в гостиной сестер Берри. Ты беседовала с этим ослом Гилбертом, а он все время таращился на тебя. Мне ужасно захотелось оттащить его и сказать ему «она моя», захотелось даже вышвырнуть его из окошка.

Джулиана весело рассмеялась.

— Ты, в сущности, так и сделал! О, бедный мистер Гилберт! Он был здесь совсем недавно, незадолго до твоего прихода. Ужасная новость распространилась по городу за несколько часов, и он пришел извиняться за то, что познакомил меня с Генри Тарлтоном.

— Ему действительно следовало извиниться.

— Как-то раз я рассказала мистеру Гилберту о книгах Кумб, которые находились в дальней комнате, и он сказал об этом сэру Генри. Именно поэтому тот снова начал совершать ночные вторжения в мою лавку. Пытался найти доказательства венчания… Мистер Гилберт чувствует себя ужасно из-за того, что случилось. И еще он ужасно взволновался, узнав, что я — внучка двух таких известных книжников. — Джулиана лукаво улыбнулась и добавила: — Знаешь, мистер Гилберт — единственный настоящий джентльмен во всем Лондоне.

— Охотно верю, — проворчал Кейн. — Но я не хочу видеть его рядом с тобой.

Джулиана мысленно улыбнулась. Чувствовалось, что Кейн ревнует. Неужели он и в самом деле мог поверить, что она — или любая другая женщина — может предпочесть ему Гилберта? Однако совсем недавно, всего лишь несколько недель назад, Гилберт казался ей образцом солидности, книжником с безупречной репутацией, приятным контрастом необузданному, ненадежному, легкомысленному маркизу. Но теперь-то она знала, каков Кейн на самом деле. Он был совсем не таким, каким казался вначале. Снова улыбнувшись, Джулиана проговорила:

— Поверь, меня совершенно не интересует Мэтью Гилберт. Ведь теперь я невеста самого лучшего из мужчин. — Чуть отстранившись, она заглянула Кейну в глаза. — И ты самый добрый из всех, кого я только знала. Ты защищаешь несчастных женщин. Ты любишь свою сестру, своих друзей, даже мать. Ты необыкновенно умен и проницателен. Без тебя я бы никогда ничего не узнала о своих родителях. К тому же ты необычайно остроумный и веселый. И еще… Знаешь, тебе достаточно лишь посмотреть на меня своими чудесными голубыми глазами — и мне ужасно хочется лечь с тобой в постель.

Кейн молча смотрел на нее, и Джулиана видела, как выражение неуверенности на его лице сменялось радостью и даже ликованием. Но он по-прежнему молчал, и Джулиана с серьезнейшим видом добавила:

— И самое главное: нет сомнений, что ты станешь замечательным ценителем книг.

Кейн рассмеялся и сказал:

— Я рад, что мне удалось выдержать это самое важное испытание. Но не могли бы мы сейчас подняться на ноги, чтобы я посмотрел на тебя так, как следует на тебя смотреть?

Джулиана тотчас же соскочила с колен жениха и взяла его за руку.

— Конечно, смотри, дорогой. Но лучше делать это в спальне.

Хотя одиннадцать часов пробило уже давно, лорд Чейз нашел свою жену в библиотеке, среди упаковочных клетей и корзин, собранных слугами в книжной лавке на Сент-Мартинс-лейн и доставленных на Беркли-сквер. Джулиана расположилась на библиотечной лесенке, а перед ней на огромном столе громоздились стопки томов. И, как всегда, в руках у нее была какая-то книга. На ней было облегающее шелковое красное платье, не скрывавшее самых соблазнительных частей фигуры, а ее распущенные волосы падали на плечи и на спину. При виде такого зрелища Кейн замер на мгновение. Обедать с приятелями, конечно же, было приятно, но он пока что не до такой степени изменился, чтобы мужскую компанию предпочесть женской.

— Дорогая, извини, задержался, — сказал он, целуя жену.

Она взглянула на него вопросительно:

— И что же вы решили?

Он взял у жены книгу и отложил в сторону. Затем снял ее с лесенки и поставил перед собой.

— После некоторой дискуссии было решено назвать нашу ассоциацию «Бургундским клубом» — в честь того, что я потратил фантастическую сумму, дабы вернуть книгу, считавшуюся нашей семейной ценностью.

— «Бургундский клуб»? Похоже… на питейный клуб.

— Не сомневаюсь, что его члены разопьют несколько бутылок бургундского по такому случаю.

Джулиана иронически хмыкнула.

— Что еще?

— Айверли не намерен сдавать свои позиции. «Бургундский клуб» будет исключительно мужским. — Кейн привлек жену к себе и нежно поцеловал.

— Что ж, меня это нисколько не удивляет, — ответила Джулиана.

Казалось, она совершенно не расстроилась из-за того, что общество библиофилов, основанное для того, чтобы отпраздновать результаты аукциона Тарлтона, будет исключительно мужским. Возможно, все объяснялось тем, что Кейн, пытаясь «смягчить удар», покрывал поцелуями ее шею и плечи.

— Но я решил, что выйду из него, — продолжал он, снова касаясь губами ее шеи.

Джулиана покачала головой:

— Нет, ты не должен этого делать. — Голос ее сделался прерывистым. — Если ты раз в месяц хочешь пообедать с этими глупцами… Что ж, я не возражаю. Уверяю тебя, мы с Эстер найдем чем занять себя. Ой!.. — Последнее восклицание было реакцией на более смелую ласку мужа.

— Дорогая, ты прекраснейшая из женщин, а Айверли — просто болван. Этот человек даже не подозревает, как приятно иметь жену. Разумеется, лишь в том случае, если твоя жена — лучшая на свете!

Рука Кейна скользнула в вырез ее платья и коснулась груди. А другой рукой он поглаживал бедро Джулианы. «Какая же она соблазнительная…» — думал он улыбаясь.

Джулиана тихонько застонала и тут же прошептала:

— Ты не беспокойся за меня, дорогой. Я позабочусь об Айверли. У меня уже есть план.

Ни одна другая женщина не была столь прекрасно жестокой. Ему вдруг ужасно захотелось узнать, какую страшную месть она приготовила для Себастьяна Айверли, ставшего, несмотря на все свои недостатки, его, Кейна, другом.

Тут Джулиана качнула бедрами и сунула пальчики под его парчовый жилет. Кейн шумно выдохнул — и тотчас же утратил всякий интерес к своим приятелям-книжникам. Осторожно приподняв жену, он усадил ее на край стола — его мраморная поверхность была холодной, но он по опыту знал, что они скоро ее согреют; они столь часто занимались «подогревом» стола, что Джулиана все еще никак не могла разобрать книги.

— У тебя новое платье? — спросил маркиз.

— Я купила его, чтобы оно гармонировало с твоей каретой.

Платье скользнуло вверх, и под ним обнажились шелковые чулки такого же красного цвета. Кейну платье очень понравилось. И еще больше нравилось то, что под ним совершенно не было нижнего белья.