– Проклятие. Одно из самых древних и страшных на этой земле. Человек, которому Гунар прострелил башку, скорее всего засунул эту мерзость мальчишке в рот всего за миг до своей собственной гибели. Это проклятие называют "Листом Мидридала". Лист специального растения, сваренный в особом колдовском зелье. Есть поверье, гласящее, что в самом центре ада растет древо Мидридал и все людские грехи, когда-либо осквернявшие землю, медленно зреют на нем. После их с ветвей снимают крылатые демоны и тайком приносят в наш мир, даруя их людям, которые сбились с тропы света. Насколько мне известно, из всех живущих на земле, очень мало кто мог бы изготовить подобную пакость. Алия наверное смогла бы. И ее младшая сестра вне всяких сомнений. Может еще несколько ведьм из ее Ордена. В общем это колдовство проклятых самого высокого уровня, требующее не просто таланта, а истинного злобного гения и безграничной ненависти.

– Та тварь, что забрала у меня Сарсэю, тоже смогла бы. К тому же бесноватый, державший ребенка, сказал мне, что это ее месть за разящую руку. В бою с химерами я ранил ее копьем, сильно порвав ей правую клешню.

– Ясно, – коротко кивнул шемит.

– Что делает это проклятие? – Маркус говорил тихо, будто боялся, что кто-то сможет подслушать их разговор или Джеми вдруг может проснутся, хотя именно этого ему теперь хотелось больше всего.

– "Мидридал" штука поганая. Оно убивает. Очень медленно и мучительно, пожирая тело изнутри и заставляя его медленно гнить живьем. Лист высасывает все жизненные соки и все это время жертва проклятия все чувствует и осознает. Слышит, но не может пошевелится, увидеть или сказать что-либо. Сознание человека, проклятого "Мидридалом", заживо замуровано в его собственном тлеющем теле. И самое плохое, что снять это проклятие нельзя. Это может длится долго. Очень долго. Возможно годы жуткого плена и медленной смерти.

Маркус молчал, глядя в одну точку, затем произнес чужим и далеким голосом.

– Мне кажется лучше уж мгновенная смерть от клинка. Подобные мучения немыслимы даже для людей вроде тебя и меня. А он совсем еще ребенок. Он итак настрадался среди рабов, достаточно в дали от тех, кто мог бы любить его с самого рождения.

– Верно. Нам наносят удар за ударом и скоро замордуют совсем. Мне кажется нам стоит теперь очень поторопится, у меня чувство, будто меня медленно душат и петля на моей шее сходиться все туже, – Маркус промолчал. – Есть еще один способ, о котором я бы не хотел тебе говорить, поскольку из этого все равно ничего не получится.

– Что за способ? – харагрим как оскалившийся волк от услышанного едва заметно вжал голову в плечи.

– Лист "Мидридала" можно вынуть из проклятого человека. Для этого достаточно просто захотеть избавить жертву от мучений и по настоящему искренне пожелать взять их на себя. За всю историю я читал лишь об одном единственном случае, когда у людей получилось подобное. Мать однажды спасла свое дитя от этой ворожбы и медленно умерла вместо него. Люди должны по настоящему хотеть помочь умирающему и умереть вместо него, приняв все эти тяжкие мучения на себя. Это мало у кого может получится даже если человеку кажется, что он хочет этого. Сердце не обманешь. Для того, чтоб сделать это, нужно любить. По настоящему любить. Больше себя, больше самой жизни. Больше всего, что тебе известно. А это в наше время огромная редкость. Мало кто умеет любить по настоящему. К сожалению. Ненавидеть значительно проще, равно как и вообще ничего не чувствовать.

Маркус печально усмехнулся и согласно закивал головой.

– В этом ты абсолютно прав. И что нужно сделать, если ты все же решился?

Джодар-Мэйс снова пожал плечами.

– В книгах было сказано, что все достаточно просто. Нужно пожелать жертве спасения и вынуть этот дьявольский лист голыми руками, забирая ужасное проклятие себе.

– Вот и славно, – усмехнулся мастер клинков и плавно как кошка шагнул к невысокому столу.

– В теории, да. Но… – Джодар-Мэйс задумчиво развел руками и его вдруг поразила внезапная догадка, резкая как удар ножа. Он подобно кобре бросился вперед. – Маркус, не смей! – шемит крикнул так, что Гунар опять подскочил на месте, выронив болт и собравшись кинутся на защиту своего господина. Глава Ордена Тайн попытался было остановить мастера клинков, но все было тщетно. Его бы теперь не остановила и сотня закованных в вороненую сталь воинов, вооруженных до самых зубов. Он будто тень скользнул вперед и одним резким движением, словно придворный фокусник левой рукой с тихим щелчком легко вытащил черный потрескавшийся лист за короткий сухой черенок…

– Святые престолы. Что же ты наделал, глупец? – с горечью в голосе проговорил шемит и, опустив , закрыл ладонью светлые глаза, сокрушенно качая головой.

Глава 19. Ловушка миров.

Состояние тела и разума напоминало ему утро после сильной попойки на пиру при большом императорском дворе. В случае с Рейвом это означал множество дней лихого и оглушительного пьянства, поскольку с самого рождения хмель его практически не брал, а веселые застолья он очень любил. Он сидел на настиле неподалеку от зимнего костра, который недавно сам соорудил. Голова кружилась и трещала, словно резко налетевшее на острые скалы трехмачтовое торговое судно. Руки предательски тряслись и к горлу то и дело подступала омерзительная тошнота. Спасая Алию из плена миров он отдал больше сил, чем у него оставалось. Возможно сказывались раны нанесенные химерами и отравление субстратом "Арима".

Он спокойно огляделся по сторонам. Нейрис подошла к нему и молча вложила в руки глиняную чашку с чем-то, на вид напомнившим жирную мясную похлебку. Сытно пахло тушеной крольчатиной и молотым перцем. Рейв сначала покривился, а потом вдруг понял, что запах еды отчего-то легко отгонял собой гадкую тошноту.

– Поешь. Тебе сразу станет легче. Поверь мне.

– Как Алия? – Рейв не узнал собственный голос, будто на голове у него был медный ковш, а за него говорил кто-то со стороны.

Нейрис улыбнулась с облегчением и кивнула головой.

– Я не знаю, что именно ты сделал, но тебе удалось ее спасти. Ешь, тебе нужны силы.

– Где она?

Нейрис показал глазами в сторону и снова заулыбалась. Такой доброты в ее внешнем виде при их первой встрече даже заподозрить было нельзя.

– Может выпьешь вина? – спросила молодая ведьма с надеждой в голосе.

– Это подождет, – Рейв понял вдруг, что у него начало сильно ломить правое запястье. – Где мой топор? Где нож?

– Вот же, – она кивнула в сторону. – Мужчины. Первым делом всегда хватаются за свои любимые игрушки. Ты будешь есть или нет? Скоро все остынет. Нужно есть пока горячее, иначе не поможет.

Рейв несколько раз устало моргнул и одел свой родовой нож обратно на пояс.

– Я поем только если вместе с тобой.

– Боишься, что отравлю? – усмехнулась она.

– Нет. Просто таков обычай моей родной земли. Никогда нельзя есть в одиночку, если с тобой не разделит хлеб тот, кто готовил для тебя еду.

– Не самый глупый обычай, – вздохнула она.

– А где священник? – Рейв опять начал смотреть по сторонам в поисках ушедшего в себя служителя культа.

– Ну скажем так, он мне пригодился.

– Для чего?

– Сварила и подала на стол.

Рейв взглянул на дымящуюся еду, напрягся всем телом, пристально глядя Нейрис в глаза. Ведьма весело и задорно расхохоталась.