– Возможно, – древний маг спокойно и рассудительно кивнул головой. – Уверен, уже очень скоро все прояснится. И каждый получит то, что на самом деле хотел получить.

– Очень на это надеюсь. Особенно в плане того, что все получат желанное. Может перейдем все же к делу от пустой болтовни? Это у тебя как я вижу времени как песка в море. А лично я в последнее время очень занята.

– Разумеется, Рейнариди. Я хотел бы попросить тебя об ответной услуге. Если со мной что-то случится, мне нужно, чтоб ты позаботилась о Лилее из Семериван.

– Ты это серьезно? – фыркнула демоница.

– Да. Я помог тебе сохранить жизнь Маркуса, а от тебя взамен прошу помочь сберечь жизнь Лилеи. Я, возможно, некоторое время не смогу делать этого сам.

– Как интересно! Полагаю, что я и предвечная святая – далеко не самое блестящее сочетание, – покривилась демоница.

Вильгельм молча встал с кровати и подошел к столу, пошарив в потайном кармане своих одежд он осторожно выложил на пыльный стол маленькую деревянную коробочку и картонную карту из расклада Сири-Саран, положив ее пестрой рубашкой вверх. Рейнариди-Дейриш взяла в руки маленькую полированную шкатулку, отрыла крышку со сдавленным деревянным скрипом и заглянула внутрь.

– Это кольцо "Красной стали". Колдуны называли их кольцами обмена. Зачем ты отдаешь мне эту жалкую глупость?

– Прошу тебя, надень. Для тебя это в любом случае не магический артефакт, а скорее просто убогая безделушка.

– Вопрос не в этом. Вопрос в том, зачем это нужно тебе? Ты древний и бесконечно могущественный колдун. Ты никогда ничего не делаешь просто так.

– Второе такое кольцо будет у Лилеи в руках. Если она попадет в беду, она просто оденет его на правую руку и ты явишься и с легкостью сможешь защитить ее от беды.

– Ты сошел с ума! А если она оденет его не на ту руку? На левую. Я не просто явлюсь к ней, мы с ней поменяемся местами. Думаешь твоей малышке сильно понравится в аду в особенности на предпоследнем его круге?

– Успокойся, Барбело. Я уверен, что до этого не дойдет. Просто так мне будет спокойней.

Он снова умолкла, сощурившись будто засыпающая змея.

– Я, демон верховной триады, задолжала тебе услугу, а ты в ответ просишь меня о подобной жалкой ерунде? Неужели никому их твоих многочисленных фамильяров нельзя было получить подобную чушь? – подумав, спросила она.

Он молчал и твердо и испытующе смотрел ей прямо в глаза.

– Впрочем, как тебе будет угодно. Хорошо еще, что ты не попросил меня пол в своем доме помыть. Насобирать ядовитых грибов или наварить тебе перечной похлебки с мясом. Ладно, дело твое! Мне же проще. Считай, что решено. Я приду, если буду нужна и выверну на изнанку любого, кто посмеет хоть пальцем тронуть твою слепую пречистую дуру. Проследи, чтоб она пальцами не ошиблась, потому что если мы поменяемся местами, боюсь от страданий, которые она там испытает, пока она будет еще жива, к ней возможно даже зрение вернется. Прошу потом не сожалеть и меня с пристрастиями не расспрашивать, задумка это была твоя, и если что, отвечать тоже придется тебе… Что это такое? – она словно резко позабыв все, о чем только что говорила, взяла со стола карту Сири-Саран, лежавшую рубашкой вверх и взглянула на рисунок на обратной стороне. Могло показаться, что ей было совершенно безразлично изображение на картоне, но Вильгельм едва заметно уловил глубокое удивление проклятой.

– Ты уверен, что эта карта причитается именно мне, чернокнижник?

– Да, – кивнул он. – Оставь ее при себе, пока все это не закончится.

– Как хочешь, – она спрятала карту и не раздумывая одела на тонкий грязный палец широкое гладкое кольцо из мутно-красной стали.

Внезапно демоница насторожилась и с любопытством подняла бледное лицо к потолку, совсем не по-человечески сверкнув темными миндалевидными глазами.

– Мне кажется, к тебе пожаловали гости. Я чувствую вонь живой смерти и пыль склепа. Значит, скорее всего, пришла нежить. Вампиры. И с ними кто-то еще. Кажется тот самый двойник, который напал на моего Маркуса, – ее лицо начало вдруг резко меняться. Густые черные брови сошлись на переносице, выражая подступившую к сердцу ярость, а губы искривились в наивысшей степени презрения, на какое вообще могло быть способно женское лицо.

– Я знаю, – Вильгельм одел на голову шляпу "Чумной вороны", проворно вынув ее из кожаной коробки, лежавшей в углу узкой скрипучей кровати. В одну руку он взял медный нож, а в другую – деревянную маску в форме вороньего клюва.

– Интересно, как они тебя тут нашли?

– Все очень просто. Я и не думал от них скрываться. К тому же, было бы мне от кого бегать.

– Хочешь, я помогу тебе с ними разделаться? Эта мелкая тварь с разноцветными глазами так трогательно меня боится, – Рейнариди снова улыбнулась холодно и злобно.

– Не в этот раз. Благодарю. Лучше, если нас не будут видеть вместе. Вдруг кому-то получится от меня уйти. До встречи. Пусть Тьма скроет твой путь.

Она самодовольно усмехнулась.

– Я демон. Мне благодарности не нужны. В нашем языке даже слова такого нет. И никогда не было.

– В вашем языке очень много чего нет, не было и не может быть. Но вы, по счастью, не способны понять, что именно все время упускаете, – ответил Вильгельм предельно серьезно, внимательно глядя ей прямо в глаза.

Сверху послышались вдруг истошные человеческие крики, выражавшие ужас и боль, словно кого-то заживо рвали на части живую плоть.

– Весело там, – нахмурилась Барбело и в одно мгновение растворилась в полумраке, скопившемся у стен этой убогой корабельной конуры. Вместе с ее таинственным исчезновением резко потухла масленая лампа, висевшая на тонком стальном крюке над столом, уже со скрипом качалась из стороны в сторону.

Вильгельм склонился над мертвым телом бородатого арментаэлского матроса, лежавшим на мокрой от дождя палубе у самой кормы. По гладкому светлому дереву яркими разводами шла кровь, растворенная в толстом слое дождевой воды, падавшей с черных небес. Было темно и впереди корабль явно ждала сильная буря. Доносились глухие раскаты грома и морскую гладь вдали то и дело освещали вспышки молний, страшными трезубцами бивших с тяжелых холодных небес. Все было похоже на его сон, только была уже глубокая ночь и рядом с ним не было Лилеи. Матросу, одетому в широкий промасленный кожаный плащ, спасавший от любой непогоды и ледяных северных ветров, безжалостно порвали горло. Не нужно было быть слишком проницательным, чтобы понять, что все, кто был наверху, скорее всего уже давно были мертвы.

Чернокнижник выпрямился и достал из-за широкого поясного ремня длинный медный нож с испещренными зазубринами лезвием. Он спокойно ждал, когда же перед ним наконец явятся те, кто все это сотворил.

Напавшие не заставили себя дожидаться слишком уж долго, с носа корабля по правому борту палубы ему на встречу шлепая по стылой воде босыми ногами вышла невысокая темноволосая девушка. Два ее глаза – карий и синий – сверкали в морском мраке презрением и злобой. Тонкие губы были плотно сжаты. Короткие темные волосы намокли и теперь больше напоминали смертоносные длинные иглы. На ней был темный плащ без капюшона и короткие холщевые штаны синего цвета, которые в портах Империи Грез носили одни лишь дешевые проститутки. В шедших позади нее Вильгельм безошибочно признал двух старейшин Клана Яростной Крови. Самых могущественных старейшин надо отметить. Он не помнил их имен, хотя за свою бесконечно долгую жизнь встречал их обоих бесчисленное множество раз. Старые вампиры смотрели на Вильгельма с опаской, которую у них не получалось скрывать. Его и раньше многие откровенно боялись, но после того, что недавно случилось с обезумевшей от жажды власти Пионой-Валентиной, переходить дорогу Вильгельму расхотели разом все венценосные до единого.