Он спрятал песок обратно, будто тот имел для него какую-то определенную ценность и легко перешел на язык земли Армента, чуть сдвинув шляпу Чумной вороны на затылок.

– Вы не держите собак на дворе?

– Древний обычай не велит, господин, – радостно ответил старец.

– Если они все же есть, заприте их подальше, им наша компания совершенно точно очень не понравится. Позаботьтесь, пожалуйста, о лошадях. Нам нужна еда на одного и место, где нас никто не побеспокоит.

– Все будет исполнено, мой повелитель, – закивал старик, поднявшись с колен. Он подошел ближе и чуть дрожащими руками протянул чернокнижнику хлеб и вино.

Тот отломил тонкую корочку и отправил в рот кусочек свежего ржаного каравая. Затем взял сосуд с вином и осторожно сделал из него небольшой глоток так, будто бы это был злой, гремучий кипяток или густая болотная грязь. Но, не смотря ни на что, традиции тут были прежде всего.

– Сделав это, я клянусь Вам, в том, что никто из нас не причинит вам вреда, если вы первыми не пожелаете причинить его нам.

Лилея внимательно вслушивалась в разговор, язык земли Армента давался ей не так хорошо, как она того хотела и она то и дело кривила тонкие губы от недовольства собой.

– Много ли людей на дворе? – поинтересовался могущественный колдун у старика.

– Только мы двое и трое наших сыновей, мой господин. Но наши дети воспитаны в согласии со старыми учениями. Они чтут вашу великую силу. Они не будут мешать вам.

– Это хорошо, правда нас могут преследовать очень и очень опасные люди! Быть может Вам будет лучше уйти отсюда на время. Если они тут появятся, вы все скорее всего просто погибнете.

Старик снова опустился на колени и попытался взять руку Вильгельма в свою, он твердо и с уверенностью воина, обреченного на смерть, проговорил:

– Не пожалеем жизни, оберегая тебя, господин!

– Прошу тебя встань с колен, достойный человек! Я не господин тебе. И вообще никому на этой земле! Просто накорми мою возлюбленную, отведите ее в тепло!

Старик поспешно бросился выполнять просьбу, а тем временем уже почти окончательно стемнело.

– Что я слышу? Тебе кажется дали вино? – поинтересовался Фледер, появившись из сумрачной пустоты прямо за спиной у брата. Они снова говорили на общем, дабы Лилея не чувствовала себя покинутой и тем более не страдала от недостатков собственных знаний, которые чудились ее пытливому уму за каждым углом.

– Ну что? И в этом столетии рискнешь попробовать? – Вильгельм протянул кувшин брату. Тот осторожно принюхался и попробовал содержимое так, как обычный человек пробовал бы на вкус чью-то еще едва остывшую кровь.

– Нет! – грустно констатировал древний вампир, отплевываясь как набожная бабуля, по ошибке пригубившая крепкой брусничной настойки. – Увы, но по прежнему нет!

– Я рад, что ты не оставляешь попытки напиться.

– Спешу напомнить, что вина и хлеба с солью для меня будет, увы, недостаточно. Я не могу войти в жилище людей, если меня туда не пригласят, причем приглашения необходимо сделать мне лично. – Фледер улыбнулся, внимательно разглядывая невысокое каменное здание с немного кривой деревянной крышей, стоящее перед ним и представляющее из себя практически единственное жилище на множество дней пути вокруг.

– Думаю, эти люди с радостью разрешат тебе даже вывернуть себя наизнанку, как старую пыльную подушку, если ты просто попросишь у них об этом.

Внезапно оба древних поняли, что хозяева постоялого двора снова стоят на коленях и смотрят на Фледера так, будто бы он был богом, который только что спустился на землю с небес прямо у них на глазах, источая на них райское сияние и ритуальные гимны. Наверное, в некотором роде именно так оно и было, только не с неба, а из плотного деревянного ящика, лежащего в повозке со старыми выцветшими от времени гербами. Наверное, даже слова "благоговейнейший ужас" ничего не значили по сравнению с тем, как выглядели теперь эти двое, увидев перед собой вампира.

– Прошу Вас, господин, проходите в наш дом. Мы рады будет отдать Вам все, что бы вы не пожелали.

– Прошу вас, перестаньте. Вы так простудитесь ненароком. Накормите девушку, она порядком замерзла. Дайте ей теплого вина, – попросил вампир на языке Армента, таким тоном, что никто на свете не смог бы ему отказать, и в особенности те, кто считал его в буквальном смысле старым языческим божеством. Пожилые люди в очередной раз бросились выполнять сказанное.

– Нам срочно нужно поговорить! Кое-что, кажется, слегка изменилось! – сказал старейшина вампиров, переведя взгляд на некроманта.

– Конечно! – кивнул он.

Двое древних снова сидели за столом. Стол в постоялом дворе был куда более простым и маленьким, но им обоим уже очень давно было ровным счетом плевать на любые условности. Лилея, уставшая после долгой дороги, прилегла на мягкую пуховую перину, наотрез отказавшись укрываться одеялом и снимать верхнюю одежду.

– Скажи Вильгельм, сколько всего было создано колод карт Сири-Саран?

– Насколько я знаю, только три. Одну уничтожило пламя черного дракона по имени Азмаэль. Заодно со всеми, кто на них в это мгновение время гадал. Вторая была бесследно утеряна где-то в сердце старого мира, но тебе удалось найти ее задолго до твоего предпоследнего погружения в темные грезы.

– А третья? Куда делась третья колода карт?

– Ее уничтожил хорошо знакомый тебе и довольно могущественный чернокнижник. То есть я сам. Тебе это прекрасно известно. Я рассоздал ее на составляющие элементы сразу, как мы нашли вторую колоду Саран. И вся магия, живущая в ней, погибла. К тому же, третья колода Сири-Саран была по некоторым причинам неполной.

– В таком случае, случилось нечто абсолютно немыслимое, даже для нас с тобой. Либо существует четвертая колода карт, либо кто-то восстановил ту, что уничтожил ты.

– Нет, четвертой колоды Саран не существует, это совершенно исключено.

– Любовь моя, ты сам говорил, что не бывает ничего невозможного, особенно в том, чем ты был занят всю свою бесконечно долгу жизнь.

Древние обернулись на полусонный шепот девушки, которая, как им казалось, давно уже спала глубоким сном.

– Дело в том, что в мире все, включая силу, это ограниченная величина. На создание трех колод карт ушла вся сила, существующая тут, которая подошла бы для карт, способных создавать судьбу. Вся сила, которая была необходима для их создания, уже была использована. Ничто не берется из ничего. Все, что мы видим и чувствуем, когда-то было чем-то другим.

– Получается, что две части энергии от колоды карт, которая сгорела в драконьем пламени и той, что уничтожил ты, освободилась?

– Верно.

– А мог ли кто-то создать эти карты заново.

– Боюсь, это тоже исключено. Это под силу лишь мне одному из всех еще живущих колдунов в нашем родном мире. Если бы кто-то мог сделать подобное, я бы об этом узнал. И больше того, я знал бы этого человека лично. Взяться из ниоткуда такой маг в нашем мире не мог. И поскольку, я лично совершенно точно ничего подобного не совершал, а заставить меня что-либо делать попросту невозможно, я мог твердо сказать, что колода осталась одна. И она сейчас в наших руках.

– Почему ты спрашиваешь меня про карты, Флед?

– Похоже, что кто-то кроме нас разложил колоду и создал таки расклад судьбы, идентичный нашему. Только на совершенно обратный результат. Они хотят осуществить то, что мы с Вами втроем пытаемся сейчас предотвратить. Теперь это напоминает настоящую игру в карты, а не банальное гадание. Кто-то играет с нами. Вернее сказать против нас.

– Как ты это понял?

– Некоторые карты пропали из расклада. Я больше не могу достать их из колоды и не потому что их там теперь нет. А потому что они утеряли для нас свой первоначальный смысл. Кто-то начал раздавать карты всем участниками расклада судьбы. Только карты эти имеют совершенно противоположное значение нашим.

– Что именно пропало?

– Пропал меч, любовница, мститель, ворон и теперь еще и ведьма в придачу. Если так продолжится и дальше, затею нашу можно будет оставить, поскольку она станет абсолютно для нас бесполезной. А мир, который породил нас, перестанет существовать.