Они шли достаточно долго, местами буквально утопая в снегу, но путь их вышел на лесную возвышенность и вскоре дорога стала более легкой для людей, увешанных тяжелым оружием. Маркус и Велена почти уже дошли до лесной опушки у "Мышиного ручья", успешно миновав завалы от летнего грозового бурелома внезапно преградившие им дорогу. За ними теперь было рукой подать до старого зимовья "Забытых зверей" и потому торопится было нельзя, ибо теперь любая неосторожность могла привести к провалу всего, что было задумано. Маркус замер на месте, закрыл глаза и начал буквально впитывать в себя каждый окружавший его звук, каждый мельчайший шорох и возможный шум, которым жил холодный зимний лес вокруг него. Никак нельзя было пропустить часового, притаившегося в снегу или в густом еловом лапнике на вековой сосне перед ним. Они шли практически единственным направлением, которым сюда можно было добраться со стороны Штормовых колец и от Северной деревянной крепости. Маркус пристально изучал все, что его окружало, при этом забыв обо всем прочем, что могло бы его отвлечь, даже о том, что человеку для жизни нужно дышать.
Внезапно он почувствовал как что-то резко изменилось вокруг, будто его кто-то ждал все это время, а теперь услужливо открыл перед ним несуществующую дверь в глухую и чуждую пустоту иного враждебного ему мира. Колючий от холода воздух сгустился как замороженное взбитое молоко. Все перед ним замерло на короткий миг так, словно кто-то смог остановить привычный порядок течения времени, а после небрежно бросил его как перчатку на снег. И ему показалось, что только он один смог все это почувствовать.
В нескольких сотнях шагов перед ними в низине у черных, поросших мхом, камней, словно из прожженной морозом пустоты, появился вдруг темный силуэт женщины, одетой в грязные лохмотья. Усталая и сгорбленная, одетая в изодранную черную робу, согнувшись в три погибели, она проворно переставляла короткие босые ноги, неся на угловатых плечах вязанку бурого хвороста, стянутую задубевшей от холода веревкой. Силуэт появился из-за высоких заваленных снегом деревьев так, будто кто-то быстро нарисовал его в белом тумане куском жирного древесного угля. Маленькая фигура, согнутая под тяжестью ноши, сдавлено напевала себе под нос старинную мелодию детской колыбельной, которую Маркус слышал множество раз от молодой жены отца, что по ночам качала маленьких детей на руках. Что-то не так было в появившемся перед ним человеке. Во всем, что она являла собой. Харагрим понял вдруг, что тот, кто только что вышел им на встречу в заметенном снегом лесу, вообще человеком никогда не был и даже не слишком старательно пытался скрывать свою суть от других.
Он понял, что просчитался, когда ночью решил придти сюда, не обдумав, кому именно это могло быть на руку на самом деле. Что все это была простая ловушка, столь примитивная, что больше напоминала приглашение о встрече, на которую ему лучше было не особо спешить. Впрочем, встреча эта всегда была лишь вопросом времени. Это конечно не шло ни в какое сравнение с западней, в которую угодил недавно его младший брат, пусть даже Рейв с Алией все продумали и подстроили заранее. Это было именно то, чего он с самого начала опасался больше всего. Слишком уж рано пришел их черед встретиться лицом к лицу с теми, кто все это начал долгие столетия назад. С теми, для кого все они были лишь средствами достижения великой и одновременно немыслимой жуткой цели уничтожения мира. Все случилось как ОН его и предупреждал в самом начале всей этой странной истории. Жаль что тогда совсем не было времени его более внимательно слушать.
Женщина остановилась на месте и скинула охапку сырых веток на землю. Большая тугая вязанка с хрустом рухнула на сухой снег перед ней. Она выпрямилась и сняла рваный капюшон из гнилой темной ткани со своего круглого бледного лица. И тут все сложилось, как древня загадка про шесть разноцветные камней. Про светлые и темные камни, точь-в-точь как глаза этой странной девушки. Он уже встречал ее совсем недавно во дворе свой собственной крепости. Только тогда она была совсем еще ребенком и подарила ему странную картонную карту с ярким рисунком меча в небесах.
– Маркус! Я знаю, ты тут! Я чувствую твой запах на снегу. Выходи! Поиграем немного!!! – голос ее действительно не мог принадлежать человеку. Скорее огромному и злому пауку, который на время им обернулся. И эхо от этого холодного и стрекучего голоса жило своей собственной жизнью, разойдясь по кронам заснеженных елей, словно сотня острых металлических игл.
Скрываться от нее уже не было ни малейшего смысла. Маркус повернулся к Вилене и, усмехнувшись, спокойно проговорил в полный голос, глядя ей прямо в глаза:
– Уходи отсюда, сестра! Прошу тебя! Этот противник не для тебя! Прости, что впутал тебя во все это. Это только моя война и дальше я должен буду пойти один.
Волчица нахмурилась, не понимая что именно он сейчас ей сказал.
– Уходи, Вилена, это приказ, – спокойно повторил мастер клинков голосом человека, который никогда не терпел с собой никаких пререканий.
Девушка нахмурилась еще сильней и, злобно мотнув головой, рубанула рукой воздух в знак того, что повиноваться подобным словам она отнюдь не собирается. В ее глазах встало одновременно непонимание, злость и жгучая обида. Чего такого испугался величайший воин Империи там внизу у деревьев. Неужели босоногой оборванки с вязанкой дров на горбатой спине? От чего он прогоняет ее? Ее, смерть несущую воительницу, которая готова навечно в рабство пойти по первому его слову. Человека, который никогда прежде не жалел и не будет жалеть себя ради того, во что все они так свято верили. Ради того, во что верил он.
– Уходи! – он указал рукой в белой перчатке в сторону Северной крепости и голос его резал ее больней самого острого ножа.
Все, что случилось дальше, Маркус из Рэйна после мог вспомнить с огромным трудом. Будто короткие обрывки забытого страшного сна, которые и без того снились ему теперь беспрерывно каждую ночь.
Волчица нахмурилась сильней и почти бесшумно оскалилась. Именно за подобное выражение лица она и получила свое прозвище когда-то очень давно. Вилена на языке ее племени значило "любящая" и это имя прекрасно ей подходило когда-то, пока к порогу ее дома не подошли люди с факелами в руках, закованные в грязную сталь.
Спустя один удар сердца воительница что было сил кинулась вперед в низину на встречу темной фигуре нищенки, по-прежнему неподвижно стоявшей внизу у больших темных камней. Маркус потянулся следом, но не успел всего на один краткий миг. Стальная рука в белом сжалась, поймав пустоту.
Вилена бросилась вниз что было сил. Он кинулся следом за ней, перехватив копье левой рукой. Поймать ее было не так просто, как могло показаться. Он сам учил ее уходить от любого удара, выпутываться из любого захвата, делая из нее по-настоящему неуязвимого противника. Маркус был очень хорошим учителем, хотя сам отказывался это признавать. Ученики хороших учителей почти всегда во многом превосходят тех, кто их когда-то учил, во многом, но увы не всегда абсолютно во всем. На четвертый прыжок он отчетливо понял, что схватить ее у него не выйдет и потому решил ударить ее древком копья по ногам под колени пока она не натворила глупостей, которые потому уже нельзя будет исправить.
Он, к сожалению, не успел и этого. Внезапно что-то ударило Вилену в спину. Нечто темное, большое и невероятно быстрое. как катапультный снаряд, скачущий по земле. Молниеносная тень с воем сбила Волчицу с ног и с силой швырнула далеко вперед, почти к самым ногам жутковатой ведьмы в лохмотьях. От внезапного удара воительница лишилась сознания и возможно даже жизни. Слишком невероятным и сильным был это столкновение. Пролетев по снегу остаток пути до низины, девушка замерла на белой земле, лежа лицом вверх и беспомощно раскинув руки в стороны. На лице была кровь, глаза, в миг ставшие мутными как старое стекло, бессмысленно смотрели в слепящее зимнее небо, а над ней вдруг, громко стрекоча, сгустилась непроглядная тьма, обретя четкие черты жуткого пастыря Тьмы. Это была Химера. И появилась она так, словно кто-то совместил две стеклянные линзы в огромном волшебном устройстве и от того на зыбком черно-белом фоне проступили черты древнего чудовища, еще более черного, чем все, что когда-либо видели люди. Демоница жутко зарычала, прижав тело Вилены к земле передней лапой, вооруженной когтями длиной с жало копья. Когти отчетливо звякнули в воцарившейся тишине, как пять клинков, разом вылетевших из ножен.
