Теперь она не была больше упорной служительницей тайных знаний с грубым и совсем не женским именем. С прямым и совершенно не девичьим характером, который никогда не могли сломить ни уговоры, ни палка. На языке ее нового рода ее называли Дочерью Тьмы и человеческая речь не в состоянии была повторить это имя в том звучании, к которому она теперь стала очень привычна.
Они просто назвали его имя и она тут же пришла сюда. Она сразу нашла их. Сейчас ей очень хотелось уничтожить этих тварей, стоявших на мелком огрызке скалы. Растерзать их одержимую злобой плоть на части, но увы это бы было слишком просто и слишком быстро закончилось бы. Ей первым делом нужно было спасти его. Оградить от нависшей над ним неминуемой гибели. Предупредить о том, что они задумали. Подарить ему возможность защитить себя от непобедимой Тьмы, грозившей ему прямиком из адского пекла. Уже после она сможет с огромным наслаждением по одному отловить этих жалких скотов и отомстить им за все это сполна. Долго, безжалостно и очень мучительно. Как она привыкла поступать с теми, кто заслужил ее гнева. Главное, чтоб ей хватило на это времени, то место, откуда ей удалось вырваться на короткий миг, искало ее и хотело вернуть обратно, во что бы то ни стало. То место, что теперь было ее миром, ее домом, сознанием и ее личной камерой пыток. Дыбой, на которой поднимали теперь лишь ее одну. Бесконечно долго. Бесконечно мучительно. Бесконечно приятно.
Она понимала, что нужно было быть осторожной. Нельзя было все испортить сейчас. Второго шанса у нее уже больше не будет. Поэтому ей приходилось сдерживать свой гнев и терпеливо ждать. Ждать и бездействовать, пожираемой собственной злобой изнутри и не имея возможности выпустить ее наружу. Для демоницы это было самым тяжелым и невероятным испытанием из всех, что вообще были возможны. Она молча оскалились в полумраке и никто не смог разглядеть в нем эту жуткую и злую улыбку. Она ушла, но никто из тех, кто был тут, пока не знал, чем она всем им на самом деле грозила.
Эреба даже вскрикнула от неожиданности, увидев лицо под тяжелой медными пластинами маски, которую осторожно снял с себя человек в холщевых одеждах странника. Бьянка улыбнулась, с торжеством наблюдая за ее реакцией на подобное.
– Я почти было поверила тебе. Как такое может быть возможно? – выдохнула вампирша и сложно было понять, что именно она чувствовала в этот момент. Скорее всего это было облегчение, восторг и торжество с маленькой долей легкой обиды. Словно каплей горького и не смертельного яда в огромной чаше прелестного хмельного вина.
– Я без сомнений соглашусь на твое предложение и передам тебе "Тень Сувари". Но сначала я сделаю то, что так давно хотела сделать.
Принцесса всех теней земли, горячо желавшая стать королевой всего мира мертвых, осторожно приблизилась к фигуре странника, снявшего маску, и потянулась к его губам, запечатлев на них свой холодный поцелуй, отдающий прелестными и острыми желаниями почти живого и трепещущего от похоти тела.
Глава 11. Зимовье забытых зверей.
Начинало светать. Как и всегда в пору зимы, далекое и будто остывшее солнце всходило медленно и без особой охоты, будто не желая признавать всему миру свою вынужденную слабость в эти темные и холодные дни. Маркус с середины ночи был в охраняемой круглые сутки оружейной комнате Северного дома в самом центре крепости. Сильно пахло старым деревом, дубленой кожей, сталью и оружейной смазкой. Маркус тщательно перебирал содержимое больших деревянных сундуков, а так же всего, что висело на стенах и стояло в специально отведенных местах и особых вертикальных ящиках с разнообразными креплениями. По сути это было очень сложно назвать комнатой, ибо помещение было размером с приемный зал для торжеств. И практически везде лежали, висели и стояли разнообразнейшие клинки. Оружия тут было ровным счетом на небольшую армию весьма изощренных и притязательных рыцарей, наемных убийц и воинов всех возможных мастей. Большая часть подобного богатства была взята в качестве боевых трофеев, причем в первую очередь самим Маркусом. Мастер клинков старался тщательно выбрать именно то, что не подвело бы в минуты непредвиденной необходимости, которые слишком часто могут возникнуть во время смертельного боя. Именно это и предстояло сегодня. Приходилось в основном отбирать те вещи, которые их семейный мастер сделал когда-то по его личному заказу, согласно эскизам, которые Маркус нарисовал ему собственноручно. Некоторые вещи он даже сам помогал ему ковать, когда после окончания войны еще не начал странствовать по Империи Грез и постоянно жил в доме своего приемного отца.
Он отыскал шесть длинных метательных ножей, сделанных из цельной куска закаленной стали в виде остроконечных перьев лесного ворона. Толстые ножны из плотной скрипучей кожи, которые удобней всего было крепить за спиной под правое плечо. Сбалансированы ножи были, в буквальном смысле слова, идеально. С собой в странствия Маркус не брал подобные вещи, потому что попросту боялся потерять во время длительных переходов по землям Империи. Пока ты в долгих странствиях ищешь и уничтожаешь скрывающееся кругом зло, чего только с тобой не происходит в пути. Жаль бы было навсегда лишится подобного превосходного оружия. Но в том, что предстояло сделать сейчас, все было совершенно иначе. Ошибаться было совершенно недопустимо и если действовать, то быстро и наверняка, а для этого требовалось лучшее, чем можно было воспользоваться.
Маркус выбрал огромный боевой нож с лезвием в локоть длиной, взамен того, которым недавно убил Темериона-Ва на Имперском тракте у входа в Штормовое кольцо. Нож был скован для него мастерами по оружию в самый разгар войны, но ему его передали лишь перед самым окончанием всех сражений при последней битве двух воинств у "Порванной нити судьбы". Так люди называли огромную узкую равнину за обмелевшей рекой Аль на границе с нынешними Дикими землями. Позже про эту землю чаще говорили, как про "Место последнего удара". Маркус хорошо помнил это решающее сражение. Эту бурю обезумевшей стали, крови и человеческой ярости. В ней погибло слишком много его близких друзей и даже Рейва четверо врачевателей из святого Ордена Амеллы унесли с поля едва живого, уже не сильно надеясь, что ему удастся выжить после всех ран, что он недавно получил.
В его руках был по истине один из самых великолепных ножей из всех, что были когда-либо созданы людьми. Гладкая полировка клинка обнажала узор витиеватый словно клубившийся дым. Сталь была темной, почти буро-серой, что говорило о ее высочайшем практически мифическом качестве. Рукоять была сделана из твердого дерева с широкими гладкими накладками из белоснежной кости и на вид оружие совсем не бросалось в глаза. Впечатляли, пожалуй, лишь его размеры и кровожадная форма клинка могла вселить в простых обывателей определенный восторженный трепет. Простые ножны из темной кожи были теснены узором, который так любили северные харагримы и который не нес в себе ничего торжественного и уж тем более роскошного. Это было правильно и мудро, потому что клинок был создан для войны, его ковали исключительно для сражений и пролития крови, а не для церемоний на пирах или встреч знати в Императорском дворце. Маркус так же решил, что возьмет с собой меч, некогда принадлежавший Хемли Прайму, который продолжал еще бороться за свою жизнь в стенах великого Северного дома, окруженный лучшими врачевателями сердца Империи. Тот самый меч, который издревле кто-то назвал "Пожирателем Тьмы". В первую очередь, он честно взял его в поединке, пусть даже пришедший к нему воин и был околдован никому не известными чарами венца. И во-вторых, мечи с таким именами не оставляют висеть на стене без дела, особенно если идут восстанавливать справедливость. По хорошему, каждый раз, когда такой клинок извлекают из ножен на белый свет, пусть даже для того, чтобы просто полюбоваться им, лезвие необходимо кормить человеческой кровью, хотя бы своей собственной, символически порезав себе ладонь или палец. Такое древние оружие не терпит к себе простого обращения, но и в ответ служит верой и правдой тому, кто с уважением относится к силе, что в нем скрыта, и к тому, что являет собой на самом деле.
