– Похоже теперь я понимаю, почему служители культа так поступили, когда священное собрание лишилось вдруг твоей внутренней силы, – будто себе самому проговорил старейшина вампиров.

Девушка вытянула руку вперед, молча спросив разрешения коснуться его лица. Фледер оказался достаточно полнотелым и низкорослым, что было полным несоответствием со всеми представлениями о вампирах и полной противоположностью его единокровному брату, который всегда был худым, словно вязальная спица. Девушка осторожно провела тонкими пальцами по его лицу от лба до подбородка и снова улыбнулась, представив вдруг в своей голове его противоречивый образ.

У него оказался большой тонкий рот, густые брови нависали над маленькими, как у ястреба глазами, длинный нос, двойной подбородок с ямочкой и абсолютно лысая голова.

– Тот еще озорник! – усмехнулась девушка вслух. Ей от чего-то показалось, что лицо его должно было быть очень добрым на вид. Жаль нельзя было увидеть его глаза.

– Воистину! – кивнул Фледер, следя за реакцией брата.

Она не боялась его. Совсем. И вовсе не потому, что Вильгельм был рядом и никому на свете не дал бы ее обидеть. Неведанное и опасное давно не пугало Лилею, оно вызывало в ней очень разные чувства. Восхищение, интерес, радость и порой даже отвращение, но только не страх. Фледеру, это было очень непривычно и наверное по-своему даже приятно. Будто матерому хищнику, который успел привыкнуть к запаху ужаса, исходящего в его присутствии от людей, и теперь искренне изумился, когда перестал вдруг его ощущать.

– Если вы не возражаете, я бы с превеликой радостью переоделся. Наряд, одетый на меня сейчас, давно уже сгнил до основания. И от него, признаюсь вам, отвратительно воняет. Я уж про сапоги свои вообще не говорю, – голос Фледера пел, словно холодный лесной ручей в невыносимую затянувшуюся жару.

– Все давно готово в твоих личных покоях наверху, – спокойно кивнул Вильгельм.

– Я попросил фамильеров, сделать к завтраку все, как ты любишь. И прибраться немного в твоей лаборатории, надеясь что на сей раз… – при этих словах Вильгельм с неким мрачным торжество осмотрелся по сторонам, – надеясь, что на сей раз, "Талдарин" тебя удержит.

– Прелестно, – Фледер сухо щелкнул пальцами. – Еще перед тем, как погрузиться в темные грезы, я позволил себе приготовить скромные дары, для всех, кто меня разбудит. Надеюсь вы останетесь довольны моей изобретательностью.

Лилея вдруг подумала, что с радостью приняла бы от него даже окаменелый коровий навоз. Это мысль снова ее сильно насмешила и она с трудом сдерживалась, прикрывая рот маленькими ладонями.

– Я уйду незримым путем, с вашего разрешения, – Фледер продолжал упражняться в устаревших чопорных манерах и колдовском певучем красноречии. – От такого длительного состояния неподвижности у меня пока жутко болит все тело и почти не гнуться суставы. Трудно будет ходить по лестницам и коридорам на столь длительное расстояние. В моих покоях ничего не поменялось? Не хотелось бы выйти по ту сторону во внутренности старого шкафа или того хуже сундука. Ну или вообще в каменную стену.

– Все осталась в точности таким, как было!

– Ах, верно! – кивнул Фледер, отыскав внезапно в недрах своей памяти необходимые ему сведения, как нужную книгу на высоких полках бесконечно огромной библиотеки.– Я знаю все, что ведомо тебе! Встретимся в большом зале перед рассветом. Нам нужно будет многое обсудить прежде, чем навсегда покинуть этот дом.

– Навсегда? – удивилась Лилея, резко повернув незрячее лицо к Вильгельму.

– Она разве не знает? – поразился древний и тоже посмотрел на брата, правда его взгляд не выражал практически никаких эмоций.

– Что же, тогда обсудить придется больше, чем я ожидал. Тем лучше. Я молчал целое столетие и совсем не против хорошей и долгой беседы в кругу близких мне друзей. Жаль я больше не могу пить вино.

– Это по-моему единственное, о чем ты жалеешь уже бесконечно долгое количество времени, брат.

– Вино – это кровь мира! И к тому же, нет в этом мире существ, напрочь лишенных слабостей и привычек, – согласился Фледер.

– Верно! Потому что, если бы они тут были, именно их следовало бы причислить к лику святых людей родившегося заново мира! – твердо с нотами стали в голосе проговорила самая молодая на свете Предвечная святая.

Прозвучало это, словно раскат грома на чистом небе, лишенном даже слабого намека на грозовые тучи. В алькове повисла гробовая тишина, только двое бессмертных обменялись красноречивыми взглядами, глубокими и колкими, как иглы, на лицах у обоих отразилась вдруг довольная ухмылка, все совершенно точно шло согласно тому, как они оба задумали когда-то, так бесконечно давно.

– Я удаляюсь, господа, – Фледер чуть подался вперед в старомодном поклоне и мгновенно исчез, как исчезают тени, когда днем на них внезапно падает солнечный свет. Послышался громкий хлопок, это окружающий воздух мгновенно заполнил опустевшее пространство, которое некогда вымещал собой старейшина древних вампиров.

– Ты не проголодалась, любимая? Вся эта пустая суета, по-моему, была полна лишних переживаний!

– Еда подождет, Вильгельм. От чего мне кажется, что вы что-то от меня скрываете? Точнее говоря не вы, а ты, любовь моя.

– Я не скрываю. Я просто пока не все тебе рассказал. Пока Фледер спал, рассказывать это не имело особого смысла. Зато теперь пришло время поговорить об истинной цели предстоящего нам путешествия.

– Неужели мы и правда отправимся спасать этот мир? – ее голос стал растерянным. Она будто пыталась осознать для себя всю глобальность предстоящих событий и тот факт, что ей самой придется сыграть в них далеко не последнюю роль.

Вильгельм подошел к ней ближе.

– Скорее просто каждый из нас исполнит наконец свое предназначение! Я – свое, а мой брат – свое.

– А что на этому пути будет уготовано мне? Среди судеб столь могущественных людей, как вы?

Вильгельм вздохнул и, как показалось Лилее, против обычного вздох его был полон усталости и печали.

– Мы с ним давно уже не люди! А истинное предназначение людей до конца не ведомо увы никому. Кроме них самих!

Очаг в холодном и темном зале горел послушно, тепло и очень ярко, даруя свет огня тем, кому в нем не было теперь никакой нужды. Лилея не способна была видеть даже отблесков тени, а глазами древних было возможно видеть такое, что не в состоянии был себе даже представить ни один из простых смертных людей и всякий свет этим глазам был давно уже абсолютно не нужен.

Фледер оделся в роскошную мантию темно-алого цвета, расшитую серебряным галуном, и в полутьме приобрел совершенно неповторимый облик, полный загадочности и явного, почти осязаемого, могущества. На столе перед ним лежало несколько тряпичных свертков и один короб их твердой и темной телячьей кожи, перетянутый множеством шнуров и ремней и размером приблизительно с небольшой походный сундук.

– Итак, с вашего позволения, я хотел бы вам кое-что вручит до начала беседы, – Фледер поправил рукава просторных одежд и широко улыбнулся не открывая рта. – Начнем с тебя, мой дорогой брат. На случай, когда мы снова решим покинуть стены родного дома, я заранее припас для тебя нечто совершенно особенное. Скажи, ты когда-нибудь слышал про "Чумную ворону"?

Вильгельм нахмурился и, потерев переносицу, кивнул.

– Магический артефакт "Чумная ворона" состоял некогда из трех различных предметов: шляпа, маска из лакированного дерева и врачебный нож из каленой бронзы. В древние времена знахари часто носили маску, изображавшую существо (рыбу, птицу или животное), которые никогда не болели тем, что они в данный момент пытались излечить. Кто-то утверждал даже, что таким образом они старались отпугнуть коварную болезнь. В данном случае маска, шляпа и нож принадлежали знахарю, который лечил зеленую чуму. Было доподлинно известно, что вороны, клевавшие чумные трупы, и птицы, нажравшиеся зараженного мяса, сами никогда в последствии зеленой чумой не болели. По легенде, знахарь по имени Валерий был единственным, кому удалось каким-то загадочным образом победить болезнь, которая чуть было не уничтожила треть древнего мира под корень.