Мы заглянули в восьмиугольный гранитный ящик в центре мощеного двора. На нем больше нет золота — его содрали испанцы в самом начале конкисты. Впрочем, так же они поступили и со всем ценным, что еще было в Кориканче. Сегодня ни у кого нет ни малейшего представления, зачем он был нужен когда-то; строго говоря, нет даже уверенности, что он всегда имел нынешний облик купели, ибо ревностные монахи вполне могли его переделать, когда вокруг него в XVI веке строилась церковь Санто-Доминго.

Гарсильязо де ла Вега, который знал Корикачу как до, так и после того, как она стала церковью, не упоминает о ящике, но приводит много других свидетельств, которые помогают нам оценить первоначальный характер храма Солнца инков:

«С восточной стороны находилось то, что мы назвали бы алтарем, хотя у индейцев такого выражения не существовало. Очень высокая деревянная крыша была крыта соломой: четыре стены были сверху донизу увешаны золотыми листами, а алтарь венчало изображение солнца. Это изображение было сделано из золотого листа, вдвое более толстого, чем те, что висели на стенах; оно имело вид круга с расходящимися лучами и языками пламени… Это символическое солнце было так велико, что занимало всю заднюю стену храма.

За изображением солнца хранились многочисленные мумии усопших королей инков, которые были в такой хорошей сохранности, что выглядели совсем как живые. Они сидели на золотых тронах, установленных на листах из того же металла, и смотрели прямо на входящего… Индейцы спрятали эти тела вместе с другими сокровищами, которые еще не обнаружены…»

Одним из этих спрятанных сокровищ было изображение Виракочи, бога Солнца в облике человека. Прежде, чем оно пропало в XVI веке, его успели увидеть и описать несколько испанских летописцев. Рассказывают, что оно было «сделано из золота и имело вид стоящего мужчины ростом с мальчика лет десяти, причем правая рука была поднята, а пальцы ее почти сжаты, за исключением большого и указательного…»

Уильям Салливан первым из ученых заметил, что эта поза характерна для астронома, ведущего наблюдения, и что «расстояние между большим и указательным пальцами было у «отсталых» народов эталоном для измерения времени по небесной сфере». Салливан указывает, что эта мера до сих пор в ходу у полинезийских мореходов Каролинских островов. Согласно антропологу Дэвиду Льюису, эта мера, а именно «расстояние между указательным и большим пальцами, при вытянутой руке соответствует примерно 10 градусам… и вполне могла применяться древними…»

Как воплощение Солнца, Виракоча уже был частично астрономической фигурой, так что вполне резонно было бы изобразить его в процессе наблюдения звезд — поскольку существуют и другие знаки древнего астрономического культа Корйканчи.

Большое значение имели, по словам Гарсильязо, «пять больших квадратных комнат», расположенных вокруг центрального двора, кладка которых из полированного серого гранита уцелела до настоящего времени. «Между ними не было проходов, — рассказывает Гарсильязо, — а их перекрытие имело вид пирамиды».

Одна из комнат была «посвящена Луне, невесте Солнца. Она вся была обшита серебром… Изображение Луны с женским лицом украшало ее таким же образом, как изображение Солнца в большом здании… Комната, ближайшая к комнате Луны, была посвящена Венере, Плеядам и всем звездам… Эта комната тоже была отделана серебром, а ее потолок был усыпан звездами, подобно небесному своду. Следующая комната была посвящена молнии и грому… Четвертая комната была посвящена радуге, которая, как говорили, спустилась с Солнца… Она была вся покрыта золотом, причем на одной из стен была прекрасными цветами нарисована радуга… Пятая, и последняя, комната была предназначена для главного жреца и его помощников, которые были королевской крови… Этот зал, подобно другим, был обшит золотом».

По сути дела, Гарсильязо описывает космологический храм.

Главное его сооружение, наполненное откровенно солнечной символикой, было посвящено солнцу. Более того, хотя Гарсильязо это и не упоминает, оно было ориентировано определенным образом по солнцу, при этом «прицеливании» близрасположенная гора использовалась в качестве мушки. Название этой горы — Пачатузан, что означает «Шарпир» или «Коромысло» Вселенной. Для наблюдателя, находящегося во дворе Кориканчи на рассвете в день летнего солнцестояния, солнце восходит как раз за Пачатузаном.

Из пяти вспомогательных «комнат» храма Солнца одна была предназначена для главного жреца и его помощников, а четыре остальных — для космологических, точнее — астрономических — явлений.

Мы подозреваем, что даже посвящение молнии и грому было также скорее связано с астрономией, чем с погодой, поскольку молния и гром повсюду в древнем мире являлись символом метеоритов — «громовых камней». Имеется свидетельство того, что культ метеоритов, до удивления похожий на древнеегипетский культ метеорита Бенбен, некогда процветал в Андах. Действительно, одним из титулов Виракочи, которыми инки пользовались во время богослужения, был Илла-Тики. Слово илла означает «громовой камень», а тики — «первобытный», «первоначальный», «исходный». Не правда ли, этот «допотопный громовой камень» напоминает камень Бенбен, который, согласно преданиям древних египтян, упал с неба в «раннюю первобытную эпоху»? И случайно ли в обоих местах метеориты ассоциировались с производительной, творческой силой Вселенной — точнее, с плодовитостью и возрождением?

По словам Гарсильязо, еще одна из комнат храма была посвящена радуге, которую инки считали эманацией солнца. Как не вспомнить при этом, что древние кхмеры Ангкора считали радуги мостами, соединяющими миры богов и людей.

Оставшиеся две комнаты Кориканчи были предназначены для небесных тел — одна для луны, другая для «Венеры, Плеяд и всех звезд». В последней потолок был «испещрен звездами, подобно небесному своду». Не вспомнить ли гробницы египетских фараонов, где также потолки испещрены звездами — как, например, в Долине Царей и в пирамидах V и VI династий в Саккаре.

В описании Гарсильязо содержатся еще две весьма любопытные детали. Он рассказывает, что инки мумифицировали останки своих усопших богоцарей. Также поступали и древние египтяне. И сообщает нам, что астрономические комнаты в Кориканче были первоначально «увенчаны крышей в виде пирамиды». Является ли совпадением, что три пирамиды в Гизе расположены на земле в соответствии с астрономическим прототипом, а в Великой пирамиде имеются комнаты — камеры — с коридорами, нацеленными на конкретные звезды?

Как мы знаем, за пирамидами Гизы присматривали жрецы-астрономы Гелиополиса, «таинственные учителя неба», чей первосвященник, «глава астрономов» поддерживал прямой контакт с силами небесными. Инки называли верховного жреца Кориканчи уилак-уму, что означает «тот, кто говорит с божественными силами». Его поддерживала каста ученых жрецов амуатас, которой принадлежала и школа тарпунтаэс — специалистов-астрономов. «Их задачей было изучать небесные тела, следить за восходом и заходом солнца, отмечать солнцестояния и равноденствия, [а также] предсказывать затмения». Для этой цели они пользовались комплектом глыб-монолитов, известных под названием суканас, ныне, к сожалению, уничтоженных, которые, согласно древним летописцам, некогда стояли «на гористых горизонтах долины Куско в стратегических точках, видимых из Кориканчи, отмечая азимуты зимних и летних солнцестояний».

В части второй мы познакомились с отрывками из «Текстов Пирамид», из которых можно сделать вывод, что древние египтяне и их доисторические благодетели обладали достаточно развитыми познаниями в области небесной механики уже на довольно раннем этапе. Например, термин «Шемсу-Гор», Последователи Гора, вполне может относиться к группе наблюдателей, которые «следили за путем солнца» — то есть за эклиптикой. По мнению палеоастронома Уильяма Салливана, Кориканча с ее явно выраженной эклиптической формой внешней стены служила моделью эклиптики.