Касаясь горизонта на северо-западе, Млечный Путь пересекал небо мерцающей лентой. Орион, как всегда, лежал на его западном берегу. Повыше Ориона лакала воду небесной реки собака — звезда Сириус в созвездии Большого Пса, которую древние египтяне отождествляли с Исидой, богиней волшебства. Из-за горизонта высовывался один из рогов небесного быка-Тельца. Лев лежал вниз головой. Обратившись на юг, мы увидели, как Южный Крест, находясь еще в восточной части неба, восходит к меридиану, которого он должен достигнуть через три часа. Там же, на востоке, находились Весы и Дева, а на севере были видны семь знакомых звезд Большой Медведицы, окунувшей свой ковш за горизонт.

На следующее утро мы двинулись на юг по Панамериканскому шоссе, окруженному выжженным солнцем ландшафтом, к городку Наска. Он находится посередине обширного пустынного плато, которое около 2000 лет назад было украшено сотнями абстрактных линий, геометрических композиций и огромных символических изображений животных и птиц. Многие из этих картин сравнимы по своим масштабам с фигурой в Паракасе, и, как мы уже отмечали, вполне возможно, что в обоих случаях авторство принадлежит одной культуре. Мы бывали в Наска и раньше, в июне 1993 г. В тот раз мы встречались с почтенной старой дамой, прикованной к постели болезнью Панкирсона. Даму звали Мария Райхе. Она была совершенно слепой, но ее серые глаза упорно смотрели в потолок, как будто хотели разглядеть сквозь него бесконечные просторы неба. А тем временем в ее ясном сознании развертывалась целая Вселенная — галактики памяти, созвездия связей, видений, возможных вариантов.

Именно Марии Райхе было суждено привлечь внимание мира к линиям рисунков Наска. Она родилась в немецком городе Дрезден в 1903 г. В 1920-х годах училась в Гамбургском университете. В 1932 г., обеспокоенная приходом к власти нацистов, она покинула родину и поселилась в Перу вместе с семьей немецких эмигрантов. Здесь Мария Райхе завязала контакты с доктором Полем Косоком из Лонг-Айлендского университета в Нью-Йорке, который за несколько лет до этого инициировал многообещающий проект исследования загадочных рисунков в Наска. После нескольких посещений плато в 1945 г., с 1946 г. она постоянно живет в городе Наска, где стала членом команды доктора Косока, которую возглавила после его ухода на пенсию в 1951 г.

Математик и астроном по образованию, Мария была по природе человеком чистым и умеренным, вегетарианкой и аскетом, никогда не была замужем. Казалось, что она избрана свыше осуществлять святое попечение. И она неукоснительно осуществляла его, продолжая изучать величайшее в своем роде произведение искусства на земле Наска, пока не состарилась.

Будучи совершенно больной и физически слабой, Мария Райхе сохраняла ясность мышления, когда мы посетили ее 12 июня 1993 г. По ее просьбе мы взяли ее за руки. Ее пальцы на мгновение сжались, как будто от волнения, но черты лица сохраняли полное спокойствие. Задняя дверь ее комнаты была открыта, и через нее виднелся залитый солнечным светом цветник. Дул легкий ветерок. Из-за натянутой и просвечивающей кожи Мария производила впечатление мумии, тело которой на протяжении тысяч лет подвергалось высушивающему действию пустыни. Трудно было представить, что она сможет произнести больше, чем пару слов. Однако, когда мы обратились к ней со своими вопросами, она отвечала нам уверенно и на идеальном английском.

Сначала мы поинтересовались ее мнением о значении рисунков в Наска. Мария Райхе ответила так:

«Они учат нас, что ошибочно все наше представление о народах древности, ибо здесь в Перу существовала развитая цивилизация с развитым пониманием математики и астрономии, цивилизация художников, стремившихся сообщить нечто уникальное о человеческом духе будущим поколениям».

Мария сказала, что сегодня рисунки Наска представляются ей почти столь же загадочными, как и полстолетия тому назад, когда она впервые их увидела; об этом времени она писала когда-то своему другу: «Боги Наски завладели мной, как только я родилась, и заточили меня в свой замок из песка, чтобы я играла с их громадными рисунками до тех пор, пока в один прекрасный день не осознаю смысла своего существования».

Мария считает, что несмотря на старания многих ученых и ее собственные многолетние измерения и съемки, тайна Наски очень далека от разрешения. Никто не может точно сказать, что означают эти изображения, как они были выполнены с такой высокой точностью и в таком большом масштабе, а также почему их можно по-настоящему наблюдать только с самолета. По ее собственному мнению, которое, как мы знали, она вынашивала в течение многих лет, правильный ответ каким-то образом связан с древней астрономией. Мария признала, что обнаруженная корреляция с восходом и заходом ряда звезд носит весьма ограниченный характер; однако в целом рациональное объяснение рисунков лежит где-то в области древних религиозных воззрений о небе.

В свое время она серьезно рассматривала возможность того, что рисунки на земле в Наска схематично изображают созвездия. Например, почему бы «Обезьяне» из Наска не изображать большой ковш? А «Пауку» — Орион?

Позднее у нас появилась возможность подробно ознакомиться с астрономической интерпретацией Обезьяны, которую Райхе опубликовала в 1958 г., представив обоснование ее интуитивной догадки, что Обезьяна изображает ковш Большой Медведицы. Она доказала также, что фигура ориентирована на место захода звезды Бенетнаш в «ручке» ковша.

Подобным же образом на лекции в Лондоне в 1976 г. она доказала, что Паук был задуман как модель, символизирующая Орион, причем его тонкая талия изображает три звезды Пояса, а ось симметрии фигуры нацелена на место захода Ориона в ту эпоху, когда создавались рисунки Наска.

В последние годы пионерские исследования госпожи Райхе в Наска подхватила и существенно расширила доктор Филлис Питлуга, старший астроном чикагского планетария имени Адлера. Мы обедали с госпожой Питлугой в Лондоне в 1994 г. Кроме того, на обеде присутствовали наш друг, Роберт Бьювэл, автор книги «Загадки Ориона», и друг доктора Питлуги Дэвид Паркер, фотографировавший Наска. Основной темой нашего разговора был телевизионный документальный фильм Питлуги, в котором она представила дополнительное свидетельство корреляции между Пауком из Наска и созвездием Ориона. Подтверждая давнишние интуитивные догадки Райхе, она показала, что Паук действительно был задуман как изображение Ориона в том виде, как он располагался на западном горизонте примерно 2000 лет тому назад. Питлуга совершенно уверена в том, что художники-астрономы из Наска знали о влиянии прецессии на положение звезд. Она даже высказала предположение, что многочисленные прямые линии, пересекающие фигуры под разными углами, отражают попытки изобразить прецессию, причем сами фигуры играли роль «этикеток», показывающих, с какими созвездиями связаны линии.

В 1996 г. Питлуга выступила с докладом, развивающим эти идеи, на 15-м Ежегодном, съезде Общества научных исследований. В докладе содержится утверждение, что наиболее вероятной «моделью фигур Наска» являются созвездия, расположенные по соседству с Млечным Путем, и высказывается предположение, что фигуры и линии использовались для того, чтобы определить длительные промежутки времени при помощи наблюдения прецессионных изменений, связанных с их небесными аналогами. Кроме того, представлено свидетельство «связи между существующими рисунками животных и растений — воображаемых силуэтов темных пятен на Млечном Пути [темные пылевые скопления] и комбинациями фигур и линий, указывающими на места восхода и захода соответствующих фигур 2000 лет назад».

Когда мы возвращались в Наска в мае 1997 г., доктор Питлуга еще не опубликовала свою долгожданную монографию, где формулируются дополнительные подробности ее теории, сущность которой сводится к тому, что в основе загадки Наска лежит обширный план, имитирующий картину неба. Мы понимаем, что ее выводы радикально отличаются от мнения большинства ученых, которые изучали рисунки и отдают предпочтение чисто ритуальным и церемониальным объяснениям. Тем не менее версия о том, что фигуры в Наска изображают созвездия, является весьма жизнеспособной. Она хорошо согласуется с представленными в этой книге свидетельствами мощного религиозного влияния по всему миру дошедшей из глубокой древности характерной доктрины дуализма «небо — земля», смысл которой сводится к тому, что «внизу — как наверху». И где бы ни проповедовалась эта доктрина, естественным результатом этого становилось то, что ее приверженцы рано или поздно, так или иначе начинали моделировать небо на земле.