Все главные храмы Ангкора также хранят следы того, что их возводили прямо над более ранними сооружениями, а те — над еще более древними. Но если, конечно, не считать это простым совпадением, получается (и это нельзя исключить), что удивительное сходство между размещением храмов Нага в Ангкоре и звездами «змеиного» созвездия Дракона (в том виде, как оно выглядело на рассвете в день весеннего равноденствия в 10500 г. до н. э.) было запрограммировано планировкой и размещением первоначальных «курганов» в Камбодже в те далекие дни.

Эта гипотеза никоим образом не противоречит тому факту, что храмы в том виде, какими мы наблюдаем их сегодня, были возведены между IX и XII веками н. э. известными кхмерскими монархами. От нас требуется лишь согласиться с установленным фактом, что места размещения этих храмов были священными задолго до их постройки. Так, может быть, они оставались священными и возводились согласно «древним предначертаниям» в течение не веков, а тысяч лет? Возможен и другой вариант гипотезы, не связанный с физической закладкой плана на поверхности Земли в 10 500 г. до н. э. (факт, который трудно как доказать, так и опровергнуть). В принципе строители храмов могли обойтись и без реперных «доисторических курганов». Вполне достаточно было бы иметь подробную карту звездного неба с изображением созвездия Дракона на меридиане на рассвете в день весеннего равноденствия в 10 500 г. до н. э. Если бы удалось сохранить такую карту и передать потомкам либо в графической форме, либо закодированной в виде ритуала или мифа, то строители Ангкора вполне могли бы воспроизвести ее на Земле почти через 12 тысяч лет.

Возможна и дальнейшая модификация гипотезы, не связанная ни с физическим существованием «курганов» с 10500 г. до н. э., ни даже с планами и картами, начерченными в ту эпоху. Все, что от нас требуется, это допустить, что строители Ангкора владели точными астрономическими познаниями, а об этом нам уже и так достоверно известно. Не трудно представить, что такие блестящие топографы, которые обеспечивали ориентацию храмов на север с той же точностью, что характерна для Великой пирамиды в Гизе, и которые закладывали данные точных астрономических наблюдений буквально во все основные размеры и ориентацию своих сооружений, вполне могли знать о явлении прецессии и ее астрономических последствиях.

Но если они владели этим знанием, если они рассчитывали прецессию, если они были так «оснащены», то вряд ли можно сомневаться в том, что они были в состоянии мысленно сымитировать положение небесных светил в прошлые эпохи — совершить то, что древние египтяне называли «спуститься на любое небо». Такие «мысленные мандалы» затем могли быть воспроизведены на земле в виде великих и прочных архитектурных сооружений, которые в состоянии намного пережить своих строителей, обладая скрытой способностью пробудить мысль тех, что встретится с ними через века и тысячелетия.

Поэтому основные вопросы, которые требуют ответа, связаны не только с точными датами возведения различных храмов Ангкора или даже более древних сооружений, чьи остатки покоятся под ними, но и с другими проблемами:

1. Почему общая планировка так упорно воспроизводит взаимное расположение звезд, окружающих созвездие Дракона, в том виде, как оно выглядело на рассвете в день весеннего равноденствия в 10 500 г. до н. э.?

2. Как объяснить тот факт, что на ту же дату указывают три великих пирамиды и Великий Сфинкс в Гизе — сооружения, в которых трудно предположить связь с храмами Ангкора?

3. Не удивительно ли, что все три группы монументов представляют собой одну и ту же астроархитектурную технику чтобы привлечь внимание к этой дате, а именно моделируя заметное созвездие, которое находилось бы в одной из основополагающих точек неба в день весеннего равноденствия в 10 500 г. до н. э.? В случае Ангкора Дракон находился на севере, в случае Великого Сфинкса Лев находился на востоке, Орион, в случае пирамид, — на юге.

4. Может ли здесь существовать какая-то скрытая связь?

Внутри Великой пирамиды в Египте существуют четыре шахты, две из которых направлены на север, а две — на юг. Мы с вами видели, что в эпоху 2500 г. до н. э. все эти шахты были нацелены на приметные звезды: южные шахты — на Сириус и Аль-Нитак (нижняя из трех звезд Пояса Ориона), северные — на Кохаб и Тубан.

Тубан находится на «хвосте» созвездия Дракона и имеет аналог (или двойника, или копию) на Земле среди змеиных храмов Ангкора. Это — храм Бейтей-Самре. Кохаб входит в соседнее созвездие Малой Медведицы. Тем не менее, он тоже скопирован на земле в Ангкоре близрасположенным храмом Та-Сом.

Таким образом, оказывается, что обе звезды, на которые нацелены северные шахты Великой пирамиды в Египте, представлены крупными сооружениями на Земле в Ангкоре. Возможно, это еще одна случайность, еще одно «совпадение». Однако в ходе проводимого нами исследования у нас не раз возникало смутное ощущение, что мы натыкаемся на фрагменты какой-то странной и туманной интеллектуальной игры древности — игры планетарного масштаба, которая длилась тысячелетия и протекала в четырех главных измерениях:

первое измерение: «наверху» — звезды в небе;

второе измерение: «внизу» — монументы на земле, раскиданные по миру как куски громадной разрезной головоломки, связанные друг с другом оккультным астрономическим ключом;

третье измерение:«время» — измеряемое медленным циклом прецессии, главным средством чего служили астрономические реперы, ведущие с одного монумента к другому и скрытые от непосвященных;

четвертое измерение: «дух» — самое главное, поиск бессмертия.

Игра — если только это действительно игра — производит впечатление прекрасной самосогласованной системы, взаимосвязанные элементы которой носят отпечаток высокого интеллекта и организации. Так, три пирамиды в Гизе не только расположены на Земле в виде трех звезд Пояса Ориона, но к тому же в одной из них, а именно в Великой пирамиде, имеется узкая шахта, направленная на юг, на ее звездный аналог в Поясе Ориона, а две шахты нацелены на север, на звезды Кохаб и Тубан. В свою очередь эти звезды представлены на Земле двумя храмами Ангкора как часть целой системы монументов, отображающих созвездие Дракона и ряд заметных соседних звезд.

Если добавить третье измерение — время, то игра переходит на новый уровень, и игрок обнаруживает, что небесно-земные диаграммы Дракона-Ангкора, с одной стороны, и Ориона-пирамид — с другой, прекрасно стыкуются, глядя друг на друга вдоль меридиана на рассвете в день весеннего равноденствия в 10 500 г. до н. э. Игрок также узнает, что точно в этот же момент созвездие Льва восходит на востоке прямо перед глазами Сфинкса с львиным телом. Эффект от игры усиливается тем, что мифы об Орионе-Осирисе и предания о божественных львах и львицах пронизывают всю культурную среду памятников Египта, причем всегда связаны с циклами времени, а чудесные сказания о змеях Нага вплетаются в культурную среду храмов Нага в Ангкоре, причем они также связаны с великими циклами времени и эпохами сотворений — разрушения мира.

Самое загадочное, что при этом мифы достаточно недвусмысленно указывают на связи более высокого порядка, выводя на следующий уровень игры — уровень духа; речь идет о связи между темой «мировых эпох», которую могут правильно осознать лишь те, кто вооружен знанием прецессии, и темным и основополагающим вопросом о бессмертии человеческой души. Это, как провозглашают индийские тексты, есть «великая тайна того, что происходит после смерти, [которую] не ведали даже боги в старину… знание, которое трудно постичь».

Кто мог бы быть лучшим кандидатом в игроки, когда на кону — бессмертие, чем Последователи Гора, Шемсу-Гор, властелины магии, звездочеты, которые, согласно древним текстам; пришли в Египет в Первое Время? На языке древних египтян «Ангкор» («Анх-Гор») означает «бог Гор жив». И для поиска связи между храмами Дракона в Ангкоре и монументами в Гизе очень существенно, что в мифе о Горе, в предании о Шемсу-Гор, имеется, согласно авторитетному каталогу звезд Ричарда Хинкли Аллена, несомненная связь с созвездием Дракона.