Мы чокнулись, допили этот достойный напиток, и я прошел в торговый зал, где стоял, опираясь одной рукой на не знавшее еще крови копье, а в другой держа бутылку «Таскера», крепко сбитый, с избытком охры на теле масаи, которому перевалило за тридцать два, а он все еще носил спадающий на глаза головной убор морани.

— Как дела, Симеон? — спросил я, заметив по мелким капелькам пота на верхней губе, плечах и подмышках, что это не его первая бутылка.

— А ваши, сэр?

— Отлично.

— Мы приняли к сведению, что мемсаиб убила опасного льва.

— Очень мило с вашей стороны, — кивнул я. — Пожалуйста, передай старейшинам, что я приехал в город, чтобы доложить им об этом при первой же возможности.

— Поздравляю вас с вашим чуи, сэр.

— Чуи — это пустяки.

— Вы застрелили его из пистолета или задушили?

— Тебя бы я мог пристрелить в один из прекрасных дней твоей жизни или просто повесить, а леопарда я убил из ружья.

— С каким вы охотитесь на птиц.

— Точно.

— Это очень необычно.

— Сам ты немного необычный, — ответил я. — Копье отравлено?

— Как и все копья масаи.

— Ты знаешь, куда можешь его засунуть.

— Я не понимаю значения ваших слов.

Я выразился яснее и почувствовал, как мистер Сингх принял вторую позицию леопарда, а мадам Сингх, достойная дочь племени туркана, достала из-под прилавка дротик с коротким лезвием.

Перед тем как выйти в торговый зал, я расстегнул кобуру. Мистер же Симеон, как говорят французы, демонстрировал свойственный ему комплекс неполноценности, если только не хотел разыгрывать спектакль, но в этом случае он, имея длинное копье со стальным наконечником, был нам не по зубам.

— Дайте мистеру Симеону жевательную резинку, — попросил я мадам Сингх, решив ускорить развязку. Я быстро опустил руку и чуть приподнял бедро, на котором висела кобура, а миссис Сингх протянула коробку с жевательной резинкой. Вежливо и учтиво. Вообще выглядело все это нарочито и напоминало не совсем удачную комедию положений, но мы имели честь знать Симеона еще с сентября, и потому я добавил: — Симеон, может, перейдешь к делу, вместо того чтобы брать жевательную резинку? Жена твоя жует резинку, когда сам знаешь кто спит с ней?

Но он не взял резинку и даже не пошевелился, и я повернулся к нему спиной и подождал, пока не ощутил холодок в паху, и не спеша направился к деревянной стойке и прилавку с галантереей. Я почувствовал, что покрылся испариной, и не без удовольствия заметил крупные капли пота под тюрбаном мистера Сингха. Такие же капли покрывали его щеки, чуть повыше бороды.

— Мистер Сингх, — обратился я к нему. — Мы должны повысить уровень торговли в этом дука.

Я все еще не знал, решится ли Симеон бросить копье от двери, но он по-прежнему колебался, и тем самым допустил серьезную ошибку.

— Это трудно, — ответил мистер Сингх. — Обслуживать приходится таких разных клиентов.

Мы вышли в подсобку, мистер Сингх протянул мне бутылку «Белого вереска», и я налил нам обоим. Шотландское мужество, разбавленное простой водой, никогда еще не обладало таким приятным вкусом.

— Жаль, что вы не пьете, мистер Сингх.

— Всегда сожалел об этом, — согласился он. — Могу я позволить себе одно замечание?

— Ну что за вопрос!

— По-моему, не все в нашем недавнем спектакле диктовалось необходимостью.

— Вы совершенно правы. Не откажите в критике. Рад буду выслушать.

— Мне кажется, упоминание о недостойном поведении жены подвергло опасности оба ваши фланга.

— И тыл.

— В Лойтокитоке так мало развлечений. Позвольте поблагодарить вас за эту забаву. Я держал его на мушке.

— Ого!

— У меня есть на то разрешение, — продолжил он. — Или у кого-то еще. Никому не хочется, чтобы его вздернули на виселице?

Он пожал плечами, и в его левой руке, словно по мановению волшебной палочки, оказался револьвер. Старинный «уэбли»[75] калибра .455.

— Восхитительно. А теперь покажите, как вы его убираете.

Револьвер так же молниеносно исчез.

— Обычный эластичный шнур, — пояснил мистер Сингх. — Нужно только, чтобы прочность и степень растяжения шнура точно соотносились с весом и балансировкой оружия.

— Просто замечательно.

Мистер Сингх передал мне бутылку, я налил нам по чуть-чуть, и мы оба добавили воды.

— Если хотите, я с радостью готов поступить к вам на службу бесплатно, как доброволец, — предложил мистер Сингх. — Я теперь состою осведомителем сразу трех правительственных ведомств, которые совершенно не обмениваются информацией и не взаимодействуют друг с другом.

— Не все так просто, как кажется на первый взгляд, и эта империя с давних пор справляется со своими обязанностями.

— И вам нравится, как она справляется с ними сейчас?

— Я иностранец и гость и критикой не занимаюсь.

— Так вы хотите, чтобы я работал на вас?

— Это будут копии донесений для других служб?

— Нельзя сделать копию устной информации, разве что с помощью магнитофона. У вас есть магнитофон?

— С собой нет.

— Чтобы повесить половину Лойтокитока, достаточно четырех магнитофонов.

— У меня нет ни малейшего желания вешать половину Лойтокитока.

— У меня тоже. Кто тогда станет покупать в дука?

— Мистер Сингх, делая все так, как положено, мы спровоцировали бы экономическую катастрофу.

— Вместо нынешней катастрофы, — вздохнул мистер Сингх.

— А теперь мне пора вернуться к машине.

— Я пойду с вами, если не возражаете. В трех шагах позади и по левую руку.

— Пожалуйста, не беспокойтесь.

— Какое тут беспокойство!

Я попрощался с миссис Сингх, предупредил, что мы подъедем на машине, чтобы забрать три ящика «Таскера» и ящик кока-колы, и вышел на живописную главную и единственную улицу Лойтокитока.

Города с одной улицей вызывают то же чувство, что и небольшая лодка, узкий пролив, исток реки или убегающая вверх по ущелью тропинка. Временами, после болота, пересеченной местности, пустыни и недоступных холмов Чулас, Лойтокиток казался мне настоящей столицей, а порой он же напоминал рю Руаяль. Сегодня это был просто Лойтокиток с налетом Коди, штат Вайоминг, или Шеридана, штат Вайоминг, в былые времена. Я внимательно, как на охоте, выискивал глазами Симеона, но под прикрытием мистера Сингха прогулка моя получилась приятной и беззаботной, и мы оба получили от нее удовольствие. Перед «Бенгхи» находилась бензиновая колонка, а к дверям вели широкие, как в универсальном магазине на Диком Западе, ступени. Вокруг джипа стояли масаи. Я остановился у кабины, предложил сидевшему за рулем Камау, что постерегу джип с винтовкой, пока он зайдет в магазин или что-нибудь выпьет. Но он ответил, что предпочитает сам сидеть за рулем. Поэтому я поднялся по ступеням в переполненный магазин и пробрался к дальнему краю длинного L-образного прилавка и начал покупать медикаменты и мыло.

Нгуи тоже зашел со мной к мистеру Сингху. Он купил красильный порошок, чтобы покрасить мои рубашки и охотничьи жилеты в цвета масаи. В присутствии мистера Сингха Нгуи спросил меня на камба, не хочу ли я трахнуть миссис Сингх, и я с удовольствием отметил, что мистер Сингх либо великий актер, либо у него не было времени или возможности выучить камба.

Когда я снова подъехал к ступеням, ведущим к «Бенгхи», там собралось несколько масаи, которые хотели, чтобы я подвез их на равнину.

— А пошли они все на... — бросил Нгуи. Это было его любимое английское выражение. Во всяком случае, единственное, которое он часто повторял, поскольку с некоторых пор английский считался языком палачей, правительственных чиновников, служащих и вообще всех бвана. Прекрасный, конечно, язык, но в Африке он постепенно умирал, его лишь терпели и не любили. Поскольку Нгуи, считавшийся моим братом, заговорил на нем, я ответил ему тем же: «И худых, и низких, и высоких».

Нгуи посмотрел на назойливых масаи, которыми он, родись в былые и не столь уж отдаленные времена, не отказался бы полакомиться, и добавил на камба: «Только высоких».