— Заходи, генерал, — позвал Пи-эн-джи.

— Нет, — ответил я. — Дом человека — его крепость. Ты созрел для встречи со смертельно опасными хищниками?

— Слишком рано. Мэри спала?

— Она еще спит. Что читаешь?

— Линдберга. Чертовски интересно. А что читал ты?

— «Год льва». Очень за него переживаю.

— Ты уже месяц читаешь эту книгу.

— Полтора.

Закончив разговор с Пи-эн-джи, я вернулся к нашей палатке, проведать Мэри.

— Хочешь составить нам компанию, дорогая? Мы собираемся проехаться в новом большом «лендровере» Гарри, посмотреть, что да как.

— Я ужасно себя чувствую.

— Ладно. Мы будем осторожны, чтобы не вспугнуть его, а если он покажется, вернемся за тобой.

— Я ни на что не гожусь, — простонала она. — Мне так скверно.

— Постарайся отдохнуть и не принимай все так близко к сердцу.

— Как я могу спокойно отдыхать, когда мой лев вот-вот выйдет из леса, а меня там не будет!

— Мы вернемся за тобой, если он выйдет.

— А он тем временем вернется в лес.

Я направился к новому «лендроверу», который стоял в тени дерева. Пи-эн-джи с Гарри уже ждали меня. Я сел вместе с ними на переднем сиденье. Машину вел Пи-эн-джи, и мы плавно покатились через поле белых цветов к взлетной полосе. Пи-эн-джи свернул на колею, тоже поросшую цветами, и вел машину вдоль взлетной полосы по направлению к Килиманджаро, потом развернулся и поехал назад, уже рядом с колеей. Цветы касались ступиц колес. До вечера оставалось совсем ничего, и, когда мы ехали к горе, она казалась огромной и белой на фоне темно-зеленых деревьев нашего лагеря. Теперь же мы ехали в заходящее солнце, и гора осталась позади...

Пи-эн-джи весь светился от удовольствия, управляя новеньким автомобилем, и мы съехали с взлетной полосы на, как я ее называл, Великую северную дорогу — наезженную колесами грузовиков колею, которая шла параллельно лесу и вела к грязевым отмелям, солончакам и болоту буйволов. Нгуи и главный следопыт Пи-эн-джи сидели сзади и высматривали льва. Тем же занимались я, Пи-эн-джи и Гарри.

— Если он вышел из леса, — поделился я с Гарри, — действительно вышел, то будет там, в одной из тех рощ справа.

Ехали мы очень медленно, в полной тишине, никто более ничего не говорил. Солнце висело слева, прямо над начинавшимися за лесом холмами. Главный следопыт наклонился вперед и положил руку на плечо Пи-эн-джи. Не проронил ни слова, пристально вглядываясь в заросли, и Пи-эн-джи очень плавно остановил «лендровер».

— Вот он, Гарри, — еле слышно выдохнул он.

— Вижу.

Увидев льва, я не поверил своим глазам. Нгуи тоже замер от удивления. Лев лежал на термитнике и смотрел в другую сторону. Термитник представлял собой серый бугор с широкой площадкой наверху, и лев возлежал на ней, словно отлитое изваяние. Термитник находился в тени высокого дерева, и никогда еще мне не доводилось видеть такого огромного, такого черного льва. Большая черная голова, грива, спадающая черными космами на спину и темно-серые бока.[52] Я никогда не видел львов в такой позе, разве что на картине и в скульптуре. Как он здесь оказался? Он всегда был таким осторожным и здравомыслящим. Почему же вдруг выставил себя на всеобщее обозрение?

Ветер дул в нашу сторону, и лев не слышал и не видел нас. Пи-эн-джи осторожно передвинул ручку коробки скоростей, развернул машину и, как только мы отъехали достаточно далеко, на полном ходу, какой только мог себе позволить, помчался к лагерю.

— Какого дьявола он забрался туда? — спросил я Пи-эн-джи.

— Обрел уверенность в себе. Наконец-то обрел уверенность в себе и забрался туда, чтобы оглядеть свои владения и насладиться этим. Владыка здесь он.

— Чертовски красивый лев, — подал голос Гарри. — Теперь я понимаю, почему мемсаиб так хочется заполучить именно его. Он и правда убивает скот или вы выдумали это, чтобы поддержать боевой дух?

— Он убивает скот, — подтвердил я.

В лагере я бросился поднимать Мэри, а тем временем ружьеносец достал из-под коек винтовку Мэри и мой большой карабин, проверил патроны и побежал к большому «лендроверу».

— Он там, дорогая, там. И теперь он твой.

— Уже поздно. Почему ты не убил его? Чертовски поздно.

— Не думай ни о чем. Давай побыстрее в машину.

— Я должна надеть ботинки. Ты знаешь.

Я помог ей с ботинками.

— Где моя чертова шляпа?

— Вот твоя чертова шляпа. Иди шагом. Не беги к ближайшему «лендроверу». Думай лишь о том, как подстрелить его.

— Не нужно мне столько говорить. Оставь меня в покое.

Мэри, Пи-эн-джи и Гарри сели на переднее сиденье, Гарри — за руль. Нгуи, Чейро, следопыт и я устроились сзади. Я проверил патроны в стволе и магазине «спрингфилда 30-06», потом патроны, рассованные по карманам, воспользовался зубочисткой, чтобы очистить глазок прицела от пыли. Мэри держала винтовку прямо перед собой, и я видел только что протертый черный ствол и прихваченную скотчем опущенную прицельную рамку, затылок Мэри и ее злополучную шляпу.

Солнце висело над холмами, и мы, миновав поросшее цветами поле, выехали на знакомую, параллельную лесу дорогу. Где-то справа находился наш лев.

Когда увидели высокий округлый конус термитника, льва на нем не было. Машина остановилась, и все вышли, только Гарри остался за рулем. Львиные следы вели вправо, в направлении рощи, возвышавшейся над низким кустарником. С той же стороны стояло одинокое дерево, под которым лежала заваленная ветками приманка. Льва не было и там. Птицы тоже не добрались до приманки и сидели высоко на деревьях. Я обернулся на солнце: десять минут, и оно скроется на западе, за далекими холмами. Нгуи забрался на термитник и внимательно огляделся. Еле заметным движением руки показал направление и быстро спустился.

— Юко хапа. Он там. Мзури мотокаа.

Мы с Пи-эн-джи снова посмотрели на солнце, и он подал Гарри знак рукой, чтобы тот подъехал. Мы сели в машину, и Пи-эн-джи объяснил Гарри, как и что ему делать.

— Но где же он? — спросила Мэри.

Пи-эн-джи дотронулся до локтя Гарри, и тот остановил машину.

— Машину оставим здесь, — объяснил Пи-эн-джи Мэри. — Он должен быть в кустарнике под теми деревьями. Папа возьмет на себя левый фланг и не даст ему прорваться в лес. Мы с тобой пойдем прямо на него.

Когда мы двинулись к тому месту, где укрылся лев, солнце еще стояло над холмами. Нгуи шел следом за мной, а справа от нас Мэри шагала чуть впереди Пи-эн-джи, а Чейро — следом за ним. Они шли прямо к деревьям, которые росли среди редкого кустарника. Теперь я уже видел льва и продолжал смещаться влево, одновременно приближаясь к нему. Солнечные лучи пробивались через кустарник и освещали льва, огромную черную голову и темно-серое, с золотым отливом тело, и он внимательно следил за нами. Он следил за нами, а я думал о том, какое неудачное он себе выбрал укрытие. С каждым шагом я все больше и больше отрезал ему путь к спасению, к лесу, который уже столько раз выручал его. У него уже не осталось иного выбора, кроме как броситься на меня или на Мэри и Пи-эн-джи, чего он не стал бы делать, если б его не ранили, или попытаться добраться до следующего островка деревьев и густого кустарника, находившегося в четырехстах пятидесяти ярдах к северу. Но попасть туда он мог лишь по открытой плоской равнине.

Я решил, что уже достаточно сместился влево, и пошел прямо на льва. Он стоял в кустарнике, который доставал ему до бедра, и я видел, как его голова повернулась ко мне и тут же снова качнулась в сторону Мэри и Пи-эн-джи. Огромная и черная голова, но, когда он повернул ее, она не показалась слишком большой для его туловища. Тяжелого, крупного и длинного. Я не знал, насколько близко Пи-эн-джи подведет Мэри ко льву. Не следил за ними. Смотрел на льва и ждал выстрела. Подошел достаточно близко, чтобы уложить его, если бы он кинулся в мою сторону, и не сомневался, что, окажись лев ранен, он бросится именно сюда, так как его естественное укрытие находилось за моей спиной. «Мэри должна скоро выстрелить, — подумал я. — Она не может подойти ближе». Но может, Пи-эн-джи намеревался подвести ее еще ближе? Я взглянул на них краем глаза, не поднимая головы, стараясь не выпустить льва из виду. Мэри уже хотела стрелять, но Пи-эн-джи остановил ее. Они не пытались подойти ближе, и я предположил, что между Мэри и львом оказались ветки кустарника. Я следил за зверем и видел, как изменилась его окраска, когда солнце коснулось вершины одного из холмов. Для стрельбы света еще хватало, но мы знали, что здесь темнеет быстро. Лев чуть сместился вправо и снова посмотрел на Мэри и Пи-эн-джи. Я мог видеть его глаза. Мэри по-прежнему не стреляла. Потом лев сделал еще одно едва уловимое движение, и я услышал, как выстрелила винтовка Мэри, и сухой жесткий удар пули. Мэри попала в него. Лев метнулся глубже в кустарник, а затем выскочил с противоположной стороны, помчался к ближайшему островку густой растительности. Мэри продолжала стрелять, и я точно знал, что она попала в него. Лев удалялся длинными прыжками, его большая голова раскачивалась из стороны в сторону. Я выстрелил — и позади него взметнулся фонтанчик пыли. Я качнулся в ритме его движения и, поймав льва в прицеле, снова выстрелил, но снова пуля прошла сзади. Грохнула двустволка Пи-эн-джи, и я увидел поднятые выстрелом фонтанчики пыли. Я выстрелил еще раз, взяв немного вперед, и такой же фонтанчик поднялся впереди льва. Он бежал тяжело, прилагая отчаянные усилия, но с каждым прыжком удалялся все дальше и дальше, и, когда я наконец поймал льва в прицел, то едва различил его и, казалось, он вот-вот достигнет укрытия. Я немного наклонился, целясь чуть повыше головы, и мягко нажал на спусковой крючок — не было никакого фонтанчика, и я увидел, как лев заскользил вперед, опустив голову, вспахивая передними лапами пыль, еще до того как мы услышали шлепок пули.[53] Нгуи хлопнул меня по спине и обнял. Лев попытался подняться, но Пи-эн-джи выстрелил, и он повалился на бок.