В центре города полно странных мест. Между «Ударником» и «Красным Октябрем» — целый квартал, давно переставший быть фабрикой. Подозрительные офисы случайных фирм, склады и складики с вечно закрытыми дверьми, пустые площадки, которые язык не повернется назвать дворами.

И здесь — врата Хетьмы. Место тусовки ролевиков. Колдунов, воинов, и всякой нечисти.

Леди-Солнце возбуждена и напряжена. Тридцать первое декабря. Вечер. Она ведет к вратам нового жителя Хетьмы, и сегодня он обретет имя. Я трижды усомнился в скоропалительном решении пойти у Таси на поводу. В ее голове — сказочная муть. Каждое наше утро начинается с просмотра прогнозов солнечной активности. Окажись рядом психиатр, он убил бы меня за такое лечение.

Черная рубашка-апаш, принесенная Таськой из студии, мала на два размера и режет подмышки. Кожаный ремень без пряжки торчит узлом даже из-под пальто.

Тася впервые сделала крупную покупку, не посоветовавшись со мной. Просто констатировала, что за половину моей месячной зарплаты купила колоду. Я хотел возмутиться, что сам нарисую тысячу, но она объяснила правила. Дешевки, которая штампуется типографски, не хватит даже на то, чтобы войти в нижний двор Суталя. Хоть скупи весь тираж — в нем просто нет правильных карт. Чтоб из простого коллекционера превратиться в участника живой игры, нужно купить колоду штучной работы. Одна карта станет твоей, остальное уйдет в кладовые королевства. А ты сразу займешь не самое худшее место в иерархии Суталя. Иначе на это уйдут годы — а Леди-Солнце непозволительно встречаться с простолюдином.

Я резко поворачиваюсь к Тасе и успеваю заметить в ее глазах тот плеск, что так напугал меня дома неделю назад. Да я разнесу эту богадельню по кирпичику!

Мы идем по длинному коридору, спотыкаясь на выбоинах в пыльной кафельной мозаике. У железных дверей грузового лифта нас встречает… Не человек — слуга. Молча склоняется в поклоне, прикрывая глаза рукой — чтобы не быть ослепленным прямыми лучами Солнца. Из того, что Тася сумбурно рассказывала мне о церемониях, я помню главное: смиренно молчать.

Лифт, скрежеща, уносит нас в подвал. А там дрожат свечи, и два десятка собравшихся совсем не выглядят ряжеными. Леди-Солнце, шествуя на полшага впереди меня, — а от Таськи в этой женщине нет ничего, — снисходит до беседы с капитаном сутальской стражи, разменивается поклонами с королевой-матерью — они, вроде бы, равны по положению, отчитывает мелкопоместного графа за непристойно малые пожертвования храму. Я бесплотной тенью следую за ней, и меня даже не удостаивают взглядом.

Все рассаживаются за невероятных размеров круглый стол, и мне становится не по себе, потому что в глазах присутствующих — только Рассвет Хетьмы.

— Нет покоя в Хетьме для мирного сутальского королевства, — из глубины зала, от дальнего края стола, голос мага-регента Альмено доносится раскатисто и гулко. Мне мерещится, или язычки свечей действительно вздрогнули одновременно? — Княжества Титаль и Кеск затеяли ссору почти у наших границ…

Лицо мага-регента скрыто капюшоном. Его речь действует гипнотически, и мне уже кажется, что я слышал этот голос бессчетное количество раз.

Политинформация занимает не так уж много времени, доходит дело и до меня. Леди-Солнце, неприступная и бесстрастная, принимает из моих рук распечатанную колоду. Я успеваю краем глаза заметить, как неправдоподобно красива рубашка верхней карты. Переплетенные руны на мгновение складываются в объемную картинку.

Пологий склон, заросший редким кустарником, ведет к бескрайнему болоту. Создания, не слишком похожие на людей, под корень срезают длинные гибкие прутья, обдирают листья и боковые побеги. Правее на холме чадит земляная печь, и еще несколько сутулых существ передают по цепочке сырые глиняные пластины.

Мой конь фыркает — его хватает под уздцы старик Лайнен, смотритель печи.

— Лоза гниет, Мастер! — с болью в голосе говорит он. — Вы обещали заклятие!

Словно вынырнув из запредельной глубины, я жадно вдыхаю воздух.

Инкрустированный ящик, похожий на гигантскую шляпную коробку, полон карт самых разных цветов и узоров. Узнаю многие — их рисовал я. Леди-Солнце опускает мою колоду в ящик и начинает плавными движениями перемешивать с остальными картами.

— Таис тасует сток, — глухо произносит провинившийся граф, и остальные сидящие за столом ритмично подхватывают:

— Таис тасует сток.

Колоду положено смешать с базаром и уже оттуда тянуть карты. От круговорота в стоке меня начинает подташнивать. Мелочи, которые я так тщательно отрисовывал для «Мира Карт», над которыми смеялся и ехидничал, сейчас, словно зубчики невидимого ключа, проворачивают что-то у меня внутри.

И я бросаю Лайнену свиток, не удостоив и словом. Из-за старого вора не доплетена внешняя стена замка. Теперь ему будет сложнее оправдываться…

Взгляд мага-регента из-под опущенного капюшона приводит меня в чувство.

— Подойди к вратам Хетьмы, гость!

Делаю шаг к Леди. Не могу смотреть на нее прямо, хочется сощуриться или загородиться ладонью. Я имею право взять любую карту — хотя самые ценные именно из той колоды, которую мне купила Тася.

Чувствуя, что слезы хлынули из глаз, все-таки поднимаю взгляд на сверкающую Леди-Солнце. Она недосягаема в небесной дали. Я беру невзрачную карту, засаленные уголки и безыскусная рубашка которой навевают мысли о пляжном преферансе или игре в подкидного дурачка.

В немой тишине переворачиваю и кладу перед собой на стол. Королева-мать, судорожно вздохнув, хватается за сердце. Неразборчивый шепот, два коротких слова, окончательный диагноз, проносятся двумя круговыми волнами, сходясь на регенте.

— Я огорчен, но не удивлен, — говорит маг. — Отсюда он ушел — сюда он вернулся.

Краткого ликбеза, данного мне Тасей второпях, явно начинает не хватать.

— Мы ждали верноподданного сутальца, а встретили чужака, — продолжает регент. — Вместо помощи получили занозу. Добро пожаловать в Хетьму, Мастер-Призрак!

Моя карта пуста. Или почти пуста, потому что я начинаю вспоминать. И понимаю, что из Суталя нужно уходить. Немедленно, пока не стало поздно.

Убираю карту в нагрудный карман. Как равный равному, киваю Альмено.

— Благодарю за гостеприимство, регент! Надеюсь, вы не будете против, если Леди-Солнце осветит дорогу до моего замка?..

— Буду.

Ответ груб и недвусмыслен. Леди-Солнце фарфоровой куклой застыла над ящиком с картами. Сама она не пойдет, ее можно только увести.

— Не соизволите ли назвать причину?

К дверям лифта вдоль стен бесшумно стекаются слуги. Маг-регент медлит. В раздумье разводит руками. Время на его стороне.

— Отчего ж, — очень по-свойски говорит он — и понимает, что узнан.

А я снова вижу грязный, с протечками на стенах и масляными пятнами на полу, заброшенный подвал, пупырчатые островки плесени по углам и недобрую маскарадную публику…

— Таис… — второго слова я не могу ни запомнить, ни воспроизвести — кричит маг-регент Хотябов.

Пальцы Леди-Солнце начинают неестественно выгибаться. Не хочется гадать, что за этим последует.

— Тася! — ору я, и это первый раз, когда я по-настоящему повышаю на нее голос.

Огненные волосы Леди-Солнце испускают багровые сполохи, на кончиках побелевших пальцев пляшут светлые искры. Она смотрит на меня, и я не знаю, кто передо мной.

Подход к лифту перекрыт, а во мне нет той силы, которой опасаются эти сумасшедшие.

Тонкие руки танцовщицы делают неуловимый жест, и всё тонет в ослепительной вспышке.

Холодная ночь за окном. А внутри тепло — мы сжигаем карты. Тасю знобит, она то и дело обращается ко мне по имени, словно боясь забыть его или перепутать.

— Костенька, еще в шкафу, под бельем…

Из укромных мест извлекаются десятки коллекционных карт. Самое смешное, что я почти навскидку могу расшифровать их содержимое. Руны, узоры, лица и фигуры пытаются говорить со мной — но скрючиваются и исчезают в голубом пламени кухонной плиты. Вокруг конфорок — черные лохмотья.