— С кем конкретно?

— С мистером Отри.

— Вызвать Отри — все равно что надеть жернов на шею утопающему, — мрачно сказал Кейн.

— Мне он показался довольно приятным, несмотря на ковбойский камуфляж.

— Отри — фэбээровец в отставке.

— Понятно, человек в твоем положении вряд ли отзовется о нем хорошо.

— «Человек в твоем положении», — мрачно повторил Кейн. — Ты хочешь сказать: сидевший в тюрьме? — Лицо его было напряжено.

Кристи почувствовала себя неловко и, чтобы не встречаться с ним взглядом, сделала еще глоток. Повисла напряженная тишина.

— Послушай, Рыженькая, — неожиданно произнес Кейн.

Она подняла на него глаза.

— Что же ты все-таки на самом деле делала в доме Хаттона?

Кристи пыталась придумать ответ, а Кейн с любопытством разглядывал ее, словно это было их первое свидание и он все никак не решался поцеловать ее.

Но взгляд его был скорее серьезно-оценивающим, чем игривым. Этот взгляд говорил Кристи: Кейн понимает, что она ему лжет, но не понимает почему.

Кристи закрыла глаза, но через секунду поняла, что этого делать не следовало: от смеси высоты, алкоголя и адреналина она «поплыла». Кристи почувствовала озноб.

— Ты что, все-таки собираешься упасть в обморок? — донесся до нее голос Кейна.

— Н-нет, — ответила она, пытаясь сдержать дрожь. — Я еще никогда не падала в обморок! Ни разу!

Кристи с трудом поднялась на ноги. Кейн бережно поддержал ее. Сейчас он снова был близок к ней, почти так же близок, как тогда в лесу.

— Что с тобой, крошка? — мягко спросил он.

— Я просто замерзла. Т-только и всего.

Ей действительно было холодно. Она чувствовала себя так, будто промерзла до костей.

Кейн вздохнул: все равно не добиться от нее правды!

— Хорошо, Рыженькая. Я уже понял, что моя игра ни к чему не приведет. Попробуем поиграть в твою.

— Как это?

— Если ты действительно замерзла, я знаю, как тебя согреть. Ты пойдешь сама или тебя…

— Сама, — быстро проговорила Кристи.

— А жаль! — Кейн хмыкнул. — Мне так понравилось носить тебя на руках!

Кристи было насторожилась, но улыбка этого странного человека совершенно успокоила ее: она была такой же теплой, как и огонь в камине.

— Не бойся, крошка, — сказал Кейн. — Может быть, я и убийца, и сукин сын, но я джентльмен, когда дело касается порядочных женщин.

— Ты еще забыл добавить, что ты гробокопатель, — улыбнулась Кристи.

Кейн рассмеялся:

— А тебе палец в рот не клади!

— Почему тебя прозвали гробокопателем?

— Потому что если я нахожу что-нибудь интересное в земле, то всегда беру лучшее, а другим оставляю что похуже.

— Как эти минералы? — Кристи посмотрела на переливающиеся светом кристаллы.

— Да. Впрочем, их я взял вполне законно. У меня есть разрешение копаться в старых шахтах, которых много в этих краях.

— А горшки и вазы?

— На это тоже у меня есть разрешение. Копать на частной земле с разрешения владельца вполне законно. Не веришь — спроси у Хаттона.

— Почему у него?

— Лучшие мои находки — со старого ранчо До-нован. Это потом уже Хаттон купил его, обнес забором и стал копать сам.

Кристи вспомнила сокровища Хаттона. Каково же должно быть лучшее — то, что Кейн взял себе!

Кристи и Кейн вышли из дома. Холодный ночной ветер пробирал до костей, и Кристи почувствовала, что совершенно окоченела.

— Это называется согреть?

— Подожди, Рыженькая. Доверься мне хотя бы в этом.

Кейн не настаивал, а терпеливо ждал. Можно, конечно, вернуться в дом — там по крайней мере она могла отогреться у огня — или последовать за Кейном в холодную ночь.

— Хорошо, пошли, — решительно сказала Кристи.

Кейн вздохнул. Чувствовалось, что он доволен.

— Луна светит ярко, — сказал он, — но если хочешь, я возьму фонарик.

Кристи посмотрела на луну, серебрившую горы, седые заснеженные вершины которых величаво вырисовывались на фоне иссиня-черного неба. Легкий ночной ветерок качал верхушки вековых сосен. Весь мир казался сказочным, нереальным.

— Не надо фонарика. Я давно мечтала оказаться вот так, лунной ночью, наедине с природой.

— Устала от городских огней?

— Пожалуй.

Вдруг в кустах послышался шорох.

— Ты не боишься собак? — спросил Кейн.

— Ничуть.

Но уже через минуту Кристи решила, что поспешила с ответом. Большой, косматый зверь, появившийся из леса, был скорее похож на волка, чем на «друга человека».

— Привет, Моки! — сказал Кейн. — Надеюсь, ты сам позаботился об ужине.

Кейн потрепал собаку по холке, и Моки дружелюбно завилял лохматым хвостом, не сводя, впрочем, глаз с Кристи.

— Не бойся, он тебя не тронет, если только ты сама его об этом не попросишь, — улыбнулся Кейн. — Да и то вряд ли. Когда я валялся в больнице, бедняга был совсем один.

— Ты специально отпустил его?

— Лучше быть голодным, но свободным, чем сидеть на цепи. Если Моки посадить на цепь, то он не протянет и месяца.

Голос Кейна сказал больше, чем слова. Он на собственной шкуре познал, что такое несвобода, и как никто научился ее ненавидеть.

Кристи присела на корточки и протянула руку.

— Привет, Моки! — мягко начала она. — Я понимаю: ты настороженно относишься к незнакомцам, но я тебе, кажется, понравилась. Не бойся, я не посажу тебя на цепь. Я бы даже тебя покормила, но у меня ничего с собой нет.

Моки подошел к Кристи, обнюхал ее руки и ткнулся влажным носом в ладонь, словно приглашая его погладить.

Кристи потрепала Моки по спине.

— Ты ведь хорошая собачка, а не злой серый волк?

Моки по-собачьи улыбнулся, обнажив два ряда белых зубов.

Кристи трепала собаку за ухом, гладила лохматую грудь. Ей нравилось прикасаться к мягкому теплому меху, согревающему замерзшие пальцы.

— Пошли, Рыженькая, — напомнил о себе Кейн. — А то, пожалуй, ты окончательно замерзнешь.

— Моки теплый.

— Я тоже теплый. Не хочешь меня погладить?

Кристи улыбнулась и последовала за Кейном. Она шла по тропинке между Моки и Кейном и чувствовала себя в полной безопасности. С такими спутниками она не боялась темноты.

Впереди послышался звук журчащей воды. Они вышли на поляну, где бежал небольшой ручей, переливаясь под лунным светом и тихо напевая свою таинственную песенку. Вода скатывалась с небольшого каменистого откоса и текла дальше по ровной местности.

Кейн подвел Кристи к небольшому пруду среди камней футов двадцать в ширину, находившемуся слева от потока. Казалось, пруд с ручьем составляют одно целое, но, подойдя поближе, Кристи обнаружила, что между ними прорыта небольшая канавка. Вода в пруду была совершенно прозрачной и казалась продолжением лунного света. Со дна поднимались пузырьки.

— Горячий источник? — Кристи не верила в такую удачу.

— Здесь вулканическая порода, поэтому много горячих источников.

Кейн опустился на колени и с видимым удовольствием погладил водную гладь.

— Как я мечтал вернуться сюда, когда валялся в этой чертовой больнице! Здешняя вода способна выгнать все болячки в сто раз лучше любого лекарства.

Он подошел к канавке и положил несколько камней. Поверхность пруда стала совсем гладкой, лишь в центре иногда появлялись ленивые пузырьки.

— В ручье холодная вода, — пояснил Кейн. — Она течет со снежных вершин с высоты в двадцать тысяч футов. А в пруду горячий источник, поэтому, если перекрыть доступ воды из ручья, пруд скоро нагреется.

Кейн начал раздеваться. Он стоял далеко от Кристи, и она видела лишь лунные блики на его коже.

— Кейн… — смутилась Кристи.

— Если стесняешься раздеваться, — догадался он, — то вот тебе вместо купальника. — Он бросил ей свою рубашку.

Кристи автоматически поймала ее. Рубашка еще хранила тепло его тела. Кристи вдруг почувствовала необъяснимое волнение.

— А ты?

— Я стесняюсь не больше, чем стеснялся бы тебя Моки.

— Моки покрыт шерстью.