Кейн медленно, явно наслаждаясь, отпил бренди.

— Анасазей? — переспросил он без особого интереса. — Ты уверена?

— Да.

— Откуда ты знаешь?

— Я видела его платья.

— В его доме?

— Во флигеле.

— Подожди, что-то я не понимаю, — сказал Кейн. — Ты специально приехала сюда, чтобы написать о новой коллекции Хаттона, однако, когда начался показ, почему-то ушла.

— Я пропустила официальный показ, но до этого я видела некоторые его работы. Серые, черные, белые тона. Необычные геометрические узоры. Похоже на чашу у тебя на верстаке.

— Поздняя культура Пуэбло, — сказал Кейн. По глазам Кейна Кристи поняла: он не верит ей.

— В общем, очень необычно, — продолжала как ни в чем не бывало Кристи. — Кстати, там часто повторялся один мотив: фигура какого-то странного горбатого человека.

— Кокопелли.

Кейн произнес это слово чуть торжественно, и Кристи поняла: оно обозначает не только узор на одежде. Она вдруг вспомнила, что это слово произносил и Джонни, желая привлечь внимание Отри.

И внимание Хаттона.

Очевидно, «Кокопелли» было чем-то вроде пароля. Знает ли его Джо-Джо?

«Джонни произносил это слово, — лихорадочно размышляла Кристи. — Кейн считает, что Джонни стрелял в него. Джонни как-то связан с Хаттоном. А Хаттон — с Джо-Джо. Может быть, поэтому Джо-Джо боится Кейна? Может быть, она прячется из-за Кейна?»

— Что такое Кокопелли?

— Божество анасазей. Нечто вроде древнегреческого Пана. Маленький горбатый флейтист, все время пребывающий в состоянии крайнего сексуального возбуждения.

— Символ плодородия?

Кейн улыбнулся:

— Скорее символ не находящей выхода сексуальности.

— Странный мотив для женской одежды.

— Ничего странного, если учесть выбор модели. Хаттон знает, что он продает, и знает, как это продать.

В голосе Кейна сквозило такое презрение, что Кристи поежилась, хотя камин жарко пылал, а бренди приятно согревало.

И все же она не боялась Кейна. Во всяком случае, она была убеждена: он действительно ее не тронет. Да, с ним непросто. Но Кристи подсознательно чувствовала, что он не из тех людей, которые любят причинять другим боль.

Почему же Кейн убил человека?

И почему пытались убить самого Кейна?

Кристи почувствовала, что пауза затянулась, и в этой затянувшейся тишине Кейн все так же пристально рассматривал ее своими янтарными глазами.

Кристи заговорила о первой пришедшей ей в голову вещи, только чтобы не говорить о Джо-Джо.

— Ткань и глина — разные материалы, — сказала она, — но, надо признать, Хаттон очень удачно перенес узоры всех этих горшков и ваз на ткань. В его новой коллекции есть что-то мистическое, первобытное, примитивное и вместе с тем изысканное.

Кейн молчал.

— После всех этих пастельных тонов и вычурных фасонов, которые он не менял уже два года, — бодро продолжала Кристи, — новые платья смотрятся очень свежо.

— Ты, кажется, не очень любишь Питера Хат-тона, — заметил Кейн.

— Моя задача — писать о нем, а не любить его.

— Тебе приходилось встречаться с ним лично?

— Разумеется. А что?

Кейн чуть заметно улыбнулся:

— Большинство женщин, как правило, теряют от него голову.

— Я — не большинство женщин.

— Да, ты женщина особенная, — насмешливо сказал Кейн. — Женщина, которую я поймал в кустах, когда вокруг шныряли охранники Хаттона.

Кристи понимала: рано или поздно ей придется или сказать Кейну всю правду, или послать его к черту.

Лучше сказать правду. Она не умела лгать и к тому же все больше убеждалась в том, что Кейну можно доверять — до известного предела, конечно.

«Пределом» была Джо-Джо.

Кристи отпила еще пару глотков, снова ощутив блаженное тепло, разливающееся по жилам.

Да, высота и алкоголь — плохая смесь. Кристи отставила бокал в сторону, но было уже поздно — он был пуст.

Кейн налил ей еще на два пальца.

— Нет, спасибо, — запротестовала Кристи. — С меня хватит.

— Истина в вине, — усмехнулся Кейн. — А я не думаю, что уже успел услышать от тебя всю истину.

«Ничего, — подумала Кристи, — журналисты знают, как не солгать и в то же время сказать не всю правду».

— Я ищу Джо.

Ответ ошеломил Кейна. Кристи улыбнулась — наконец-то хоть раз удалось сбить его с толку.

— Зачем? — тупо спросил он.

— Кое-кто в Нью-Йорке намекнул мне, что у нее с Хаттоном уже не такие близкие отношения, как раньше. — Кристи тщательно обдумывала, что ей можно сказать, а что нужно скрыть. — Она могла бы помочь мне лучше понять характер Хаттона.

— Почему ты искала ее в доме?

— Ее не было во флигеле среди других манекенщиц. Где еще она могла быть?

Кейн молчал.

— Говорят, у нее новый любовник, — бросила камешек Кристи.

Кейн отпил бренди. По его лицу нельзя было понять, что у него на душе.

— Ты не знаешь, кто он?

— Полштата Колорадо.

— Ты это знаешь по личному опыту?

— С Джо-Джо? — иронично спросил Кейн. — Да в ней нет ни на йоту ничего личного!

«Джо-Джо!»

Кристи вздрогнула. До сих пор она не сомневалась, что она — единственный во всем мире человек, который все еще помнит, как звали сестру в детстве. Значит, как ни ненавидит Кейн Джо-Джо сейчас, когда-то они были близки, так близки, что она даже рассказала ему о своем детстве.

«Она, может быть, даже успела рассказать ему обо мне! — испугалась Кристи. — Ну и влипла же я!»

Кристи машинально отпила глоток. От крепкого бренди на глаза навернулись слезы.

— Джо-Джо? — спросила она, откашлявшись. — Ее так называют?

— Она сама так назвалась.

— Почему?

— Не почему. Джо-Джо вовсе не нужна ни малейшая логика в поступках. Она считает, что из-за ее смазливой мордашки ей все дозволено.

— Она тебе рассказывала что-нибудь о себе?

— С чего бы вдруг? Ей просто было интересно, каково будет трахнуться с убийцей.

Кристи поежилась. Конечно, хорошо, что Кейн почти ничего не знает о прошлом Джо-Джо. Но его отношение к ней… А если… если то, что говорил Кейн о ее сестре, правда… то какова же Джо-Джо!

— Ты ее ненавидишь.

Это был не вопрос. Это было обвинение.

Кейн отпил еше глоток и постарался улыбнуться.

— Хорошо, Рыженькая. Итак, ты не обнаружила свою распрекрасную Джо-Джо в доме. Что же ты обнаружила вместо нее? Что тебя так напугало?

— Я обнаружила… — Голос Кристи задрожал, когда она снова вспомнила о том как безжалостно охранники избивали несчастного индейца. — Охранников. Они били Джонни.

— Они били его у тебя на глазах? — скептически спросил Кейн.

— Они не знали, что я все вижу.

— Где же ты пряталась?

— В гардеробной Джо-Джо.

— Почему они его били?

— Он пытался проникнуть в комнату рядом со спальнями. Он уже несколько минут возился с отмычками, когда услышал шаги охранника. В спальне Джо-Джо он хотел спрятаться. Я услышала шум и тоже спряталась.

— Должно быть, замок на той двери и в самом деле очень хитрый, — задумчиво протянул Кейн.

— Почему ты так думаешь?

— Джонни прошел неплохую школу взломщиков — три года в тюрьме.

При упоминании о тюрьме лицо Кейна окаменело.

— Что охранники от него хотели? — спросил он через минуту.

— Они спрашивали, что он искал.

— И что же он сказал?

— Не знаю, — честно сказала Кристи. — Он не сказал им.

— Поэтому они били его?

— Да. И мне кажется, они боялись его.

— И неспроста. Джонни есть за что бояться. Он может терпеть любые побои, но когда он сам дерется, то берегись.

— На этот раз били его. — Кристи перевела дыхание. — Пистолетом по лицу.

— Хаммонд? Это на него не похоже.

— Другой. Ему явно доставляло удовольствие избивать безоружного. Это было заметно. — Кристи отпила еще глоток, пытаясь побороть подступившую к горлу тошноту.

— И что потом? — Голос Кейна звучал сочувственно.

— Похоже, Джонни испугался. Он хотел поговорить с одним из людей Хаттона.