Николай Крижановский детально отследил в единственном — и то частично — понравившемся ему в «Ботинках…» рассказе «Бабушка, осы, арбуз» смысловые неточности и «нелепости». Я мог бы поспорить по поводу почти всех приведённых примеров (и о том, что арбуз под ножом может не только трещать, как утверждает критик, но и всхлипывать, как написал автор, и о том, что рассохшаяся лодка может держаться на плаву (рассохнуться до щелей могут борта, а днище ещё дюжить), и о том, что верёвка, которой она соединена (пока ещё, до ближайшей бури — в том-то и дело) с мостками, может быть истлевшей), но уверен, что это дело пустое. Каждый человек воспринимает читаемый текст индивидуально, и для кого-то знаменитый «круглый стол овальной формы» Достоевского — вопиющий ляп, а для кого-то сильный, чуть ли не гениальный образ… Художественная литература не поддаётся логическому разбору, в том-то и её прелесть. Прозу Прилепина тоже невозможно разложить на детальки, рассмотреть под лупой и понять, как она устроена.

…У Сергея Белякова есть такая привычка — он постоянно сравнивает (без особых объяснений, зачем) писателей, начавших публиковаться недавно, с теми, кто давно увековечен историей, и делает вывод: нет, не то. Особенно часто сравнениям у Белякова подвергается Прилепин. «Прилепин не Шолохов», «Прилепин на Дизраэли не тянет», «Прилепин не Пастернак»… Естественно, что Прилепин не является ни одним из перечисленных; он, на мой взгляд, также и не один из многих писателей Ивановых, и не один из Новиковых, не один из Кочергиных, не Сенчин, не Шаргунов. Даже не Алексеев Алексей Алексеевич. Он Захар Прилепин. Первый и последний. Как-то там юноша Михаил Лермонтов написал: «Нет, я не Байрон, я другой, / Ещё неведомый избранник»…

Такая фигура в нашей, мягко говоря, не слишком живой литературе давно ожидалась. Фигура и притягательная, и неудобная. Её невозможно не замечать, и потому она уже сейчас многих раздражает. Раздражение, уверен, будет расти. Каждая новая книга будет объявляться слабее предыдущей, любой шаг будет расцениваться как уход куда-то в сторону и т. д.

Что ж, это удел такого калибра писателей. Их долбят и справа, и слева, и по центру с обеих сторон. История оставила нам примеры, когда писатели бросались на долбящих, защищались и нападали сами, а в итоге запутывались, сбивались с пути и тихо увядали под контролем бдительного окружения, другие же шли своей дорогой, не обращая внимания на уколы, удары и уговоры.

Как ни банально это звучит, следующая книга прозы Захара Прилепина покажет… Не знаю, что именно она должна показать, но уверен, что что-то покажет.

Октябрь 2009 г.

Помнится, в 1999 году возник спор, когда праздновать наступление миллениума — 1 января 2000-го или через год. Учёные вроде бы убедительно доказали, что новый век и тысячелетие наступит 1 января 2001 года, но в сознании простых людей важнее оказался сам факт смены единицы на двойку, и приход 2000 года встречали куда активней следующего.

Не знаю, кто оказался прав, но вот наступление новой эпохи в нашей литературе, по-моему, началось в 2000-м.

Какой она будет в целом, эта эпоха, короткой или продолжительной, плодотворной или скудной, прогнозировать сложно. Но первое, уже завершающееся, десятилетие, по крайней мере, оказалось не таким уж плохим. Пожалуй, с «оттепельных» конца 50-х — начала 60-х не было в нашей литературе столь богатого на открытия, на новые имена периода.

О них, о писателях, дебютировавших в 2000–2009 годах, юных и не очень, громко заявивших о себе и тех, кто остается в тени, и хочется поговорить в этой статье. Впрочем, исчерпывающая панорама вряд ли получится — всего нового, что появилось в литературе даже за столь короткий отрезок времени, как десять лет, обозреть невозможно.

1. Создание атмосферы

Именно в 2000 году большинство литературных изданий как-то дружно озаботилось привлечением на свои страницы новых имён. Тогда же была учреждена премия «Дебют» для авторов не старше 25 лет. Поначалу многим затея эта показалась не очень-то серьёзной: ну что, дескать, стоящего почти ребёнок может написать? Бывают, конечно, в мировой литературе ранние таланты, но их по пальцам пересчитать, не обязательно для их выявления создавать целый премиальный институт.

Но «Дебют» очень быстро доказал свою значимость и даже необходимость в литературном процессе. И, что характерно, для большинства лауреатов награда стала не авансом возможных будущих творческих достижений — награждали за действительно сильную прозу, стихи, пьесы, статьи… Приведу на память несколько лауреатов и финалистов «Дебюта», без кого современную русскую литературу уже очень сложно представить: Аркадий Бабченко, Василий Сигарев, Сергей Шаргунов, Андрей Иванов (Юрич), Андрей Нитченко, Анна Логвинова, Анна Русс, Валерия Пустовая, Владимир Лорченков, Олег Зоберн, Александр Снегирёв, Денис Осокин, Наталья Ключарёва, Игорь Савельев, Егор Молданов, Лев Оборин. По-моему, внушительный (и притом неполный) список.

Не стоит забывать и произведения тех «дебютовцев», кто не столь заметен сегодня. К примеру, повести «Австралийский связной» Антона Янковского и «Вспять» Александра Грищенко, рассказы Ольги Елагиной (Шевченко)…

В апреле 2001 года началась работа по организации Форума молодых писателей России, который состоялся в октябре в подмосковном пансионате «Липки»; с тех пор он проходит там каждую осень, собирая по сто пятьдесят молодых (до 35 лет) писателей почти из всех регионов страны.

В 1990-х над совещаниями молодых много смеялись, вспоминали, как лихо и безудержно на них пили, блудили, как лицемерили на обсуждениях рукописей. Писательство было объявлено частным делом, а всяческие объединения — пережитком времён соцреализма.

Но писатели объединялись всегда. И в XVIII веке, и позже. Чаще всего ненадолго, в молодости, и это закономерно — нужно почувствовать себя в некой атмосфере, увидеть и почувствовать подобных себе пусть даже для того, чтобы рассориться и разойтись по своим кабинетам.

Атмосфера эта в постсоветское время начала образовываться во второй половине 90-х: в 1996 году прошло Всероссийское совещание молодых писателей в Ярославле, в котором участвовало более четырёхсот человек; в 1999-м возобновились совещания в Переделкине, чуть позже — в Малеевке. На границе 1990-х и 2000-х вышло несколько коллективных сборников молодой прозы — «Время рожать», «Погода на завтра», «Антология современного рассказа, или Истории конца века», и затем сборники лауреатов и финалистов «Дебюта», участников Форума, альманахи интернет-журнала «Пролог», сборник премии «Эврика» (также возникшей в самом начале 2000-х).

«Братские могилы» называют и до сих пор коллективные сборники произведений только ещё начавших литературный путь авторов. Я не разделяю этой иронии. Во-первых, коллективные сборники — это срез того, что делается в литературе в определённый момент, во-вторых, у многих начинающих писателей ещё нет того количества повестей и рассказов, стихотворений, из которого можно собрать отдельную крепкую книгу, и участие в сборнике отличная возможность о себе заявить; в-третьих, на коллективные сборники нужно обращать внимание простым читателям: при обилии книжной продукции сложно найти своего писателя, и собрание под одной обложкой нескольких произведений разных авторов в этом поиске может здорово помочь…

Так или иначе, в 2000-х атмосфера в России, благоприятная для развития молодых писателей, была создана. Появились талантливые, свежие проза, стихи, пьесы, критические статьи… И нельзя не отметить роль взрослых в создании этой атмосферы, что, в общем-то, в традициях литературы. Грубо говоря, что стало бы с Пушкиным без Державина, с Чеховым без Григоровича, с Распутиным без Чивилихина, а с Дмитрием Новиковым без Маканина, с Денисом Гуцко без Курчаткина? С одной стороны, можно утверждать, что всё равно бы расцвели на литературном поле, а с другой — чёрт его знает.