Мелоди была настолько погружена в свои грустные думы, что не замечала приближения грозы, пока огромные капли дождя не забарабанили в ветровое стекло. Девушка продолжала упрямо вести машину по скользкой дороге, а потоки воды, низвергавшиеся со свинцово-черного неба, превратились в сплошную серую пелену.

Крепко вцепившись обеими руками в руль, Мелоди изо всех сил старалась не потерять управления. Хотя здравый смысл диктовал ей затормозить на обочине и переждать грозу, она боялась, что застрянет здесь надолго и в итоге опоздает к назначенному времени. На протяжении всего пути из Вюрцбурга ей встретились всего две или три машины, из чего можно было заключить, что дорога не очень-то обитаема, поэтому помощи ждать неоткуда. В автомобильчике, который, казалось, готов был перевернуться при каждом порыве шквального ветра, она чувствовала себя, как никогда, одинокой и беспомощной.

Последние несколько миль до Ротенберга показались целой вечностью. Миновав границу города, Мелоди со стоном облегчения затормозила на первой же стоянке. Она развернула карту города и воспряла духом: отель «Браун» находился всего в нескольких кварталах отсюда. Там ее ждет Брэд! На какую-то долю секунды мысль, что он принадлежит другой женщине, исчезла из ее сознания, и осталось лишь страстное желание увидеть его как можно скорее.

Через считанные мгновения она уже была возле отеля. Оставив машину перед входом, девушка под проливным дождем вбежала в холл, где Брэд мерил шагами пространство, словно загнанный в клетку зверь. При ее появлении на лице Уэйнрайта появилось выражение невероятного облегчения, и, несмотря на все свои противоречивые чувства, Мелоди ринулась прямо в его раскрытые объятия.

— Малышка, что случилось? — прошептал он голосом, полным тревоги, и тесно прижал девушку к своей груди.

— Меня застигла в дороге такая жуткая гроза! — наконец пролепетала Мелоди. — Было так темно и страшно.

— Ну, теперь-то все позади, — нежно успокаивал ее Брэд. — Я сам чуть с ума не сошел от страха за тебя, когда началась гроза. Не знал, почему ты опаздываешь — то ли из-за дождя, то ли вообще решила не приезжать.

— Неужели мой приезд был так важен для тебя? — смущенно спросила она, в первый раз подняв на него глаза.

— А ты еще сомневаешься? — глухо произнес он, не разжимая объятий. — Почему, черт возьми, мне понадобилось шантажировать тебя, как ты думаешь? А потому что я знал — это единственный шанс заставить тебя приехать. Но когда стрелка часов приблизилась к шести, я ужасно испугался, что моя уловка не сработала…

Он неожиданно отстранил от себя девушку, словно боялся, что дальнейшая близость приведет к откровениям, к которым он еще не был готов.

— Пойдем. Сначала надо доставить тебя в твой номер и снять всю эту мокрую одежду. А за обедом поговорим. — С неожиданной робостью он добавил: — Или ты слишком устала и обедать не будешь? Может, лучше сразу ляжешь спать?

— Нет. Я не очень устала. К тому же я проголодалась.

Брэд отвел Мелоди наверх, в самый прелестный номер, какие когда-либо девушка видела в маленьких провинциальных отелях. Обставленная изящной антикварной мебелью, отполированной до блеска, комната была освещена приглушенным светом ламп в виде подсвечников. На окнах висели тончайшие, ослепительно-белые прозрачные тюлевые гардины, колыхавшиеся от малейшего порыва ветерка, обрамленные с краев пепельно-розовыми бархатными шторами. Огромное розовое же одеяло в шелковом пододеяльнике так и манило скользнуть под него и погрузиться в сладкий сон.

Брэд не стал входить следом за ней в номер, объявив, что отправится к машине забрать ее вещи.

— А ты пока прими горячий душ. К тому времени, как ты выйдешь из ванной, твои сухие вещи уже будут здесь.

Стоя под горячими струями воды, Мелоди впервые за всю эту неделю сумела по-настоящему расслабиться. Все воспоминания, связанные с его ненавистной женитьбой померкли после некоторых минут счастья, проведенных в объятиях Брэда. Только сейчас Мелоди поняла, что готова простить Брэду все что угодно.

Закутавшись в гигантское махровое полотенце, Мелоди вернулась в комнату. Брэда в ней не было, однако чемодан уже стоял возле кровати.

Она быстренько натянула кремового цвета изысканный комплект, состоящий их трусиков и лифчика, украшенных тонким кружевом. Такое белье всегда создавало у Мелоди особое острое ощущение своей женственности и легкого озорства.

Затем она отвергла идею надеть джинсы и свитер, хотя ей и хотелось этого. Она выбрала облегающее фигуру трикотажное платье, что еще больше подняло ее настроение, когда Мелоди разглядывала себя в большое зеркало в ванной.

Она как раз заканчивала подкрашивать ресницы, когда стук в дверь возвестил, что вернулся Брэд. Открыв дверь, девушка прочла в его глазах очень характерное, чисто мужское выражение восторженного одобрения. Глаза их встретились. Взгляд девушки красноречиво говорил, что она благодарна не только за проявление деликатной заботы с его стороны, но и за нечто большее… В ответ Уэйнрайт привлек Мелоди к себе и, нежно обняв, запечатлел на ее губах нежный, но настойчивый поцелуй. Его язык раздвинул ее губы и сладко-вызывающим движением проник внутрь, словно шмель, который ищет драгоценные капли нектара в сокровенной глубине цветка.

По мере того, как крепло объятие Брэда, Мелоди все явственнее ощущала стальную твердость его бедер, сильнее и сильнее прижимавшихся к ее телу, по которому стала разливаться приятная теплота. Это произошло внезапно, словно их обоих одновременно охватил жар, который грозил в любой момент превратиться в неуправляемое пламя. То, что Брэд желает ее, одновременно и радовало, и пугало Мелоди. Страх был порожден сознанием того, что этот странный, противоречивый и непредсказуемый мужчина обладает над нею необыкновенной властью.

Губы Брэда неохотно оторвались от ее рта.

— По-моему, у нас есть два выбора, — с улыбкой прошептал он. — Мы можем сейчас прерваться и пойти пообедать или…

— Или что? — вкрадчиво спросила Мелоди.

— Или можем остаться здесь и удовлетворить голод несколько иного рода…

Голос Брэда звучал хрипло и прерывисто от переполнявшего его желания, а губы медленно коснулись нежной кожи на шее девушки там, где билась голубоватая жилка.

В этот момент Мелоди ничего так не хотелось, как пойти навстречу его желанию, однако она понимала, что это будет решающий миг, после которого пути к отступлению будут отрезаны. А она еще не чувствовала себя готовой к подобному шагу.

— Думаю, что безопаснее будет пойти пообедать, — дрожащим от волнения голосом предложила она в тайной надежде, что Брэд станет настаивать на своем.

Но он лишь кивнул в знак согласия и повел ее к двери.

Держась за руки, они покинули гостиницу и пошли пешком по извилистым булыжным мостовым Ротенберга, все еще влажным после недавней грозы. Бесцельно бродя в поисках подходящего местечка, где можно было бы перекусить, они набрели в конце концов, на маленький уютный ресторанчик, казалось, созданный специально для них.

Усевшись за уединенный столик и сделав заказ, Брэд с Мелоди наконец-то получили возможность спокойно поговорить. Но, как ни странно, именно теперь Мелоди не могла подобрать подходящих слов, чтобы задать те вопросы, которые терзали ее со времени их внезапного расставания в Мюнхене. Пока она мысленно прикидывала, с чего бы начать, Брэд сам начал разговор. — Что же все-таки заставило тебя приехать?

Совершенно неожиданно для себя Мелоди не нашлась, что ответить. Она больше не была убеждена, что единственное, что привело ее в Ротенберг, — это желание спасти свою карьеру. Теперь, когда она была уже здесь, мотивы ее приезда представлялись в несколько ином свете: она чувствовала, что ею двигало непреодолимое желание снова увидеть Брэда, ощутить его прикосновения и попробовать еще раз растопить лед в его небесно-голубых глазах, сверкающих как два холодных алмаза. Но признаться в этом она не могла.

Вместо этого она сказала:

— Ты угрожал моей карьере фотографа. Или забыл свой шантаж накануне?