— Гномские големы? — спросил пышноусый воин.

— Оркские боевые гробницы? — раздалось из другого угла.

— Нет. У нас нет подобного. То есть не было. Теперь я многому научился. Хотя их язык очень непривычен нашему слуху. Даже моему. Ритуал этот на их языке звучит как 'вшпшешяфеешщт — вззз'.

— Наверное, такой язык был у легендарных ссешщессофф — полувопросительно предложил стоящий неподалеку от эльфа арбалетчик, судя по рваной одежде, скорее всего бывший раньше богатым горожанином–книгочеем.

— Нет. Я знаю тот язык. И оне не легендарные, просто вымерли вместе со своими вековыми соперниками кентаврами. Два сапога… Так вот пришлые находятся в особенном виде, отличном от сваренных с металлом гномов или мертвых кусков плоти орков в их примитивных ходилках. Они словно как живы — со всеми признаками души и тела, но все это заключено в диски. И если диск разломать — там не оказывается ни признаков души, ни признаков крови и плоти. Так понятно?

— Нет — единогласно выдохнул зал.

— Это неважно. В массивных слугах находились те, кто были раньше четырехглазыми существами и у себя на своей планете все время воевали. Их земли пришли от этого в негодность, потому те, кто еще был жив, с радостью согласился стать разумным диском.

— А наездники?

— У тех два глаза, но общий вид так непривычен для нас, что вы бы от ужаса заорали, встреться лицом к лицу. Хотя они были мирными до глупости. Таких и спрашивать никто не стал, смешно их не покорить.

— Двуногие, наверное, восьмиглазые были? — не удержался пышноусый.

— Нет, там как раз были люди. Не отсюда и говорящие иначе, но люди. А люди — самый опасный враг, а эльф? Что скажешь? Можешь не говорить, это все несущественно.

— А что существенно? — глядя прямо в лицо личу, твердо спросил дроу.

— Существенно пройти мой обряд посвящения до того, как ты умрешь. И чтобы дисков хватило и тебе и твоей супруге, чтобы вы оставили себе волю и память. Вот как мой сотник — выговорил погромче некромант и указал на стоящего в дверях дружинника.

— Привет вам! — громко сказал тот и поднял руку в воинском приветствии. Теперь на нем был очень богатый доспех, и разглядеть в нем мертвеца было не просто.

— Другой вариант — полезная нежить, но без памяти — вот как знакомый вам юнец–друид — голосом владельца картинной галереи объявил лич и дружинник посторонился, пропуская в зал другого одоспешенного мертвяка. Тот с трудом переставлял ноги. А доспех на друиде, скорее всего, был нужен как внешний скелет, словно панцирь раку — огненная струя взрывающегося металла слишком сильно поломала его при смерти.

— Я потом его подлатаю — походя, пояснил лич и продолжил:

— Сейчас для вас важно только то, что Огонь пришлых выжег храм и полкрепости, в чем наглядно убедился мой неразумный коллега по гильдии магов, хотя он и был защищен от огня лучше всех нас. Но видимый огонь не самое страшное. По всей долине усыхает от невидимой смерти трава, опадают листья с деревьев, и гибнет все живое. Сразу скажу — я не знаю, что это такое, но вам всем не выжить. И тебе эльф и твоей красавице — жене — никому не спастись. Выход у вас только один — умереть. И я потом подниму ваши мертвые тела и поставлю в строй, потому что не хочу, чтобы вашими черепами играли в ножной мяч светлые и прочая шантрапа, которая будет являться сюда, в нашу долину, чтобы разграбить наши дома и костяки. Этого я не допущу. Но те, кто мне понравится сейчас — те станут неистребимыми, но разумными. Вечными. Подумайте. У вас еще есть несколько часов.

— Быть обернувшимися мертвецами? Лютой нежитью? — раздались удивленные и возмущенные голоса.

— Это не так плохо, как вы думаете — неожиданно гулко отозвался дружинник, качнув роскошными перьями на богатом шлеме.

— То есть? Ты же сам говорил — ни пива, ни баб — растерянно молвил эльф.

— К демонам пиво. Это ерунда. То, что сейчас витает в воздухе, то, что убивает незримо вас — для меня как свежее утро и стакан кларета перед боем. Оно — бодрит. Да, удовольствия некоторые недоступны. Но есть и другие.

И дружинник кивнул по–приятельски, словно был все еще жив.

— Я согласен! — крепко выругавшись, сказал безногий дворянин.

— Я тоже готов — тише, но все‑таки разборчиво отозвался другой раненый, у которого под пропитанными кровью повязками и лица было не видно.

— И я! — уже с другого конца зала.

— Тогда я хочу узнать — что вы умеете, чтобы быть достойными командирами в моем войске? — спросил деловито лич.

— Все, пошли отсюда — брезгливо шепнула Галяэль супуругу. Вила'Рай кивнул и они с радостью покинули пропахший болью и кровью зал. Увы, на улице веселее не стало. Тем более не стало веселее еще и потому, что следом за ними выкатилась даже на вид неприятная компашка из пяти весьма гнусных субьектов, которые, не скрываясь, пялились на аппетитную фигурку жены эльфа. Все пятеро таращились. Орк в грубых доспехах с боевым молотом, два человека — арбалетчики, не пойми откуда тут взявшийся светлый эльф с удобно висящими на нем кинжалами, явно отравленными, судя по хитроумным ножнам, возобновлявшим яд на лезвиях, темный эльф — щитоносец — та еще компания. И рожи продувные у всех. Даже, пожалуй, мерзкие хари. Но видно — что боевая звезда, сработанная, держатся грамотно, оружие для них привычно и умеют им пользоваться. Что‑то не попадались они на глаза раньше, пока шли бои, а тут вдруг возникли, как джинн из бутылки. И для мародеров слишком уж вид боевой. Не просто гробокопатели. Вояки. И это совсем плохо, потому как сейчас еще можно позвать на помощь. Кто‑нибудь да выскочит из зала, все‑таки дроу себя показали, и боевое братство не совсем угасло в тех, кто дрался за этот городишко. Но стоящие неподалеку прощелыги не нападают. Да, улыбаются хищными ухмылками, скалят зубы откровенно — но и только. Будет стыдно своей трусости. А если идти дальше, то втроем против пятерых справиться будет очень трудно. Даже если начать драку первыми. Светлый эльф — ну до чего же противная у него морда — не зря в руках лук держит. Значит, первые три стрелы выпустит быстрее, чем иной человек чихнуть успеет. И две стрелы добавят арбалетчики. А одолеть щитоносца и тяжелого орка, в общем‑то, и нечем. Придется выгадывать, куда загнать стрелу, искать уязвимое место. Это опять же секунды. За секунды получишь пять стрел. Галяэль сейчас не боеспособна, слишком измотана, да и лука у нее нет, когда бежали из дома, схватила только сумки с настоями и травами. Экка? Слабы гоблины, а уж тем более гоблинши против тяжелодоспешных. Вила'Рай покрутил головой, оценивая обстановку и помрачнел. Светлый эльф издевательски подмигнул, потом, на миг, сунув лук под мышку, сделал изысканнейший жест, какой обычно делают вышколенные мажордомы, приглашая дорогого гостя идти дальше, после чего лук снова мигом оказался у него в руке.

— Того скелета бы сюда. Или дохлого дружинника — не к месту подумал дроу и вслух сказал супруге, что у нее не в порядке одежда. Галяэль непонимающе глянула на мужа. Потом смущенно кивнула и юркнула в дверной проем ближайшего полуразрушенного дома. Следом шмыгнула Экка, после нее, стараясь не поворачиваться спиной к мутным негодяям, скользнул в дом и Вила'Рай.

Преследователи недвусмысленно переглянулись, орк, не очень спеша направился к дверям в зал, подбирая по дороге палку, которую можно было б просунуть в массивные ручки дверей, чтобы заблокировать выход из зала. Щитоносец аккуратно сыпанул дорожной пылью на сложенные пальцы, что означало только одно — цепное заклинание молчания готово к применению, эльф ловко вытянул из сумки короткие вязки веревок — такие заготовки любили войсковые разведчики и работорговцы, двое арбалетчиков вынули болты с лотков и забросили свои арбалеты на ремень за спину. Видно было, что им не впервой вламываться в чужие дома, выставив вперед неуязвимого щитника, расписаны и разыграны роли лучше, чем в театре. Отлично сыгравшаяся труппа насильников, грабителей и убийц.