В течение всей прогулки он был очень вежлив и внимателен к ней, и у Дженни не было повода быть им недовольной. Дженни наслаждалась прогулкой. Она действительно хорошо умела ездить верхом, и это доставляло ей удовольствие. В этот ранний час Атласские горы выглядели сказочно, и Дженни про себя согласилась, что действительно лучше жить в горах, чем в тесном и душном Марракеше.

После прогулки Дженни с удовольствием позавтракала. Графиня сказала ей, что она может оставить брюки себе, и поэтому на следующий день Дженни опять поехала с Си Мохаммедом на прогулку.

Дни быстро летели, и Дженни чувствовала, что все доставляет ей удовольствие. Си Мохаммед оказался отличным хозяином. Он держал свое слово, и Дженни была совершенно спокойна. Иногда ей казалось, Селестина с интересом наблюдает за ними. Она ловила на себе ее быстрый хитрый взгляд. Однако, когда графиня сказала, что они могут остаться здесь подольше и что им нет нужды спешить обратно, пока графа нет дома, Дженни была довольна.

Девушка решила, что графиня получает письма от мужа, и он знает, где они находятся. Как-то Селестина обронила, что граф после Парижа поедет на юг Франции, где находится их поместье, и что, попадая туда, он долго не может с ним расстаться. Они никогда не говорили о Максе Дейнтри.

В конце недели Си Мохаммед повез Дженни с детьми на машине осматривать окрестности. Вернувшись домой, они увидели, что во дворе стоит большая темно-красная машина с английским номером. Эта машина была Дженни хорошо знакома. Проезжая мимо, Си Мохаммед ничем не выдал своего удивления.

Дженни поднялась с детьми в их комнату, переодела их и, поручив детей заботам марокканской девушки, отправилась на поиски графини. Сердце Дженни сильно стучало, так как она знала, что, когда она найдет Селестину, та будет не одна, но какая-то неведомая сила влекла ее вперед во внутренний дворик, где графиня часто гуляла или сидела у фонтана.

Однако во дворике никого не было. Дженни машинально сорвала ветку жасмина и стала обрывать лепестки, раздумывая, что ей делать дальше. Собрав все свое мужество, она заглянула в холл. После яркого солнечного света в нем, казалось, было темно. Однако Дженни смогла различить очертания двух фигур, сидящих на диване, и в то же мгновение услышала голос графини:

— Я знала, что ты приедешь, — сказала она с уверенностью. — Я была в этом абсолютно уверена! Я знала, что как только ты вернешься и узнаешь, где мы, не пройдет и часа, как ты сюда отправишься!

— Ты совершенно права, — послышался насмешливый голос. — Ты ошиблась только в одном — я и часа не ждал, а поехал в ту же минуту!

— Дорогой, — нежно рассмеялась Селестина, — как ты нетерпелив!..

Дженни бросилась прочь, все еще держа в руке ветку жасмина. Какое право она имеет вторгаться в их жизнь! Внезапно ее охватило чувство жалости к графу и ненависть к Селестине. Графиня изменяет своему мужу… Послышался звук шагов и, посмотрев вперед, она увидела Си Мохаммеда, идущего ей навстречу. Взглянув на нее, он с улыбкой взял ее за руку и повел в холл, где сидели ее хозяйка и Макс Дейнтри.

— У нас гость, — сказал Дженни молодой марокканец. — Идемте и встретим его вместе! — Они вошли в холл. Графиня и Макс Дейнтри неотрывно смотрели друг на друга.

Макс Дейнтри поднялся им навстречу. Он был спокоен и, как всегда, уверен в себе. На нем был элегантный костюм, и весь он был очень опрятный. И это несмотря на то, что он провел несколько часов в воздухе, проехал по жаре большое расстояние по узким горным дорогам и не имел еще возможности принять ванну и сменить одежду.

Макс внимательно оглядел Дженни, затем перевел взгляд на молодого человека, стоящего рядом с ней.

— Хелло, — приветствовал он их обоих спокойным голосом. — Как вы чувствуете себя, Дженни, в этой необычной обстановке? Как вам нравится феодализм Си Мохаммеда?

Пока Дженни собиралась с духом, не зная, что ответить, в разговор вступила Селестина:

— Си Мохаммед вообще не феодал, и мы здесь прекрасно проводим время. Нас устроили с большим комфортом. Единственный недостаток — нет электрического света.

— Я уверен, Дженни, что когда вы приедете сюда в следующий раз, здесь обязательно будет электричество, — сухо заметил Макс.

— Я увидел вашу машину, Дейнтри, и обрадовался, что нашего полку прибыло, — ровным, ничего не выражающим голосом, заметил Си Мохаммед. Посмотрев на графиню, он спросил:

— Мы будем настаивать на том, чтобы он остался с нами, не так ли, мадам? По крайней мере на несколько дней?

— Я как раз имею такое намерение и останусь хотя бы на одну ночь, если вы не возражаете? Я знаю, что у вас здесь достаточно комнат, и я не очень побеспокою вас.

— Вы правы, — ответил вежливо Си Мохаммед. — И конечно же я рад вас видеть, — добавил он.

— Ну вот и отлично! — воскликнула графиня. — И Макс расскажет нам, что нового в Париже, как он проводил там время и почему так быстро вернулся обратно. Хотя нет… — добавила она с очаровательной улыбкой. — Ваше возвращение не такой уж неожиданный сюрприз!

Макс задумчиво смотрел на Селестину, она была очень хороша. Светло-зеленое полотняное платье подчеркивало матовую белизну ее кожи, ее блестящие золотистые волосы были уложены в великолепную прическу, светло-карие глаза с зелеными искорками были загадочны и сулили наслаждение. Дженни была уверена, что в каждом мужчине красота графини вызывала чувство восхищения и желания. Когда же взгляд Макса обращался к ней, Дженни, она видела в нем только вежливое равнодушие. Поэтому ее не удивляло, что Дейнтри в этот вечер, казалось, полностью игнорировал ее.

Подали освежающие напитки, и они все, удобно расположившись в прохладе этой роскошной комнаты, начали неторопливую беседу. Говорили, в основном, Селестина и Макс. Си Мохаммед, как вежливый хозяин, иногда вступал в разговор, произнося вежливые, ничего не значащие фразы. По его лицу нельзя было понять, рад ли он появлению нового гостя. Дженни, казалось, полностью была исключена из беседы. Си Мохаммед сделал несколько попыток втянуть ее в разговор, но Селестина и особенно Макс как будто забыли о ее присутствии. Однако когда подошло время обеда, и все они направились в свои комнаты, чтобы принять ванну и переодеться, Макс спросил Дженни, сумеет ли она найти в этом сложном лабиринте комнат дорогу в свою. Дженни ответила, что она уже хорошо знает дом и ей не составляет труда добраться до ее комнаты.

— Быстро же вы здесь освоились! — произнес Дейнтри со своей обычной ухмылкой. Дженни не успела ему ответить, так как в этот момент появилась Селестина и потребовала, чтобы она поторопилась в свою комнату уложить детей спать и переоделась к обеду.

Этот обед прошел для Дженни также мучительно, как и обед в день их приезда. Ее голова была занята совсем другими мыслями, и она не могла с легкостью поддержать беседу, которая велась за столом. Как всегда, в основном говорила Селестина, вспоминая Париж, который она обожала, и уверяя всех, что Макс Дейнтри наверняка хорошо провел там время, компенсировав тем самым все неудобства своего путешествия.

На ее губах играла лукавая улыбка, а в глазах, неотрывно следящих за Максом, читалась нежность и такая глубокая страсть, что Дженни становилось тошно. Взглянув на Макса, Дженни заметила, что он внимательно и нежно смотрит на Селестину. По сравнению с Си Мохаммедом, в котором было что-то женское, Макс, вне всякого сомнения, был превосходным представителем мужской половины человечества. Жизнь сыграла с ней злую шутку, думала Дженни, она невольно для себя поддалась очарованию этого человека и уже не сможет так легко отделаться от этого чувства. Лучше бы она осталась с детьми в своей комнате! Почему Селестине было так нужно, чтобы она присутствовала на обеде?

После обеда они опять были приглашены к отцу Си Мохаммеда, старому Сайду, и выпили с ним положенные три чашки мятного чая. Старый Сайд был, очевидно, хорошо знаком с Максом Дейнтри, так как при виде Макса лицо этого важного старика просияло от удовольствия. Макс заговорил с ним на его родном языке, и уже никто не мог вступить в беседу. Селестина явно скучала и при первой возможности исчезла из комнаты. Дженни последовала за ней, и вскоре они вдвоем оказались во внутреннем дворике. Они видели, как явился слуга и вызвал Си Мохаммеда по какому-то неотложному делу.