Детектив сержант Дженет Купер взяла стоявшую на синтоистском алтаре фотографию и внимательно ее осмотрела. Черно-белое, немного выцветшее фото, но две изображенные на нем фигуры просматривались достаточно четко — мужчина, а рядом с ним женщина в традиционном кимоно с гордым видом держит на руках новорожденного младенца.

Дженет аккуратно поставила фото на место и пробежалась пальцами по другим памятным предметам, расставленным на импровизированном алтаре. Две оплывшие свечи в блюдцах, разбитые часы с японскими иероглифами на циферблате и нитка бус. Сержант оглядела комнату и не нашла более ничего интересного.

Дженет вернулась в гостиную. Комната была обставлена и стиле минимализма, но при этом дорого. В проеме открытых дверей стоял смотритель дома и с подозрением наблюдал за действиями полицейских. Детектив инспектор Том Брэшер отвернулся от окна и вопросительно приподнял бровь. Дженет отрицательно покачала головой.

— Ничего, — доложила она.

Брэшер взял со стола красочный рекламный проспект и передал его Дженет.

— Что думаешь вот об этом? — спросил он.

Проспект был посвящен японской судоходной компании.

Внутри Дженет обнаружила несколько газетных вырезок. Все из лондонских газет, и в каждой один и тот же герой. Сенатор Осрем Мэнхем. Дженет бегло просмотрела пару статей, из которых следовало, что сенатор находится в Лондоне с торговой миссией. На этот вечер у него была запланирована встреча с японской стороной для подписания соглашения с Соединенными Штатами. Но прежде следовало социализироваться. Дженет вернула проспект Брэшеру.

— И что нам это дает?

Инспектор пожал плечами:

— Ну, хотя бы то, что эта Хисако, видимо, проявляет интерес к этому сенатору, — сказал он и повернулся к смотрителю. — Когда к вам въехала мисс Хисако?

Смотритель решительно не желал быть полезным полиции.

Все записано в журнале, — холодно ответил он.

Брэшер ослепительно улыбнулся.

— Хорошо. Сделаем так: вы берете журнал, мы едем в участок, и там мой сержант произведет тщательный и самый подробный предварительный просмотр данных, идет?

Улыбка инспектора выбила смотрителя из колеи.

— Три дня назад, — буркнул он.

— Откуда? — воодушевившись, спросила Дженет.

Смотритель пожал плечами:

— Это неофициальные данные, поспрашиваете в агентствах.

Брэшер и Дженет вернулись к своей машине, припаркованной возле дома. Инспектор облокотился на капот.

— Ты обойдешь агентства, посмотри, что там можно выудить. Я вернусь в участок на такси и свяжусь с иммиграционной службой, — сказал он, оттолкнулся от капота и одним плавным движением открыл для Дженет дверь.

Сержант села за руль и опустила боковое стекло.

— Что, по-вашему, сделала Хисако с этими развалившимися на части в госпитале парнями?

Брэшер одарил ее ласковой и совсем не веселой улыбкой.

— Возможно, ничего, но она меня заинтересовала, — сказал он.

Инспектор смотрел вслед исчезнувшей в потоке дорожного движения машине. Конечно, Дженет права. Разделаться с дюжиной крепких, молодых мужчин — не орешки пощелкать. И тот факт, что есть свидетели того, что японка целовала каждого из этих парней незадолго до их смерти, еще не доказывает, что она причастна к их гибели. Брэшер не жаловал совпадения. Он не знал, как связаны между собой эти два отдельных факта, но интуиция подсказывала ему, что связь есть. Инспектору повезло с такси, и уже через десять минут он был в участке.

Только Брэшер открыл дверь в свой кабинет, его окликнул коронер:

— Привет, папаша. Ты занимаешься этим клубом наказанных парней, верно?

Брэшер кивнул.

— Еще две, — с загадочным видом сказал коронер.

— Еще две? — эхом отозвался Брэшер.

— Еще две… э-э… подозрительные смерти.

Коронер положил на стол перед инспектором два листа бумаги. Брэшер просмотрел их и удивленно поднял глаза на коронера.

— Почему мне раньше об этом не сообщили? — с угрозой в голосе спросил он.

— Это два отдельных случая. Для нас из одного не следует другое, — ловко вывернулся коронер.

— Ладно. Свяжитесь с японским посольством. Узнайте, что им известно о женщине по имени Хисако. Вероятно, она совсем недавно прибыла в Лондон. Может быть, с их торговой делегацией.

Коронер кивнул и вышел из кабинета. Брэшер секунду подумал и уже собрался пойти следом, когда зазвонил телефон.

Большой деревянный ящик оградили лентой с надписью «Полиция. Проход запрещен». Брэшер медленно обошел его кругом. Боковая стенка ящика была слегка приоткрыта, инспектор потянул ее на себя и заглянул внутрь. Смотреть было не на что. Грубо обшитые доски на нижнем уровне да закрепленные на стенках стропы. Дженет опрашивала охранников, Брэшер подозвал ее к себе.

— Посмотри, сможешь залезть внутрь?

Дженет, будучи пяти футов девяти дюймов ростом, не смогла протиснуться в предлагаемый вход в ящик.

— Сбросить бы пару стоунов и отпилить ноги по колено, — предложила она.

Брэшер помог ей выбраться из ящика.

— Что удалось узнать у охранников? — спросил он.

— Они ничего не знают, — выпрямившись во весь рост, ответила Дженет. — Джим Бейли проработал здесь около двадцати лет, в конце года уходит на пенсию. — Сержант подумала и поправилась: — Ушел бы.

— А матрос?

Дженет достала свой блокнот.

— Таки Такамуро, двадцать восемь лет, из Сома. Госпитализирован вчера вечером, умер сегодня утром.

— Что-нибудь еще? — недовольно спросил инспектор.

Дженет покачала головой. У Брэшера зазвонил мобильный телефон, он вытащил его из кармана и сказал:

— Брэшер.

Некоторое время он внимательно, не перебивая, слушал, потом спросил:

— Вы в этом… уверены? Хорошо, выпустите бюллетень и дайте мне знать, если что-то прояснится.

— Есть ответ из японского посольства, — сказал инспектор и убрал телефон в карман. — Хисако нет в списке торговой делегации, и никто с таким именем или похожей внешностью не въезжал в страну в последние десять дней. — Брэшер обдумал дальнейшую информацию и продолжил: — Тем не менее имеется рапорт о некой Хисако, исчезнувшей из военного госпиталя в Сома. Описание соответствует, и это могла бы быть она, если бы не одна вещь. У этой Хисако очень редкое лимфатическое заболевание, и практически с самого рождения она жила в изолированной от внешних воздействий капсуле. Врачи настаивают на том, что сейчас она должна быть мертва. И ты знаешь, чем вызвана ее болезнь? — Брэшер глубоко вздохнул и сам ответил на свой вопрос: — Радиация после бомбы, сброшенной янки на Нагасаки.

Дженет нахмурилась, подошла к краю пирса и задумчиво посмотрела на воду.

— Хисако не может быть такой старой, — медленно сказала она.

Брэшер согласно кивнул:

— Она и не старая. Облучились ее родители. Это не отразилось на них, но разрушительно повлияло на здоровье их дочери.

Инспектор подумал с минуту и спросил:

— Эти вырезки в проспекте… в одной имеется кое-какая информация о прошлом сенатора Мэнхема. Он был в эскадре бомбардировщиков, что громила японцев.

К тому времени, когда Брэшер и Дженет прибыли в японское посольство, вечер был в самом разгаре. В посольстве категорически отказались предоставить полицейским статус секьюрити и настояли на том, что они будут приняты исключительно как гости.

В приглашении было указано время: с 20:00 до 22:30. Без четверти десять Брэшер начал задумываться о том, не стали ли они жертвой слишком частых просмотров фильмов с Арни Шварценеггером. Если рассуждать рационально и непредвзято, вся их теория — глупость. Как может смертельно больная женщина проделать весь путь от Японии до Лондона, при этом оставить за собой жуткие смертельные случаи и продолжать передвигаться, как вполне здоровый человек?

Инспектор уже хотел предложить Дженет забрать пальто и уйти с вечеринки, но тут монотонный гул голосов начал прерываться отдельными комментариями. Брэшер огляделся по сторонам. Все взоры были устремлены к парадному входу.