– Но замок стоит на горе, и в народе рассказывают о нем разные чудеса, – не унимался Джемс.

– Замков на горах много, а легенд про них еще того больше! – отрезал доктор.

Говоря так, они подошли к портрету красавицы. Высокая, стройная, с чудным цветом лица и лучистыми черными глазами, она заслуживала вполне название красавицы. Черные волосы были высоко подобраны под жемчужную сетку, и красивый большой гребень удерживал их на макушке. Его резной край, тоже с жемчугом, как корона, поднимался над передними волнами волос. Белое шелковое, затканное серебром платье, фасона Екатерины Медичи, высказывало стройность фигуры, а большой воротник настоящих кружев, с драгоценными камнями, был хорошей рамкой для белой шеи. В руках ее были розы. Напротив висел портрет мужчины. Белокурый, прекрасно одетый, он, казалось, даже с портрета любовался своей соседкой и обожал ее.

– Красивая, прекрасная пара, – восхищался доктор, – но поспешим, нас ждут.

Все общество остановилось у запертых дверей. Двери были массивные, чугунные, но покрыты золоченым орнаментом такого тонкого и изящного рисунка, что казались легкими. Главным украшением были кресты на обеих половинках.

Это украшение прямо указывало, что двери ведут в капеллу.

Попробовали их открыть и убедились, что они не только замкнуты, но заделаны. Как щели, так и замочная скважина были залиты каким-то металлом.

На ручке дверей висел венок из каких-то однородных цветов, но что за цветы составляли этот венок, сказать было нельзя, до того он истлел. От одного прикосновения венок разлетелся прахом.

Пошли дальше.

В третьем этаже были помещения для прислуги. Из них по наружной веранде можно было спуститься прямо в сад, что и сделали.

Восточная сторона сада представляла ту же картину запустения, как и западная.

Прошли в самый конец.

Оказалось, что общий массив скалы здесь еще приподнимается и образует высокий красивый выступ, по гребню которого и проходит замковая стена.

Скала под стеною, видимо, была отделана рукою человека. Оставив красивую площадку у подножия стены, она отвесно опускалась в сад и вся сплошь была закрыта вьющимися растениями, точно завешана дорогой портьерой.

Скоро между растениями рассмотрели две пары колонн: они были из темного порфира и поддерживали небольшой фриз. Когда отодвинули лишние ветки, то образовался как бы вход в маленький храм. К нему вели несколько совершенно расшатанных ступеней. Двери не оказалось, а была ниша, и в ней недюжинной работы мраморная статуя.

Доктор, поклонник искусства, рискуя свернуть себе шею, взобрался по шатким ступеням и принялся осматривать статую.

– Великолепный мрамор, итальянская работа, – сообщал он.

– Постойте, да тут что-то написано: «Покойся твое тело, а мятежный дух…» – читал доктор.

Вдруг он вскрикнул и полетел со ступеней. Желая лучше разобрать полустертую надпись, он оперся о статую, а та, точно только и ждала этого, рухнула с пьедестала и, падая, ударила Смита по голове, да так сильно, что и он, в свою очередь, упал, а статуя разбилась на куски. Только мраморная чудной работы голова упала на мох и не очень пострадала. С сильным ругательством поднялся Смит и грубо ногой толкнул прекрасную голову богини.

Гарри остался недоволен и приказал ему отнести голову в Охотничий дом. Незаметно это распоряжение Смит передал рабочему.

На доктора посыпались насмешки и шутки. Раздосадованный падением и зная по опыту, что не так-то скоро отделается от насмешек, он решил до известной степени восстановить свое реноме и прочесть надпись, которая стоила ему синяков.

Снова взобравшись на ступени, он наклонился к пьедесталу и через минуту торжественно объявил:

– Не смейтесь, я открыл тайну. Пьедестал пуст, а в нем плита с кольцом. Ясно, подъемная дверь. Смотри же, Гарри, третья часть найденного клада моя. Посмотрю, как-то вы засмеетесь, господа, когда я получу мешок золота или пригоршню бриллиантов, – шутил доктор.

Двое рабочих довольно легко подняли плиту.

– Конечно, ход в подземелье, – сообщал доктор стоявшим внизу. – Дайте веревку, я спущу сначала Джо, он посмотрит, крепка ли лестница.

– А, да, боитесь, доктор, синяков! – кричали голоса снизу, но веревку все-таки подали.

Джо, молодой и ловкий слуга и помощник доктора, обвязался веревкой и охотно начал спускаться по лестнице.

– Лестница превосходная, – сообщал Джо, – здесь целая комната, только темно, плохо видать. Подождите, у меня есть спички, – продолжал он.

Через мгновение раздался крик ужаса, и Джо одним прыжком очутился не только наверху лестницы, но и спрыгнул в сад.

Он был бледен, и губы его дрожали.

– Что, что такое, что там? – засыпали его вопросами.

– Там… Я не пойду туда больше! Там сидит мертвец.

– Какой мертвец, что ты мелешь, трус, говори толком.

– Господин доктор, я и говорю толком, там сидит мертвец. Мне ли не узнать человеческого черепа, – прибавил он.

– Так я и думал, – проворчал доктор, – скелет, а не мертвец. Дурья ты голова. Скажи-ка лучше – ступени крепкие?

– Да, господин доктор, такие крепкие, что не только вас, а самого слона выдержат.

– Ну, помолчи, – и доктор, кряхтя и охая, полез по узкой лесенке.

Наступило молчание. Было жутко.

Гарри не выдержал и, поднявшись на ступени, крикнул в отверстие:

– Жив ли ты, доктор?

– Ну конечно жив. Сейчас вернусь и расскажу.

Немного погодя он и сам показался из люка, и Гарри помог ему выбраться.

– Прикажите закрыть люк, ничего особенного там нет, то есть я хочу указать, там нет ни золота, ни бриллиантов, и от своей трети находки я отказываюсь в пользу деревенского кладбища.

Потом доктор не торопясь принялся готовить себе сигару.

– Да говорите, что там?

– Правда ли есть скелет?

– Где он лежит? – спрашивала любопытная молодежь.

– Подождете; вам бы только смеяться над пожилыми людьми, а небось к мертвецу никто не пошел, струсили поди, – бурчал доктор.

– Не будем больше, не будем, вы доказали свою храбрость, падайте теперь вверх тормашками, не будем смеяться, – уверяли молодые люди.

– Ну, то-то! – сказал наконец удовлетворенный доктор. – Слушайте же. Там небольшая комната, ну, скажем, сажень в квадрате, пустая. На стене, что упирается в гору, мраморная плита с надписью: «Здесь покоятся Фредерик и Мария, из древнего и знаменитого рода графов Дракула».

– Ну а где же мертвец? – не унимались любопытные.

– Погодите, будет и мертвец! – отвечал доктор. – С той стороны, что, по моему расчету, выходит на озеро, на обрыв, есть в стене щель; через нее проникает свет. Щель или расщелина настолько широка, что через нее может протиснуться человек, конечно, не такой, как я или капитан Райт. Вот возле этой-то щели на полу и сидит мертвец – точнее, скелет, приложив голову к выступу скалы. Кожа на лице почти не сохранилась, а судя по зубам, покойник не старый человек. Волос на голове тоже нет, они или обриты, или же их съела какая-нибудь порода моли. Одежда настолько истлела, что определить материал или покрой невозможно. Какой-то плащ или халат. Вот и все! – закончил доктор, затягиваясь приготовленной сигарой.

– Но как он туда попал? – спросил Жорж К.

– Это вопрос трудный. Быть может, добровольно, быть может, и нет. Мог сойти через люк, и тот ожиданно или неожиданно закрылся. Наконец, мог прийти через расщелину и не имел сил выйти обратно, но последнее предположение трудно. Расщелина должна прийтись как раз в середине утеса, на котором стоит замок. Так что добраться до нее нелегко. Но если предположить даже, что кто-либо ради любопытства и проник в нее, то почему он не пошел обратно и уже на дороге не завяз и не умер, а остался ждать смерти у входа, на пороге спасения, так сказать? Все это очень темно.

Одно несомненно, расщелина образовалась спустя долгое время после постройки склепа, не мог же строитель оставить незаделанной такую огромную щель. Какой был смысл? – закончил свой рассказ доктор.