– Не потеряем, – пообещал Макнил.

– Мак.

– Да, сэр?

– У меня также имеется свидетель, который видел Уайатта в пальто с точно такими пуговицами, как найденная в колодце.

Мобильник Кейт зазвонил, едва Митчел успел открыть тюбик крема для бритья. Рассеянно встряхнув тюбик, он краем глаза наблюдал, как она берет телефон, чтобы взглянуть на номер звонившего.

Немного поколебавшись, она прикусила губу, но все же поднесла трубку к уху.

В раковину била горячая вода, и за шумом он не слышал, о чем говорит Кейт, но плечи были напряжены, голова опущена, а свободной рукой она потирала затылок. Вся ее поза говорила о внутреннем напряжении и досаде. Митчел предположил, что адвокат либо сообщает о прилете на Сен-Мартен, либо устраивает ей сцену за то, что не отвечала на звонки.

Беседа длилась не более нескольких секунд, после чего она отложила трубку.

Очевидно, у них просто не хватило времени на настоящую жаркую ссору, особенно у адвоката. Они всю карьеру строят на страстных публичных высказываниях, а разговор был не таким долгим, чтобы как следует завести законника. Из этого следовал единственный логический вывод: бойфренд Кейт коротко сообщил, что прилетает на Ангилью, и, судя по продолжительности звонка, она не попыталась его разубедить. Не такого ожидал от нее Митчел.

Когда Кейт вошла в ванную, Митчел стоял у раковины, обернув полотенце вокруг бедер, и брился. Довольная, что застала его в такой интимный момент, она прислонилась к стене и стала наблюдать, как он добривает горло. На покрытом сугробами мыльной пены лице виднелись только черные брови, темно-синие глаза и четко очерченный чувственный рот.

Он вымыл бритву под проточной водой, посмотрев на Кейт в зеркале, слегка улыбнулся ее неприкрытому интересу и стал водить бритвой по щекам. Дорожка за дорожкой обнажали его загорелое лицо с квадратным подбородком и лепными скулами.

Кейт продолжала наблюдать, но мысли о звонке секретарши Эвана не давали ей покоя. По словам Патрисии, они с Эваном в воскресную ночь просидели допоздна, но в конце концов сумели выработать удовлетворительное полюбовное внесудебное соглашение с противной стороной. Эван пытался позвонить Кейт из офиса, чтобы сказать, что вылетает на Ангилью в половине третьего ночи и прибудет в половине первого по сен-мартенскому времени. Но и телефон в номере, и ее мобильник были переключены на автоответчик. Отказавшись оставить сообщение, он бросил трубку и потребовал, чтобы Патрисия начала звонить Кейт в понедельник с утра пораньше и не оставляла попыток, пока не услышит голос Кейт.

«Будь я на вашем месте, – смеясь предупредила секретарь, – встретила бы его на пороге с медовой улыбкой и мартини в руках. Он вне себя. Рвет и мечет из-за того, что уже два дня не может до вас дозвониться».

Кейт понимала, что наделе все обстоит куда хуже и настоящая драма начнется, когда она встретит его у двери с уже сложенными чемоданами.

Митчел все-таки заметил что-то неладное.

– Выглядишь как женщина с кучей проблем, – невозмутимо заметил он.

– Он летит на Ангилью.

– У тебя определенно куча проблем.

– Мне придется встретить его на вилле и объяснить, как обстоят дела. Не знаю, что сделать или сказать...

– О нет, эта проблема куда значительнее.

Удивленная и немного обиженная его спокойным видом, бойкими ответами и явно равнодушным отношением к ситуации, которая обещала быть весьма для нее затруднительной, Кейт тихо сказала:

– Похоже, у тебя на все есть рецепты. Может, предложишь мне что-нибудь действенное? Или найдешь выход?

– Если он действительно уже на пути сюда, сценарий написан и менять его слишком поздно, – пожал он плечами, снова промывая бритву. – И так как предполагается, что мы оба джентльмены, наши роли распределены, и приходится следовать установленным правилам. Поскольку предполагается также, что отныне ты намереваешься остаться со мной, а не с ним, вышесказанное верно и для тебя.

Смутно удивленная использованием такой обтекаемой фразы, как «намереваешься остаться», Кейт дождалась, пока он побреет верхнюю губу, прежде чем спросить:

– А в чем заключается твоя роль джентльмена?

– Я обязан выразить желание временно удалиться, чтобы он смог провести остаток отпуска с тобой, и дать ему возможность все это время бороться за тебя.

– Ну а его роль?

Проведя бритвой от левой челюсти до скулы, Митчел пробормотал:

– Поняв, что ты серьезно намерена уйти к другому, он обязан благородно смириться с поражением и пожелать тебе счастья, тем самым, показав, какого принца теряешь, и одновременно утопив тебя в сомнениях и угрызениях совести, а потом убраться с моей дороги ко всем чертям.

– Так, а моя роль?

– В возможно более короткое время, желательно за несколько часов, а не дней, убедить его в серьезности своих намерений, а тем временем ни за что не подходить к той большой мягкой постели ближе, чем на три фута. И не позволять ему увлечь тебя в этом направлении.

Упоминание о постели помогло ей понять причину довольно резкого тона, и Кейт ошеломленно уставилась на него:

– Да ты никак ревнуешь?

– Пока еще нет, но, вероятно, скоро начну, – буркнул он, энергично действуя бритвой за левым ухом.

– Но почему? – спросила Кейт, стараясь скрыть, как постыдно довольна его признанием. – Я не могу порвать с ним по телефону или встретить в аэропорту и все сказать прямо там. Я должна приехать на виллу и честно с ним поговорить, чтобы он отпустил меня с миром.

Митчел, не отвечая, умылся и только после этого спросил:

– Сколько лёта сюда из Чикаго?

– Около восьми часов, поскольку прямых рейсов нет.

– Мне кажется, вряд ли он отпустит тебя с миром, после того как добирался сюда восемь часов в полной убежденности, что вы будете вместе до конца дней своих.

До Кейт наконец дошло, что он все не так понял, поэтому она наскоро прояснила ситуацию:

– Звонил не он, а его секретарь. Он велел передать, что вылетает в половине третьего ночи и приземлится в половине первого дня. Я не думала, что он вообще соберется сюда, тем более что от отпуска осталось всего четыре дня. Будь у меня возможность поговорить с ним до отлета, я никогда не позволила бы ему приехать, тем более что он действительно уверен, будто между нами все по-прежнему.

– Прости, я должен был это предположить.

Кейт рассеяла его тревогу улыбкой, но втайне была заинтригована столь лестным свидетельством своей женской власти над ним и заворожена кодексом поведения, который он изложил с такой абсолютной уверенностью. Решив подвергнуть их обоих маленькому испытанию, она сложила руки на груди, склонила голову набок и притворилась, что изучает маникюр.

– Насчет тех ролей, о которых ты толковал: что бы ты, как джентльмен, сделал, если бы я... скажем, чуточку поколебалась относительно разрыва с прежним другом?

Старательно небрежный тон немедленно насторожил Митчела. Поняв, что она задумала, он с легкой улыбкой потянулся за полотенцем. Он отнюдь не был новичком в играх, поддерживающих хрупкое равновесие сил между мужчиной и женщиной.

– В подобных обстоятельствах, – мягко пояснил он, – правила очень ясны и понятны. Тебе достаточно набрать номер моего телефона, все рассказать, и мы поменяемся с ним ролями.

– И ты бы смирился с поражением и убрался с его пути? – разочарованно пробормотала Кейт.

Скрытая полотенцем улыбка стала еще шире.

– Уверена, что так уж хочешь поиграть со мной именно в эту игру, милая?

– Да нет, не очень, – осторожно ответила она, и он рассмеялся. Вне себя от радости и удовольствия, Кейт строго добавила: – Только не позволяй моим локонам сиротки Энни и бесхитростному имиджу певчей ирландского хора одурачить себя. Я вполне могу за себя постоять.

– У тебя привод в полицию. Твой имидж безнадежно испорчен.

Кейт рассмеялась и с притворным недовольством покачала головой. Он поднял брови, ожидая достойного ответа, но, видя, что она молчит, одарил мальчишеской улыбкой превосходства, вернулся к раковине и стал причесываться.