— В щёчку, — пояснил он.

Карина подставила щёчку, и он её поцеловал — вполне целомудренно. Но этой прыткой козочке оказалось мало. Зажмурившись и сложив губки бантиком, она потянулась к нему. Я уже была готова выскочить из своего укрытия и вмешаться, но Гриша деликатно, одним пальцем остановил её надвигающийся ротик.

— Не стоит, — сказал он ласково.

Карина открыла глаза.

— Почему? — спросила она удивлённо и обиженно. — Ты… не хочешь? Я тебе не нравлюсь?

Гриша улыбнулся и сказал:

— Я очень хотел бы, но не буду. Именно потому, что ты мне нравишься. Я не хочу, чтобы у тебя были какие-то проблемы. Если я тебя поцелую по-настоящему, ты потом не сможешь ничего есть. У всей еды будет отвратительный вкус.

Надо же! Оказывается, он умел думать не только о своём удовольствии. Однако Карина, подумав, спросила:

— А сколько это будет длиться?

— Пару дней.

Карина подумала ещё и сказала:

— Ладно. Пару дней я как-нибудь переморщусь.

И опять сложила губки бантиком. Но Гриша чмокнул её в носик, в подбородок, в обе щеки. Покрывая поцелуями всё её лицо, он называл её нежными прозвищами.

— Котёнок… Малыш… Ягодка моя…

Я решила, что пора вмешаться, и вышла из тени на свет. Голубки увидели меня, и на этом их воркование закончилось. Карина соскочила с колен Гриши, с поразительной молниеносностью нацепила на себя маску ангельской невинности и затараторила:

— Ой, мама! А мне что-то не спалось, и я пошла прогуляться. Вот, случайно встретила Гришу…

— Так уж ли случайно? — усмехнулась я. И добавила сурово: — Марш к себе в комнату. С тобой мы ещё поговорим.

Я и не подозревала, что моя дочурка могла быть не только ласковой кошечкой, но и норовистой лошадкой. Своенравно вскинув голову и сверкнув глазами, она пулей промчалась мимо меня — я едва успела за ворот стащить с неё куртку Гриши, а то она так и убежала бы в ней. Возвращая куртку её владельцу, стоявшему навытяжку, я сказала:

— Впредь не используй обмундирование не по его прямому назначению. Даже если хочешь показаться галантным. — И добавила, понизив голос: — Ещё раз увижу, что ты клеишься к моей дочери — по стенке размажу. Сейчас иди в мой кабинет и жди меня там.

Гриша прищёлкнул каблуками и чётким шагом отправился туда, куда ему было сказано.

Разбирательство я провела быстро, не поднимая лишнего шума, чтобы зря не будить усталых «волков». На руке у дежурного красовались золотые «ролексы». Я отвела его в сторонку.

— Отличные часики, — как бы вскользь заметила я. — Фирменные. Дорогие, наверно?

Дежурный «волк» замялся с ответом. Я не стала дожидаться, пока он соизволит заговорить.

— Догадываюсь, за что тебе их подарили. Как тебе не стыдно? Такой поступок недостоин звания «чёрного волка». Конечно, тебе кажется, что это пустяк, но я так не считаю. Сегодня ты позволил себя подкупить своему соратнику, разрешив ему устроить свидание в раздевалке, а завтра, быть может, ты предашь нас, а? Я верю своим «волкам» как самой себе и всецело полагаюсь на них, и до сих пор они неизменно оправдывали моё доверие… До сих пор они не давали мне малейшего повода сомневаться в них, но то, что я увидела сегодня, очень огорчает меня. Оказывается, мои «волки» хитрят со мной и обманывают меня.

Может быть, эти слова были и громковаты, но для воспитательных целей послужили неплохо и угодили парню в самое сердце. Он пришёл в ужас. Сорвав с себя часы, как будто они обжигали ему руку, он протянул их мне.

— Аврора, прости меня, — забормотал он трясущимися губами. — Этого больше не повторится. Пусть это не послужит тебе поводом сомневаться в нашей преданности тебе! Я сделаю всё, чтобы загладить свою провинность, только не прогоняй меня!..

Я положила руку ему на плечо и сказала тихо, но проникновенно:

— Хорошо, я дам тебе шанс реабилитироваться. Но если до конца этой недели тебя не будет в числе особо отличившихся бойцов, у меня будет повод усомниться в том, нужен ли ты нашему отряду.

Провинившийся дежурный просиял и вытянулся в струнку.

— Я не подведу тебя, Аврора, я клянусь.

— Жажду поскорее в этом убедиться, — усмехнулась я.

Забрав у него часы, я велела ему потихоньку разбудить Алекса и передать ему, что я жду его в своём кабинете.

— Что тебе за это будет?

— Не знаю, малыш. Аврора строгая, но справедливая. Надеюсь, из-за личных мотивов она не станет перегибать палку.

— Мама любит меня и сделает всё, что я попрошу. Если что, я попробую её как-нибудь уломать.

— Спасибо тебе, пуговка. Но думаю, что это не очень хорошая идея.

Почему он так думал, Гриша не успел объяснить: я вошла в кабинет. При моём появлении он встал, а Карина тут же повисла на моей шее и принялась ластиться:

— Мамочка, ну, пожалуйста… Что тут такого? Мы с Гришей не делали ничего плохого, просто разговаривали.

Мягко, но решительно разняв её руки, я сказала:

— Кажется, я кому-то велела идти в свою комнату. Я пообещала, что мы с тобой поговорим, и я сдержу своё обещание, но это будет позже. Иди к себе.

Карина надулась и убежала, хлопнув дверью. Я вынула из кармана часы и показала Грише.

— Это твои?

— Не могу знать точно, — ответил он. — У меня когда-то были похожие.

— Гм, значит, были. — Я села за свой стол. — А мне почему-то кажется, что они именно твои.

Пришёл Алекс, одетый аккуратно и по всей форме. Остановившись перед моим столом, он отрапортовал:

— Явился по твоему приказу, Аврора.

— Прости, что пришлось тебя разбудить, — сказала я. — В сущности, происшествие пустяковое, но оно касается твоих непосредственных подчинённых. Точнее, одного из них. Поэтому я тебя и вызвала.

Алекс бросил краткий взгляд на Гришу, нахмурился, потом перевёл взгляд обратно на меня.

— Что случилось, Аврора? Этот молодец что-то натворил?

— Я сожалею, что пришлось тебя из-за этого разбудить, но я подумала, что следует всё-таки прояснить ситуацию. Я считаю твою группу лучшей. Она всегда славилась своей дисциплиной и слаженностью, поэтому я и определила этого новобранца именно к тебе. Но, кажется, над ним нужно ещё поработать. Сегодня он устроил романтическое свидание в неположенное время в неположенном месте, а чтобы дежурный никому не докладывал, он подкупил его подарком. — Я взяла со стола часы и показала Алексу. — Конечно, это не такое уж серьёзное нарушение, но и оно не должно быть оставленным без внимания. Иначе, если так и дальше пойдёт, то что станет с нашей дисциплиной? Поэтому я прошу тебя принять меры. Какие — ты сам знаешь, не мне тебя учить.

Алекс посуровел, подтянулся.

— Слушаюсь. Меры будут приняты.

— Хорошо, — сказала я. — В таком случае оба свободны.

— Ты ещё не спишь, куколка?

Разумеется, Карина не спала. Как она могла спать, будучи так взволнована происходящим? Её глаза были закрыты, но ушки слишком уж рдели.

— Не притворяйся, я знаю, что ты не спишь. И знаю, что ты подслушивала под дверью.

Она втянула голову в плечи. Я села рядом с ней и поцеловала её в ухо. Она открыла глаза.

— Его накажут?

— Боюсь, что да, — сказала я. — Алекс очень строгий. Если честно, я этому парнишке не завидую.

Она повернулась и посмотрела мне в глаза.

— Это из-за меня ты с ним так обошлась, да? Мама, это несправедливо! За что ты его так невзлюбила? Что плохого он сделал?

— Поверь, куколка, ничего личного здесь нет. — Я заправила прядку волос ей за ушко. — Думаю, за всё время, что ты провела здесь, ты успела неплохо узнать наши порядки. Ни одному «волку» не позволено то, что позволил себе он. Если он думает, что высокое положение его приёмной матери даёт ему право делать всё, что ему вздумается, то он сильно ошибается. Ничего, здесь его быстренько обтешут и объяснят, что к чему. У него хороший командир, он научит его уму-разуму. В конце концов, он сам сюда напросился, по собственному желанию. Даже его мать просила меня за него. Что ж, я приняла его, но предупредила, что спуску ему здесь не дадут, чьим бы сыном он ни был. Если он воспринял это предупреждение недостаточно серьёзно — что ж, тем хуже для него. Мы здесь шуток не шутим, ты сама знаешь.