Левая рука его придавила Мак-Лауду голову, а правая нащупывала оброненный эспадон. Но так и не успела найти.

…Дикий крик разомкнул губы Крагера всех Крагеров, когда Конан, обеими руками оторвав от своего лица его левую кисть, сунул ее прямо в столб энергии, в его бесплотную плоть.

Пока Крагер тряс рукой от невыносимой боли, пока с неуловимой для глаза быстротой на обугленных костях нарастала живая ткань — Конан дотянулся до своего меча.

Но и Черный Воин тоже схватил свой…

Бой продолжался. Однако теперь не звериная сила противостояла силе человеческой, а черное мастерство — светлому мастерству.

Когда наступил переломный момент? Некому было засечь это. Но Конан метался вокруг своего великана-противника, как барс вокруг быка — уклоняясь от губительной мощи ударов, покрывая ранами, не давая опомниться… И одна рана не успевала закрыться, как кровь хлестала уже из двух других…

И вот уже эспадон, а не катана, высоко взлетел в воздух, выбитый из рук. Описав вытянутую дугу, он упал в самую сердцевину энергетического столба.

И исчез.

Привстав на одном колене, Черный Воин смотрел в глаза Мак-Лауду. Он не ждал пощады: ее не бывает.

— Наконец мы расстаемся с тобой навсегда, Крагер…

— Навсегда ничего не бывает, Клеймора!

Черный Воин ответил почти словами Рамиреса: «Мы еще увидимся… В ином Здесь, в ином Когда…»

— Ну что ж… значит, мечу Катаны в моих руках предстоит еще раз изгнать тебя в небытие. Или даже не один раз, а столько, сколько потребуется…

И Конан взмахнул мечом.

На этот раз он не потерял сознания, когда холодный голубой вихрь Силы, истекающий из обезглавленного тела, окутал его. Он уже знал, что будет делать.

Один раз это ему удалось — совсем недавно. Сегодня — тоже должно получиться.

Должно!

И смерч, змеиными кольцами скользнув вокруг него, поднялся в воздух — и вновь осел, заключая внутрь себя другого человека.

Единственного человека, кроме Конана, который находился теперь рядом с энергоразрядником.

А потом Конан шагнул прямо в столб, в его оранжевое мерцание. Потому что лишь для Черной Силы опасен энергетический поток. Для светлой — не опасен…

Прервать поток энергии — даже, если знаешь, как это делать — над одним из тысяч разрядников мало. Над любым из тысяч — кроме этого!

Потому что именно над ним висит единственный спутник Земли, чья орбита рассчитана так, чтобы всегда оставаться неподвижным относительно вращающейся поверхности.

Словно паук над паутиной.

И, когда энергетическая паутина после смерти своего хозяина — координатора мгновенно перестала существовать, на Нью-Йорк не хлынул солнечный свет.

Но лишь потому, что по времени суток сейчас исходил третий час теплой августовской ночи…

Луиза очнулась со странным ощущением в теле. Казалось ей, что она не лежит, а словно парит в воздухе.

Так оно и было. Ее тело простерлось в нескольких сантиметрах над полом. Рядом, тоже не касаясь пола, сидел Конан и держал ее за руку.

Она ощущала тепло его ладони.

А сквозь круглое отверстие в крыше виднелось множество мелких искорок. Не сразу поняла она, что это звезды…

— Мы умерли?

— Нет. И теперь мы никогда не умрем и никогда не расстанемся, — ответил ей Конан. — Это — не то, что происходит после смерти… То, что творится с нами — произошло после Воскрешения!

Конан поднялся на ноги, так и не коснувшись пола.

— Идем же со мной, любимая! — он вновь протянул ей руку.

Ничего не боясь и ни о чем не сожалея, Луиза ступила вслед за ним в звездную ночь.

Скоро звезды на бархатно-черном небе потускнели, а чернота утратила свою бархатистость.

После долгого, очень долгого перерыва на Землю вновь приходил солнечный день.