Один из охранников, продавших Сентерри кочевникам-работорговцам, имел несчастье вернуться в Диомеду, где его опознали. Теперь Фортерон прогуливался вокруг жаровни, над которой висел злополучный охранник, распластанный на огромном колесе лицом к раскаленным углям. Его сиплое, прерывистое дыхание поддерживало жар, не давая углям погаснуть.

– Отчасти твоя история звучит достоверно, – заметил Фортерон, читавший свиток с показаниями. – Мы нашли сожженную повозку, мертвую лошадь и три изувеченных тела на расстоянии меньше дня пути от города. Эта сцена должна была выглядеть как результат нападения кочевников, но они никогда бы не стали убивать коня или оставлять стрелы в телах убитых. Кочевники весьма расчетливы, когда речь идет о железных наконечниках стрел или о лошадях. Затем ты вернулся в город. Ты утверждаешь, что вместе с приятелями целый месяц сопровождал трех танцовщиц вплоть до самого Ласера. Но тебя сдали властям за пятьсот золотых паголов вознаграждения. Мои источники сообщают, что ты провел большую часть времени в Ласере, и у тебя была изрядная сумма.

Но охранник мечтал об одном, чтобы прекратилась боль.

– Мы убили возниц, стражника… продали девушек, – прохрипел он.

Он твердил эту фразу на протяжении четырех последних дней. Либо он говорил правду, либо обладал исключительным мужеством и способностью выдерживать пытки.

– Мы собрали остатки повозки, проверили, что там было, – продолжал Фортерон. – Кому вы их продали?

– Кочевникам.

– Палвер Ветробол, я очень могущественный человек. И это я плачу деньги нашему доброму приятелю в капюшоне, который медленно опускает тебя лицом вниз на угли. Может быть, ты полагаешь, что я самый могущественный человек на Акреме, но это не так. Самый могущественный человек на Акреме – тот, кто командует огромной армией. А это отец девушки, проданной вами в рабство, а возможно и обесчещенной.

Нет, мы не трогали их… Светлокожие девственницы стоят… в три раза дороже.

– Что это были за кочевники?

– Бандиты из долины Лейр.

– Их имена?

– Они не называли своих имен.

– Куда они направились?

– На запад, на рынки Залмека.

– На рынках Залмека за прошедший месяц не продавали белых танцовщиц. Я думаю, вы изнасиловали и убили девушек, а их тела закопали в пустыне.

– Нет.

Фортерон остановился, а потом пошел к двери:

– Если он умрет, его место займешь ты.

Палач покорно склонил голову. Адмирал вышел из пыточной камеры.

Снаружи его ждал начальник караула.

– Все еще не признался, адмирал?

– Подозреваю, что он уже сказал правду. Девушки были действительно проданы кочевникам, а высокая стоимость таких рабынь в северных королевствах не вызывает сомнений. Проблема в том, что мы находимся с северными королевствами в состоянии войны. Это сильно затрудняет расследование.

– Кроме того, северные королевства заинтересованы в том, чтобы Сарголанская империя вступила в их Альянс. Это делает их еще менее вероятными помощниками.

Фортерон на мгновение прикрыл лицо ладонями, словно хотел заслониться от всего мира. Перед ним вырисовывалась весьма безрадостная картина.

– Сентерри либо мертва, либо недосягаема. В любом случае, мне нечего предложить сарголанскому императору, кроме того мерзавца, что висит сейчас на колесе, а также имен его компаньонов. Приглашай сарголанского посла, дай ему показания этого охранника, пригласи его на повторный допрос, передай список имен других негодяев. После этого голову охранника отрубить, засолить и отослать в столицу Сарголана – пусть ее отвезет их посол на своей боевой галере. Наверняка императору и этого будет мало, но он получит этот подарок – желает того или нет.

– Боюсь, император желает либо свою дочь, либо много крови, адмирал.

– Что же, соберите кровь охранника и отправьте ее императору вместе с головой.

«Лунная тень» приплелась в гавань Диомеды следом за сарголанским каботажным торговым судном. Шхуна низко сидела в воде, ей требовался серьезный ремонт после перенесенных и наскоро заделанных повреждении.

– Я до сих пор не понимаю, как ты сумел убедить меня зайти сюда – пробормотала Терикель и перегнулась через борт, чтобы в очередной раз справиться с последствиями морской болезни.

– «Лунная тень» набирает воду быстрее, чем мы успеваем откачивать, а Диомеда – самый близкий от Гелиона порт, – ответил Ларон. – Мне доводилось слышать гораздо менее удачные мотивировки.

Терикель вытерла рот, а потом накинула шаль так, чтобы зарыть лицо. Из всех городов на свете этот для нее наиболее опасен.

Оказав необходимую помощь лоцману, боцман попытался выторговать скидку, ссылаясь на сильные повреждения судна в результате жестокого шторма, однако лоцман не хотел и слышать о снижении тарифа.

– Вы здесь раньше бывали? – поинтересовался он, когда шхуна шла между длинными рядами торговых кораблей, галер, каботажных судов и речных барж.

– Мы здесь в первый раз, – отозвался боцман, снова взявшись за штурвал.

– Ну, тогда обратите внимание вон на тот маленький остров в гавани, на котором возвышается дворец. Там находится бывший король. Остров все еще в осаде, так что держитесь от него подальше, если не хотите, чтобы вас в щепки разбила какая-нибудь боевая галера.

– Какую угрозу может представлять такая маленькая шхуна для могущественного флота императора Варсоврана? – удивился боцман. – Мы всего лишь честные моряки.

– Вот и держитесь подальше от неприятностей. Да, и еще: не стоит купаться в гавани. Тут несколько раз ловили агентов, которые собирались доплыть до острова при свете Мираль. Теперь несколько раз в день в воду бросают отбросы из мясных и рыбных лавок, чтобы приманить акул. Их тут развелось видимо-невидимо. Кстати, вы ничего не слышали о сарголанской принцессе Сентерри, которую захватили и продали в рабство в пошлом месяце? Это случилось в пустыне, к западу от Диомеды. Награда за ее возвращение составляет уже шесть тысяч золотых паголов.

– В пустыне? Мы же пришли с другого конца Плацидийского океана. А ты нас спрашиваешь о происшествии в пустыне!

– За вопрос денег не берут, а шесть тысяч паголов – это огромная куча золота. Успеха вам в Диомеде.

Феран поднялся на ют, матросы убирали паруса и ставили якорь. Шхуна расположилась над песчаной отмелью, на которую судно сядет во время отлива.

– Течь очень серьезная, счастье, что нам удалось дойти до Диомеды, – заметил боцман.

– Ремонт нам недешево обойдется, – буркнул капитан.

– Ну и что? Нам разве денег не хватает? Ты забыл про торейское золото?

Ларон, Терикель и Ровал отправились на берег вместе с лоцманом, а остальные занялись подготовкой «Лунной тени» к ремонту.

– Иногда мне трудно преодолеть соблазн рассказать начальнику порта, кто они такие, – тихо произнес Феран, наблюдая за удаляющейся лодкой.

Боцман пожал плечами:

– Они в ответ смогут порассказать немало интересного и о тебе.

– Вот почему я так и не пошел к начальнику порта с этими сведениями. Норриэйв, не будешь ли ты любезен в качестве казначея отсчитать мою долю золота?

– Как хочешь. Ты намерен произвести впечатление на местных девиц и молодок?

– Нет, мне нужны деньги, чтобы купить лицензию и перебраться на борт глубоководного торгового корабля. Теперь я неплохо знаю глубоководную навигацию и могу претендовать на офицерский чин. Как бывший самостоятельный капитан и ветеран трех переходов через Плацидийский океан, я буду пользоваться немалым спросом.

Боцман задумчиво потер подбородок:

– Ага, ясно. Мне будет жаль, если ты уйдешь. И другим тоже.

Начался отлив. Судно постепенно опускалось на отмель. Воду из трюма откачали, и нанятые в порту плотники деловито занялись работой. Норриэйв проверял обшивку, но очевидных течей не обнаружил. Когда начался прилив, плотники собрали инструменты, подошел их начальник. Он вместе с боцманом проверил качество ремонта, затем назвал цену за кренгование днища от налипших улиток и водорослей.