– Когда я снова тебя увижу? – спросила Девять.

– Друскарл отвезет тебя в Виндик, а там мои товарищи позаботятся о тебе.

– Это не ответ.

– Виндик расположен неподалеку от Гелиона; всего в двадцати днях пути при благоприятном ветре.

– Это тоже не ответ.

– Девять, я вампир. Я мертвый, опасный, злобный, а мои привычки в области питания в лучшем случае вызывают отвращение. Я могу быть лишь случайным гостем в твоей жизни, девочка, но визит тебе нанесу.

Казалось, это удовлетворило Девять.

– Хорошо, – кивнула она.

– Да, очень хорошо. Виндик – большое, сильное, процветающее королевство, где ты сможешь жить, не опасаясь Варсоврана и его морских пехотинцев.

Девять осталась на корабле, и вскоре он отправился в путь. «Раши-Харлиф» шел в два раза быстрее, чем «Лунная тень», хотя команда развернула даже не все паруса. Очень скоро «Лунная тень» вместе с побережьем Хореи скрылась из виду. Друскарл и Сулдервар молча стояли рядом с рулевым, словно все еще опасались что Ларон может их услышать.

– Приятно снова служить вашему высочеству, – наконец произнес Сулдервар с глубоким поклоном.

– Я высоко ценю то, что ты пошел на такой риск, друг мой.

– Я должен посоветовать вам не возвращаться в Виндик. Регент не пользуется популярностью, а поскольку кронпринц умер, вы можете внезапно оказаться во главе восстания, направленного на реставрацию прежней монархии, – хотите того или нет. Ваши враги знают это не хуже ваших союзников и…

– Хорошо-хорошо, я принимаю твой совет. Собственно говоря, я и не собирался туда ехать.

– О! Но вам хотелось, чтобы этот странный юноша, Ларон, поверил в возвращение?

– Я хотел, чтобы в это поверили все.

– А как насчет девушки?

– Я возьму ее с собой, в Диомеду.

– В Диомеду? Но там ведь там правит Варсовран.

– И у Варсоврана есть то, что должен иметь я. Ты изменишь курс и отвезешь нас прямиком в Диомеду, а затем пойдешь на север к Бантаку, на побережье Валестрана. У тебя на борту по-прежнему находятся два шпиона моей жены?

– Да.

– Присматривай за ними. Эти двое, Серебряная смерть, ты и один маленький, изолированный остров – все это важные части моего плана.

Жизнь в Диомеде переменилась с тех пор, как с востока подошел флот Варсоврана и за один день захватил этот крупный портовый город. Флот был самым многочисленным в мире, а императору хватило мудрости выбрать новое пристанище, пока силы моряков и пехотинцев, поднявшихся на борт, не истощились. Однако бывший король Диомеды Ракера все еще удерживал в своих руках цитадель. Отлично выстроенная, обеспеченная людьми и продовольствием, крепость могла выдерживать осаду в течение года. А поскольку она находилась на острове в центре бухты, защитники ее смогли отбить две серьезных попытки штурма: и атаку морских пехотинцев, действовавших с помощью приставных лестниц, и тяжелую бомбардировку из катапульт и баллист, установленных на кораблях. Ответом Варсоврана на упорство защитников стала блокада цитадели. Император приказал соорудить пять огромных плавучих катапульт, способных метать обломки в четверть тонны с расстояния, недоступного орудиям осажденных. На выполнение приказа ушло несколько недель и потребовалось немало сил, но время работало на Варсоврана.

Диомеда расположена посреди дикой пустыни, а флот императора контролировал побережье. Поэтому союзники свергнутого короля вынуждены были собирать сухопутные войска и готовить их к переходу через безлюдные, засушливые территории. Все запасы воды и продовольствия приходилось нести с собой. Захватчики, пришедшие с Тореи, не препятствовали проходу торговых судов, вдвое снизили налоги и пошлины в Диомеде. Для торговли это послужило стимулом. Отправив часть флота назад, на Торею, для добычи золота и серебра, Варсовран смог добиться контроля над богатствами погибших королевств Акремы. Это позволяло ему проявлять щедрость к только что покоренному населению и ближайшим соседям.

Дворец, выбранный императором в качестве официальной резиденции, возвышался на холме неподалеку от берега. Его подобрал адмирал Фортерон после тщательного осмотра зданий. С балконов и башен дворца открывался прекрасный вид на гавань, город и прилегающую пустыню. Если бы со стороны необитаемых районов началось массированное вторжение, Варсовран смог бы в течение нескольких минут оказаться на флагманском корабле. Если бы враги уничтожили его флот, император смог бы стремительно скрыться в пустыне под охраной эскадронов морских пехотинцев и заново вооруженных улан.

Но однажды вечером на горизонте появился не вражеский флот, а магический посланец-вестник – альбатрос, окутанный серебристым клубком энергетических потоков. Эйнзель ожидал его на высочайшей башне дворца, наблюдая, как приближается посланник. Тот нырнул вниз, качнул хвостом, взмахнул крыльями, а затем опустился в центр мерцающего оранжевого света, созданного волшебником. Энергии двух магических объектов вступили во взаимодействие. Потом движение потоков приостановилось. Созданное Эйнзелем свечение окутало ноги «птицы», постепенно проникая внутрь посланника. Через пару минут истощенный борьбой вестник склонил голову и тревожно огляделся. Он попытался рывком высвободиться, сдвинувшись к краю площадки, упал, а затем заскользил над крышами Диомеды. Там, где он только что стоял, осталась крохотная сверкающая фигурка.

Эйнзель наклонился и подвел сложенные чашечкой ладони под ноги фигурки. Она свернулась оранжевым клубком и повисла, едва не касаясь кожи волшебника. Эйнзель медленно распрямился и прошел к лестнице, а потом осторожно двинулся внутрь башни. Вскоре он уже стоял перед императором Варсовраном.

– От адмирала Нарадия, ваше величество, – доложил он.

– Ты проверил пароль?

– Да. Все правильно.

Варсовран коротко кивнул, и, повинуясь его знаку, Эйнзель почтительно поклонился и протянул ладони. Клубок эфирной энергии снова обернулся крошечной фигуркой.

– Высокочтимый и верховный император, прошу вас принять почтенное послание от вашего слуги, гранд-адмирала Харрика Нарадия, – заговорила фигурка, также поклонившись Варсоврану.

«С огромным удовольствием спешу сообщить, что боевой флот видарианских пиратов во главе с Банзало уничтожен. Тридцать один корабль захвачен, остальные потоплены. Предводитель Банзало предположительно погиб в схватке. Все видарианские поселения на побережье континента Торея стерты с лица земли. Четырнадцать нелегальных поселений пиратов из других королевств захвачены и ликвидированы, а двенадцать тысяч здоровых и работоспособных жителей взяты в рабство. Примерно половина пленников – видарианцы, остальные из разных стран. Рабы направлены на добычу золота, серебра и других металлов, оставшихся в руинах Тореи. Сто двадцать пиратских судов захвачены поодиночке или малыми группами, и ваш флот прошел на юг до руин Уинзеля. Наши потери – пять кораблей. Мои намерения, которые хотелось бы представить на утверждение вашему высокочтимому и бесконечно мудрому величеству, состоят в том, чтобы разделить флот. Я намерен направить одну треть к Жироналю, чтобы добывать там сокровища силами рабов, а оставшимися боевыми судами окружить Торею, чтобы пресечь проникновение каких бы то ни было пиратов, которые могли бы расхищать золото и серебро, по праву принадлежащие только вам. К вашим услугам, телом и душой, гранд-адмирал Нарадий».

Эйнзель снова опустил руки, и на этот раз крошечная фигурка растворилась у него в ладонях и исчезла. Волшебник распрямился, а затем поклонился Варсоврану.

– Гранд-адмирал приложил много усилий, чтобы вернуть себе мое расположение, – заметил император. – Славные победы, огромные трофеи, захвачен континент, и при этом ему хватает здравого смысла признаться, что судьба Банзало ему неизвестна.

– Вы видите в этом проблему, ваше величество? – поинтересовался Эйнзель, допуская, что существуют политические обстоятельства, о которых он не осведомлен.

– Никаких проблем. Нарадий использует лучшие мои корабли, на которых находятся элитные подразделения морских пехотинцев, он верен мне как хорошо натасканный спаниель. Фортерон прикладывает все усилия, чтобы избежать неожиданностей, но готов зайти слишком далеко, если его не сдерживать. Вот почему я предпочитаю держать его рядом. Нарадию можно доверять, он всегда сделает именно то, что я ему приказал, особенно после того, как он получил титул принца-регента побережья Тореи и право забирать унцию золота из каждых двадцати, добытых на континенте.