– Считаю, нам нужно сдаться, сэр, – сказал Норриэйв. – В противном случае нас ждет только смерть.

– Почему сдаться? – спросил Феран. – Никто не знает, что «Лунная тень» – судно-шпион Видарианского королевства.

– А еще и судно-шпион Скалтикара, – добавил Хэзлок.

– И судно-шпион ордена Метрологов, – быстро вставила Веландер.

– И судно-шпион Сарголана, – внес свой вклад в обсуждение Ларон.

– А на борту находятся две священницы из ордена Метрологов, – присоединилась к разговору Терикель. – Отношение Варсоврана к Метрологам нельзя назвать добрым.

– Если одеть вас с Веландер в морские штаны и туники, кто распознает в вас священниц? – предложил боцман.

– Но что мы делаем на борту корабля в открытом океане, за пределами действия огненных кругов? – поинтересовалась Терикель.

– Ну, например, можно сказать, что вы шлюхи, отрабатывающие проезд до…

– На этом корабле есть только одна шлюха! – прошипела Веландер.

– Тем не менее идея неплохая! – громко заявил Ларон, широким взмахом рук призывая всех к порядку. – Терикель, Веландер, вам лучше начать переодеваться прямо сейчас.

– Я священница, это унизительно, – возмутилась Веландер.

– В таком случае можете отправляться до Акремы вплавь. Соображайте быстрее. Мы идем к Гелиону.

– Почему бы вам ни одеться в костюм матросов? – предложил Ларон. – Немного прогорклого жира арцереона на одежде – и никто к вам не подойдет достаточно близко, чтобы разглядеть под туникой груди.

На флагманском корабле Варсоврана, «Громобое», едва ли кого-то из высокопоставленных офицеров могло заинтересовать появление на востоке маленькой, потрепанной шхуны. Только что прибыл корабль с приказами императора. Члены его экипажа рассказывали о стене огня и пара, достигавшей самого неба, растянувшейся от края до края горизонта. О том, как эта стена вдруг рухнула в море, заставляя кипеть воду и образуя плотный, горячий туман и порывистый, обжигающий ветер. Сообщали прибывшие и о том, что Варсовран сам наблюдал за происходящим с борта одного из кораблей, а потом отправился на Торею, чтобы осмотреть свои владения.

В небольшой, но роскошно обставленной кают-компании «Громобоя» собрался совет флота, чтобы выслушать новости и приказы императора.

– Прямо сейчас мы получим непосредственные распоряжения императора, запечатанные его личной печатью! – энергично произнес адмирал Фортерон.

Совет, состоящий из адмиралов и наиболее знатных особ, напряженно наблюдал за тем, как Фортерон сломал печать на пакете. Адмирал находился в сложном положении. С одной стороны, он и сам являлся герцогом, с другой стороны – старшим из морских офицеров данного флота. Он знал, что многих раздражает его высокое положение и широта полномочий. Он быстро пробежал глазами текст приказа, нахмурился, несколько секунд в недоумении смотрел на лист пергамента. Наконец он поднял глаза и посмотрел на собравшихся:

– Вторжения на Гелион отменяется, – провозгласил он. – Мы должны немедленно снять блокаду и проследовать к побережью Акремы. Там мы должны атаковать, захватить и удерживать в своей власти Диомеду.

Новость вызвала оцепенение. Диомеда была огромным портовым городом. Диомеда существовала очень давно, занимая центральное положение в морской торговле, обладая собственным торговым языком, распространившимся постепенно по берегам всех континентов Плацидийского океана.

– Я должен немедленно направить соответствующие распоряжения, – сказал Фортерон, а потом добавил: – Есть еще кое-что. То, что я сейчас говорю, предназначено только для вас и ни для кого больше. В приказе император особо отмечает, что никто не должен распространять слухи об ужасной катастрофе, имевшей место на Торее. Возможно, именно Диомеда станет нашим новым домом и столицей государства.

– Что? – рассмеялся герцог Партол. – Не может ведь исчезнуть целый континент!

– Надеюсь, вы правы. Тем не менее скажите своим людям, что Диомеда не должна быть разграблена, разрушена, а с ее жителями следует обходиться терпимо, с учетом требований безопасности, конечно. Кроме того, не должна пострадать торговля Диомеды с другими королевствами Акремы.

Затем Фортерон передал пергамент с императорским приказом членам совета, чтобы они могли собственными глазами прочитать распоряжения своего повелителя. Тем временем адмирал вышел на палубу, чтобы отдать команду о снятии блокады с Гелиона. Все корабли должны выйти в море, образовать конвой и направиться на запад. Вскоре матросы уже поднимали сигнальные флаги, а звонкий голос труб разносился над волнами. Сторожевая галера, направлявшаяся на перехват «Лунной тени», получив сигнал, развернулась и поспешила присоединиться к основному флоту.

«Он знал», – думал Фортерон, испытывая тяжесть на сердце. Что бы ни случилось на Торее, Варсовран знал о том, что произойдет. Именно поэтому он направил весь флот, максимальное количество отборных войск к Гелиону, в безопасное место, предоставив всем остальным – включая императрицу – погибнуть. Можно ли доверять Варсоврану? В определенном смысле его действия были абсолютно логичными. Враги уничтожены, у них не было ни малейшего шанса спастись.

Как не имелось шансов и у всех остальных, за исключением отборных воинов и экипажей боевых кораблей Варсоврана, которые оказались уцелевшими.

Фортерон прекрасно знал, что по-настоящему дорого Варсоврану: власть, сын, армия и флот. Последние три остались в целости и сохранности, но поскольку Торея уничтожена огнем, император превратился из одного из самых могущественных монархов мира в обыкновенного изгнанника, пусть и обладающего военной мощью. Это был очень опасный изгнанник, возглавлявший самый крупный боевой флот, когда-либо существовавший в истории, и тем не менее изгнанник. Но не мог же Варсовран сам, своими руками сокрушить свою империю! Наверное, какой-то ларментельский волшебник или инженер пришел в отчаяние во время долгой осады и выпустил на свободу адское пламя. Конечно! Ларментель был уничтожен собственным оружием, значит, Варсоврану можно доверять. К такому выводу придет любой здравомыслящий военный, знакомый с боевой тактикой.

Герцог Партол, командующий морскими пехотинцами, появился из узкого проема, огляделся, а затем обратился к Фортерону:

– Люди очень встревожены происходящим. – В голосе герцога звучали странные нотки, словно он в чем-то сомневался. – Нам придется воевать с половиной мира, не имея никакой надежды на поддержку и опору. И во имя чего?

– Тореи больше нет, – отозвался Фортерон.

– Что?

– Нет. Она разрушена. Уничтожена.

– Но как вы можете быть в этом уверены? В приказе лишь сказано, что император направился к континенту, чтобы разведать обстановку.

– Предполагается, что я не должен ничего знать, но у меня имеются свои каналы сбора данных. Император намерен дать решающую битву здесь, вдали от Тореи. Эти болваны из южных королевств решили воспользоваться оружием, которое вышло из-под их контроля.

– Но наши семьи, жены, подруги, друзья, наши поместья…

– Всего этого больше не существует. Нам осталась только надежда, надежда на то, что мы обретем новую жизнь на Акреме. С каждым днем наши запасы истощаются, а корабли вскоре потребуют текущего ремонта. И нашим людям нужна разрядка. Мы должны на полной скорости идти к Диомеде, чтобы завоевать для себя твердую землю, на которой наши силы и численность смогут вновь возрастать.

– А что же император? Безусловно, он должен вести нас.

– В данном случае скорость важнее, чем имя предводителя похода.

После этих слов герцог Партол покинул палубу, поспешив вызвать личную шлюпку, чтобы вернуться на свой корабль. Фортерон позволил себе усмехнуться. Конечно, Варсовран знал; теперь адмирал в этом не сомневался. Флот, битком набитый военными, гораздо эффективнее, чем флот, битком набитый военными, их женами и детьми. У адмирала Фортерона не было жены, ни братьев, ни сестер, а родители давно умерли. Флот стал его семьей и родиной. Все остальные не смогут с такой ясностью понять, почему император пожертвовал их любимыми во имя оптимизации силы и мощи армии и флота. Адмирал взглянул на запад – туда, где лежала теперь цель флота. Когда Варсовран прибудет к Диомеде, они смогут подробно обо всем поговорить.