– Сначала надо выйти на глубокое место.

Мачты «Полета стрелы» были закреплены на шарнирах, которые управлялись единым рулевым механизмом, от которого к верхушкам мачт тянулись прочные канаты. Как только канаты были ослаблены, шарниры пришли в движение, и мачты плавно опустились на палубу. Однако вся эта процедура заняла много драгоценных минут. Несколько кораблей и лодок к тому времени уже выходили в море, мешая друг другу, а одна боевая галера решительно расталкивала мелкие суденышки, прокладывая себе путь к открытой воде. Как только открылись нижние люки, «Полет стрелы» медленно пошел ко дну. Феран отдал экипажу приказ собраться под спасательной шлюпкой, но Веландер оставалась на палубе, цепляясь руками за ограждение, она что-то бормотала себе под нос.

– Назад, скорее! – крикнул ей Феран.

– Одно мгновение, – она даже не обернулась. – Я должна дочитать молитву.

– У нас нет ни одного мгновения, – бросил ей Ларон. – Сюда, или вы погибнете.

Вода уже достигала колен, когда Веландер прекратила молитву и двинулась к спасательной шлюпке, а потом поднырнула под ее край, чтобы присоединиться к экипажу. «Полет стрелы» издал громкое бульканье, а потом ушел под воду. Несколько мгновений спустя он мягко опустился на песчаное дно гавани.

– Как долго… – начал Хэзлок.

Внезапно вода вокруг озарилась зеленым светом, который становился таким ярким, что всем пришлось закрыть глаза, а затем сквозь толщу моря донесся уже знакомый гром, отозвавшийся в их телах. Жуткое шипение прокатилось где-то вверху, над их головами, превращаясь в глухой рокот, словно весь мир вздохнул в единой смертельной судороге боли. Кто-то рядом с Веландер начал молиться. Остальные присоединились к нему, хотя слова звучали на разных языках. Так же внезапно, как возник, свет погас. Рокот перешел в тихое шипение, потом и оно затихло, но вода вокруг стала заметно теплее.

– Было не так уж и страшно, – произнес боцман.

– Ага, – согласился кто-то из моряков. – Полагаю, многие смогли выжить, если прыгнули в воду с пирса или с кораблей.

– Подумайте лучше, о чем вы говорите, – оборвал их Феран. – Мы находимся на глубине в пятнадцать футов, и то почувствовали жар. Воздух над морем, должно быть, накалился как в кузнице, где работали много часов подряд. Как они смогли бы дышать?

– Но я бывал в кузнице, там жарко, но не настолько, чтобы убить человека, – возразил моряк.

– Он имел в виду не кузницу, а плавильную печь, – негромко отозвался Ларон. – В ней можно сгореть в секунду.

Феран высвободил весло и постарался поставить его вертикально. Конец весла, поднимавшийся ближе к поверхности моря, обуглился, и когда капитан тронул его, сгоревшее дерево начало крошиться в пальцах. Веландер, которая слишком долго находилась на пределе физических и духовных возможностей организма, потеряла сознание.

В сотнях миль от берега Варсовран находился на квартердеке глубоководной каравеллы, в окружении офицеров, рядом с Эйнзелем. Экипаж пребывал в состоянии слепого ужаса после того, как пришлось увидеть гигантскую стену огня, воды и пара, поднимавшуюся на востоке и стремительно надвигавшуюся на них, а потом вдруг исчезнувшую из поля зрения. В нескольких сотнях ярдов покачивался на волнах другой корабль, капитан которого поднял флаги, означавшие тревогу.

– Вы не можете требовать, чтобы мы шли навстречу этому ужасу! – старший боцман почти кричал, указывая на массу тумана и высокие волны в миле к востоку. – Что, если это снова вернется?

– Тогда мы в любом случае погибнем, – заявил Варсовран ясным, высоким голосом, в котором, тем не менее, звучала спокойная уверенность, рожденная привычкой повелевать. – Следующий огненный круг должен быть в два раза больше в диаметре. – Император опустил боевой топор так, что лезвие вошло в поверхность стола. – То, что вы видели, – оружие богов, потерянное глупцом. Сейчас оно распространилось до моря и было успокоено морскими глубинами. А теперь я должен вернуться в Ларментель, и я вернусь.

– Не желаю проявить неуважения, ваше императорское величество, – вступил в разговор корабельный гардемарин. – Но если вы думаете, что мы направимся к тому, что стало причиной и источником этого ужаса, вы можете прямо сейчас прыгнуть за борт и плыть.

– Парень прав, – согласился старший боцман. – Мы в шестистах милях от берега, и то натерпелись страха. А на что теперь похожа Торея, после такого пламени? И какие земли вы намерены испепелить после этого?

– Я правитель, мне не нужно уничтожать собственные владения. Только мой идиот-командующий Ралзак мог допустить то, что оружие богов стало неуправляемым. Я объединил королевства Тореи в одну империю, я принес всем порядок и дисциплину, – он указал на восток. – Это было случайностью. Теперь оружие достигло предела своего распространения и лежит использованное и безвредное в центре Ларментеля. Его может подобрать любой собиратель мусора. Неужели вы хотите, чтобы оно попало в руки какого-нибудь очередного глупца? Или лучше взять в руки единственному человеку, способному его контролировать? Вы должны помочь мне! Я не нуждаюсь в том, чтобы использовать это оружие. Я хочу убедиться, что оно никогда больше не будет использовано.

Собравшиеся вокруг императора вступили в жаркий спор. Его слова звучали разумно, казалось, им можно доверять. У Варсоврана был дар покорять толпы, особенно когда речь шла о его собственной жизни. Он ставил людей перед трудным выбором и тем выигрывал для себя время на принятие решения. А пока слушатели пребывали в растерянности, наступал момент объявить о награде. Такой награде, перед которой мало кто смог бы устоять.

– Вам нужно только доставить меня в порт Террескол, оттуда я возьму лошадей и запасы продовольствия, так что мои воины получат все необходимое для дороги до Ларментеля. Пока я буду искать оружие, вам останется лишь развлекаться добычей золота в руинах Террескола – в купеческих хранилищах, храмах, во дворце.

По толпе прокатился рокот, люди поворачивались в сторону востока, переговаривались, указывали пальцами туда, где лежали желанные сокровища.

– Дерево горит, ткани горят, бумага горит, даже человеческие тела могут быть превращены в пепел, но золото лишь плавится от жара, – продолжал Варсовран. – Если вы прибудете туда первыми, то сумеете откопать не меньше полутонны золота, прежде чем я вернусь из Ларментеля. Мы сможем отплыть в Акрему, купить там целый флот, а затем вернемся, чтобы отрыть еще больше слота в руинах других портовых городов. Представьте себе: по тонне золота на каждого, кто находится на этом корабле!

Когда он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, экипаж отозвался приветственными криками, а потом все разом бросились поднимать якорь и распускать паруса. Варсовран остался на квартердеке, глядя на солнце и с тайным ужасом размышляя о том, когда может вернуться огонь, если он ошибся в расчетах.

– У нас есть шанс на спасение? – спросил он у Эйнзеля, который все еще смотрел туда, где над морем вставала стена огня и пара.

– Сайфер говорил мне, что огненный круг угаснет, если вся сфера его действия или большая часть окажется над водой, – произнес Эйнзель тоном человека, который смирился со смертью и уже не понимает, почему у него все еще бьется пульс.

– Согласно самым точным картам, последний огненный круг соответствовал второму случаю.

– Картография, ваше величество, несомненно является точной наукой, – мрачно заметил Эйнзель.

– Тебе не об этом надо беспокоиться, – бросил Варсовран, доставая из плаща запечатанный пакет. – Возьми спасательную шлюпку и отправляйся на «Снежную чайку». Передай капитану приказ взять курс на Гелион. Там ты вручишь этот пакет адмиралу.

Эйнзель принял у императора пакет с такой осторожностью, словно в нем таилась смертельная угроза.

– Значит, ваше величество, я не пойду с вами назад на Торею? – в голосе его звучала надежда.

– Эйнзель, в этом путешествии я доверяю только самому себе. Тем не менее давай посмотрим на позитивные результаты действия огненных кругов.