И вот теперь свекровь устроила девушке очередную Варфоломеевскую ночь по поводу предстоящего отъезда Алиски на какой-то форум на Кипр. Марк хмыкнул – уж он представляет себе эти форумы! Знаем, пробовали… Группа менеджеров, которую компания делегировала на неделю на Кипр как передовиков производства… Черт, это раньше были передовики, а теперь что? Ну, впрочем, учитывая, что там и дамы, название вполне сойдет. Так вот, он таки представлял себе, как они там оторвутся! Впрочем, Марк всегда был человеком не завистливым и искренне желал Алиске, чтобы ей попалась пара симпатичных менеджеров и бармен из местных… впрочем, она способна и портье использовать, если он будет хоть на что-то похож… Надеюсь, бизнес-тур на Кипре не пострадает. Милое место – много солнца, моря… и, к огромному сожалению, немало наших соотечественников. Марк посмотрел на девушку – слава Тебе, Создатель, бывшую его девушку – добрым взглядом. Машинально отметил, что ей пора менять пломбу на правом клыке – скололась. Малохольная Алиска обожает грызть орехи, это при ее-то зубах! Девушка из-за соседнего столика ушла, и он разозлился окончательно.

Подружка как раз углубилась в повествование о коварстве свекрови, которая под предлогом заботы о ее, Алискином, здоровье погладила утюгом любимый и жутко дорогой комплект шелкового с кружевцами белья. Помню, помню, белье у Алиски и правда всегда необыкновенное. И еще она носит летом чулки с подвязками… Марк улыбнулся приятным воспоминаниям. Как любой нормальный мужчина, он терпеть не мог колготки. Попробуйте снять их с женщины и сохранить эротичность момента. Все-таки утилитарность и эстетичность – вещи плохо совместимые. Вздохнув, он спросил:

– Алиска, ну скажи, какого черта ты мне все это рассказываешь? У меня нет ни мужа, ни свекрови, а потому я даже совет дать не могу! Поговорила бы с подружкой…

Несколько секунд она хлопала, глядя на него, глазами, потом хихикнула и сказала:

– Знаешь, Яшенька, ты лучше, чем подружка. Ты никогда не будешь перебивать на середине разговора, чтобы спросить, где я купила такой классный джемперок и кто меня так кошмарно постриг. Ну и потом, ты просто очень душевный парень и неплохо разбираешься в людях.

Вот, извольте вам, разбираюсь в людях! На тот момент глупому Марку этого хватило, чтобы заткнуться еще минут на двадцать. Но теперь он понимал, что нахалка просто бессовестно подлизывалась. Потому как в людях он не разбирается совершенно, и это таки надо признать, как ни грустно. Иначе стал бы он связываться с той же Алиской, которая все полгода, пока они периодически встречались и трахались – надо признать, довольно неплохо… просто даже очень здорово… Да, так вот, она все эти полгода звала его Яшенькой. На вопрос «почему?» захлопала глазами и сказала, что это библейское имя идет ему гораздо больше, чем его собственное. Можно подумать, что Марк имя не библейское. Впрочем, Библию девушка, скорее всего, не читала.

Марк повздыхал и принялся грызть себя дальше: «Тот факт, что я просто осел и совершенно ничего не понимаю в женщинах, доказывает и моя связь с Мариной. Идиот. Романтик. Может, и правда пора к специалисту?» Хотя, честно признаться, рассказать правду о том, что случилось, он не сможет никому и никогда. Даже доктору. А потому – на фиг к нему ходить? «Доктор, научите проникать в тайны загадочной женской души… Или хоть налейте, а то очень уж погано…»

В общем, к психоаналитику он не пошел, а надрался в компании и пошел к тете Рае.

«Так о чем это я?» В который раз за сегодняшний вечер Марк пытался собрать мозги в кучку. Да – узок и избран круг стоматологов. И как правило, материально очень неплохо обеспечен. Но – как верно замечали классики (в основном будучи уже людьми далеко не бедными) – не все можно купить за деньги. А потому денег надо много, чтобы купить все, а кроме этого – то, что купить нельзя.

Например, он купил квартиру (правда, он ее отдал – не в обмен на счастье, нет, в обмен на свободу от несостоявшегося счастья – что-то сложно получается). Машины он покупал тоже, от «жигулей» перешел к вполне приличному «форду». И «фордом» этим, надо сказать, доволен. Нет, не просто доволен, а прямо таки очень. Он такой темно-вишневый, с круглой жопкой и большим количеством фар. Марк даже сам его мыл иногда – просто приятно, – настолько совершенны линии. Если вспомнить старика Фрейда, то в этом, несомненно, обнаружится некий подтекст: с одной стороны, иномарка – это символ мужского самоутверждения, а с другой – машина у мужчин (так же, как и яхта) ассоциируется с женщиной. Ну и пусть. Что плохого-то? «Форд-фокус» – прекрасная машинка, а для мужика прекрасная машинка значит не меньше, чем женщина. Можно было и мерс купить – может, не новяк, но двухлетка он бы потянул, – но кому надо лишний раз светиться? Так, что еще? У него имеется абонемент в спортклуб, неброская, но недешевая одежда, он много путешествует… Однажды у Марка даже был роман с мулаткой. Вы не поверите, как после этого вырос его рейтинг в глазах окружающих. Он никогда прежде не думал, что столько приятелей спит и видит, как бы потрахаться с дамой, у которой кожа цвета кофе с молоком. Кожа, кстати, у нее была чудесная. И зубы. И ноги. Единственное, что его раздражало, – это масса косичек на голове. Они такие странные на ощупь. И потом, однажды он встретил Дели у входа в ресторан, где у них было свидание, – а она была, ну, не совсем лысая, но почти. На голове топорщился короткий ежик, выкрашенный в блондинистый цвет. Нормально, да? Ежик блондин. Весь ужин был посвящен лекции о волосах и прическах. Оказывается, расплетать косички очень сложно, не говоря уж о том, что бедняжка от них просто устала. «И ты не представляешь, как чешется голова», – закатывая глаза, жаловалась девушка. Черт, может, он просто старый еврей, который не способен принять современные тенденции в моде, но его страсть умерла там же – на пороге ресторана.

Марк прекрасно сознавал, что он не урод – чуть выше среднего роста, темноволосый еврей тридцати с небольшим лет, у которого все есть. Почему же он сидит у тети Раи, в ее двухкомнатной малогабаритке, курит и ждет, пока она сварит ему кофе, сядет за стол, подперев пухлую щечку пухлой ручкой с двумя обручальными кольцами – своим и дяди Миши, царство ему небесное. А потом они всю ночь будут говорить. Он расскажет ей, что опять не смог обрести личное счастье. Простое, человеческое, то, которое не за деньги. («Господи, как меня угораздило так надраться – ведь завтра будут дрожать руки… Ах да, завтра воскресенье – какой же я сознательный, я никогда не позволяю себе надраться накануне рабочего дня».)

А тетя Рая в который раз объяснит племяннику, что счастливые браки устраиваются на небесах.

«Да, конечно, на небесах, мой мальчик. Например, твой покойный дядя Миша. Он был послан мне Богом: я очень хорошо с ним жила, и он помог твоей маме, моей сестре, и с учебой, и с квартирой, а потом и с отъездом в Землю обетованную. Ой, я получила от нее письмо вчера, я тебе потом почитаю. И тебя он никогда не забывал; я думаю, он рад был, что ты не уехал. Да, я просто знаю, что он любил тебя, как сына. Особенно он был счастлив, когда ты решил тоже стать врачом и тоже дантистом. «Наш Марк, – говорил он, – наш Марк хороший мальчик. Он понимает, что нужно. Нужно хорошо учиться и стать нужным людям. У людей всегда болят зубы. И люди всегда идут к дантисту, особенно если он хороший врач и еврей. Потому что люди знают – только еврей может стать хорошим зубным врачом».

– Почему?

Этот философский пассаж раньше не встречался в тетушкиных воспоминаниях и, честно говоря, несколько озадачил Марка.

Но тетя Рая только передернула плечами, обтянутыми шелковым халатом с драконами.

– Почему? Я не знаю. Но твой дядя был очень мудрый человек. И его всегда уважали за мудрость, и даже рабби сказал как-то…

Тут Марк опять впал в ступор. Слова текли мимо него, много раз слышанные, обкатанные, как камушки на морском берегу, успокаивающие, как шум прибоя там же… На море, что ли, поехать. Чтобы было тепло. Зелень, рестораны, танцы, пары прогуливаются по набережной… Пары… «Черт, а я-то один. Никуда я не поеду. Нет у меня сил для очередного курортного романа».