У них была еще одна, а возможно их было больше. Потому что сирена, чью песню отринет смертный – умирает.

Эвриале все оттягивала время, понимая, насколько бессмысленно говорить этому юному созданию, что за все на свете надо платить, а ей придется за свой дар заплатить особенно высокую цену. Ей не хотелось вновь заглядывать в то будущее, когда сработает запущенный ею часовой механизм, и сидевшая перед ней девочка станет полноправной Каллиопой.

– Под конец этого времени все нити начнут рваться, не давая людям задуматься над тем, что творится прямо у них на глазах, – тихо рассказывала Эвриале, понимая, что никогда не сможет сказать ей главного. – Некоторые ударятся в «славянские поиски», найдя некие «дощечки» из «Велесовой книги», несущей тот же морок, как и все, что будет происходить вокруг. Но там будут названы три имени, как «три стороны бытия» или «три мира славянского мифологического миропонимания» – Явь, Правь и Навь. И что же это за «сторона жизни», если Навь в словаре Даля трактуется как встречающийся в некоторых губерниях синоним слов мертвец, покойник, усопший, умерший, Явь, Правь – вообще не встречаются? Это отклики песен сирен, к которым ты должна внимательно прислушиваться. Чем громче поют сирены, тем ближе к тебе подступают гарпии.

– А вы мне не поможете? – тоскливо откликнулась девочка.

– Чем я могу помочь той, которая наденет золотую корону? Ты пока сама не понимаешь своей силы! – усмехнулась Эвриале. – Но я буду появляться в тех местах, где твои сестры теряют веру в себя и… чтобы создать нечто такое, что люди обычно называют «совершенно случайно». Моя задача – привести все в равновесие, уравнять ваши шансы.

Понимая, что будущей Каллиопе в этот момент совершенно расхотелось надевать на себя золотой венец, Эвриале с улыбкой добавила: «Ничего! Как только ты увидишь, какие грязные руки протягиваются к твоей по праву короне, твои страхи отступят!»

– А почему все греческое теперь будет не где-то, а у нас? – в полной растерянности спросила будущая муза.

– А вам в школе не зачитывали расхожую фразу «Античность – колыбель всего человечества»? – вопросом ответила на ее вопрос горгона. – К тому же, корни всего о чем мы говорим, хранятся в памяти у каждого народа. Например, в болгарском фольклоре навьи – это птицеобразные души умерших, летающие по ночам, в бурю и дождь «на злых ветрах». Крик этих птиц означает смерть. По поверьям «нави», нападая на людей, сосут их кровь. На Балканах это объясняется весьма прагматично, дескать, они – вампиры, чрезвычайно опасные для людей. Ты потом еще удивишься, когда обнаружишь, что самые кассовые фильмы будут о вампирах, а все книжные прилавки будут завалены «сагами» про них же. Вампир станет романтичным и притягательным, просто душкой, достойной девичьей любви.

Часы на столе прозвонили в последний раз, потому что дверца открылась, в окошке показалась девочка помахавшая чаевницам рукой. Горгона, открыв ящичек под часами, вынула два последних пирожных. Ими оказались нежные эклеры Мари-Антуана Карема, личного повара английского короля Георга IV. Эвриале мысленно согласилась с выбором часов, решивших таким образом подсластить грусть расставания.

– Сегодня мальчик, который сидит сзади тебя, подходил ко мне поинтересоваться, что он выиграет, а что проиграет, если предаст тебя, – призналась она доедавшей пирожное девочке. – При этом он абсолютно искренне считает, что на кону – лишь твоя душа, а не его. Такой маленький, а уже готов поиграть душами, как Холодец. Я пыталась с ним говорить, но он сам сделал выбор задолго до меня.

– Но если все делают выбор сам, то какой во всем смысл? – печально вздохнула маленькая Каллиопа.

– Даже те, кто делает неправильный выбор, должны это знать с самого начала! – не сдавалась Эвриале. – Чтобы никто и сомневаться в этом не мог! Кроме того, у тебя – особая задача, ты должна пробудить всех муз, помочь им. Ты – муза в золотой короне, водительница муз! Как бы плохо тебе не было самой, ты должна помочь и защитить младших, как старшая сестра.

Девочка с тяжелым вздохом кивнула ей головой. Эвриале еще раз удивилась безошибочному свету вспыхнувшего в ее руке флакона. Но все-таки она бы предпочла, чтобы воплощением Каллиопы стал мужчина, как это всегда было раньше.

– И сейчас… мы выполним одно маленькое условие, – сказала она девочке, понимая, как это ее огорчит. – Все, о чем мы говорили, ты будешь знать, но смутно и неопределенно, не наверняка, чтобы твой выбор, когда ты решишь возложить на себя золотой венец – всегда оставался только твоим выбором, а не желанием помочь понравившейся тете, рассказывающей тебе древние сказки.

– Вы исчезнете? – с грустью догадалась девочка.

– Совершенно верно! Эвриале – «далеко прыгающая», появляющаяся там, где она нужна, исчезающая внезапно. Сейчас этот мальчик решил поступить хитро, он не вошел в дедушкин кабинет, он «всего лишь» подошел к двери и прошептал, что видел на уроке литературы горгону, которая при нем нашла Каллиопу. В отличие от тебя, он хорошо изучил наши «сказочки», – сказала она разочарованной девочке.

– У него дома есть всякие книжки, какие его душе угодно! – в запальчивости пожаловалась та. – А я за всеми книгами хожу в читальный зал, мне на руки ведь не выдают книги из отдела хранения редких экземпляров! И часов таких у меня нет!

– Да, но эти книги и его глубокие знания, подкрепленные тем, что он уже видел в кабинете дедушки, не помогли ему сделать более вдохновляющий выбор, он только что предал тебя, – подтвердила ее худшие сомнения горгона.

– Он всегда меня предавал, я уже почти привыкла – пошутила она.

– Вот и не отвыкай, чтобы меньше разочаровываться в людях! – рассмеялась в ответ горгона. – Мы ему приготовим небольшой сюрприз, твой «пространственновременной континуум», совсем как в «фантастике». Завтра будет опять вторник!

– Опять? – заныла девочка. – Вторник такой сложный день, едва вечера дождалась.

– А ну-ка, не ныть! – скомандовала горгона. – Пока не закончился сегодняшний день, ты отлично знаешь, что тебя ждет завтра. Твою тетрадку я заполнила сочинением о подвиге советского народа в Великой Отечественной войне из вузовского учебника. Тетрадку подписала. Но ты знаешь, о чем тебя спросят на других предметах, подготовься! Завтра в человеческом обличье явится гарпия по имени Аэлло, ты с ней еще столкнешься.

– Я вас больше не увижу?

– Как знать! Постарайся просто… больше верить себе, ведь завтра ты не будешь знать точно, правда ли то, что сейчас видишь, тебе это будет казаться сном. Ты не будешь знать наверняка, что из всего увиденного и услышанного – Явь, Правь или Навь. Но когда ты проснешься, помни, что в самом начале ты должна создать гимн Прекрасному Слову! А свой первый эпос посвяти моей несчастной сестре, очень тебя прошу! У меня таких встреч еще не было…

Проснувшись утром следующего дня, она никак не могла избавиться от дежавю, будто бы вчера уже был именно этот день. Она бы не отказалась прожить еще один такой же день, потому что весь этот день ей невероятно везло, будто обо всем, что может с ней произойти, она знала заранее. Она получила пятерки по всем предметам, написав на «отлично» контрольные по физике и математике.

Только почему-то в тот день она с тоской ждала урока литературы, которую всегда любила. Предчувствия ее не обманули. В класс, вместо их старенького учителя литературы, относившегося к ней с симпатией и добродушием, в класс вошла странная женщина с колючим взглядом. Внешне она очень напоминала портрет головы Медузы с портрета Караваджо, который она где-то видела, только никак не могла вспомнить, где именно. Этой женщине очень пошли бы черные гадюки в волосах, гармонируя с ее резкими порывистыми движениями. Только у Медузы глаза были теплые, светло-карие, а у этой они отливали перламутром.

– А где Иван Алексеевич? – протянул с задней парты полный мальчик по фамилии Кургузкин, привыкший спать на уроках литературы.

– Какой Иван Алексеевич? – завизжала женщина, я у вас всегда вела литературу! Что, со вчерашнего дня забыли?