Во время погрузки ящика с биноклями и водонепроницаемыми часами в плясавший на волнах десантный катер ящик ударился о борт, разбился, и последние часы и бинокли, которые удалось раздобыть на Гавайях, полетели в воду и оказались на дне. К счастью, в 5-й команде подрывников заместитель командира старший лейтенант Дебольд имел уже достаточный опыт по использованию кислородных приборов при подводном плавании. Надев прибор, он быстро погрузился в море и стал искать затонувший груз под водой. Ему повезло: все водонепроницаемые часы были в одной упаковке, и их легко удалось найти. Он также разыскал большинство биноклей, лишь незначительно поврежденных морской водой.
Наконец все имущество подрывников, кроме взрывчатки, было погружено на палубы эсминцев-транспортов. Чувствительные детонаторы хранились в специальных погребах. Огромное количество тетрила было втиснуто между палубой и нижним ярусом коек. Считалось, что тетрил не чувствителен к толчкам и не взорвется, если только не будет прямого попадания. Однако он легко воспламенялся, и поэтому фитиль для прикуривания в кубриках никогда не зажигался.
В небольшом сравнительно помещении размещалось 80 коек, расположенных в четыре яруса. Еще несколько коек находилось в носовой части корабля. В кубрике на одной из палуб располагались старшины. Офицеры команд подрывников ютились с офицерами экипажа корабля. К счастью, экипаж корабля и личный состав команды подрывников отлично ладили друг с другом.
Своенравным подрывникам поначалу трудно было освоиться с непривычными для них порядками и жесткой корабельной дисциплиной. Один адмирал восторженно отзывался о подрывниках, дав им следующую оценку: «Отличные пловцы, хотя и отчаянные сумасброды».
Вентиляция тесных подпалубных помещений была далеко не достаточной. Большинство офицеров и рядовых даже в дождь и штормовую погоду предпочитало спать на верхней палубе, если только там оказывалось свободное место.
Дик Берк рассказывает о том, как во время первого плавания его команды было устранено одно недоразумение:
«Команда «Брукса», этой старой грязной посудины, порядком устала. Она только что вернулась из района Гуадалканала, где перевозила разведроты морской пехоты. Эти моряки думали, что мы — пай-мальчики. Им не нравилось, что по всему кораблю мы разместили 30 т тетрила: под койками, в кают-компании — всюду, где только было свободное место. Буфетчик офицерской кают-компании, естественно, оставлял самые лакомые и большие куски для офицеров корабля. Наш наблюдатель от морской пехоты старший лейтенант Э. Райан, здоровенный детина и любитель поесть, решил положить этому конец. На третий день плавания он явился в кают-компанию, вооруженный до зубов. Вызвав всех буфетчиков, он продемонстрировал им свое оружие — нож, штык и пистолет. Затем потребовал, чтобы его накормили досыта. После этого случая ни один из наших офицеров не уходил из кают-компании голодным. Наше малоприятное путешествие было прервано стоянкой у острова Рой, где было проведено учение. Затем корабли двинулись дальше по направлению к Сайпану». На рассвете 14 июня корабли подходили к его западному побережью. На горизонте виднелась гора, расположенная в центральной части острова. Соединение быстроходных авианосцев и линейные корабли подвергли остров ожесточенной бомбардировке. Они подавили японскую авиацию, базирующуюся на Марианских островах.
Ярко светило солнце. Морской ветер гнал по голубому небу пушистые облака. К северу и югу от горы, расположенной в центре острова, были видны цепочки холмов. На их зеленых склонах находилось множество замаскированных орудийных окопов.
Легкий ветерок поднимал небольшие волны, которые разбивались о коралловый барьер шириной от 30 до 60 м, тянущийся с севера на юг параллельно берегу. Риф и остров образовывали открытую длинную лагуну, достигающую 1800 м в ширину у северной оконечности участка, намеченного для высадки. У юго-западного края лагуна сужалась до 30 м. Примерно в центре района высадки в море вдавался скалистый мыс Сузуп, на котором японцы оборудовали большое количество минометных окопов и пулеметных гнезд. Здесь проходила разграничительная линия между участками высадки двух дивизий морской пехоты.
Накануне высадки самолет морской авиации типа «Эвенджер» был сбит зенитной артиллерией на высоте около 900 м над лагуной. Самолет взорвался в воздухе. Два члена экипажа погибли, а третьего, лейтенанта У. Мартина, выбросило из самолета взрывной волной. Спустившись на парашюте, Мартин оказался в воде, метрах в тридцати от побережья и на таком же расстоянии от мыса Сузуп. Японские стрелки взяли его под перекрестный обстрел. Не бросая парашют, Мартин поплыл по направлению к рифу. Целый и невредимый, он добрался до рифа, перебежал его, сильно пригнувшись, а затем надул резиновую спасательную лодку, приспособил рваный парашют вместо паруса и поплыл в море, где его подобрал самолет. Доставленный на борт авианосца, Мартин сообщил, что глубина лагуны не превышает 1,2–1,5 м, что уровень воды над рифом достигает 50–60 см и что на нем через каждые 300 м установлены цветные флажки (по-видимому, реперы для минометов).
Донесение Мартина было передано по радио командам подрывников, которые получили затем приказание проверить эти данные и установить местонахождение затонувшего самолета.
5-я и 7-я команды отправлялись в разведку в 9 часов 00 минут. Кауфман все еще полагал, что при выполнении боевого задания команды потеряют свыше половины личного состава. Он заставил всех офицеров и рядовых своей команды выучить наизусть фамилии и порядок замещения командных должностей в случае гибели командиров подразделений. Таким образом, предвиделась возможность частой смены командиров, однако это не должно было мешать успешному выполнению задания.
Как только подрывники погрузились на десантные баржи и катера, эскадренные миноносцы, крейсера и линейные корабли открыли огонь по острову. Клубы дыма окутали берег и зеленые склоны холмов.
С закрытых позиций неожиданно стали отвечать японские батареи. Японцы полагались на маскировку своих огневых позиций и бездымный порох. Вокруг транспорта «Гилмер» рвались снаряды. Потеряв двух матросов убитыми, он поспешно удалился на безопасное расстояние от берега. Линкор «Калифорния» получил прямое попадание в башню с командным пунктом и отошел на 3 мили от берега, что снизило эффективность огневой поддержки на северном участке.
Севернее мыса Сузуп 4 десантных катера, развернувшись «веером», устремились каждый к своему участку побережья. Японские минометы обрушили свой огонь на этих смельчаков. По одному катеру, шедшему зигзагом, было выпущено 26 мин, но ни одна не долетела до цели.
Пловцы сидели, согнувшись, в открытых катерах. Голубые тапочки и наколенники для переползания по кораллам, купальные трусы и брезентовые рукавицы для защиты рук от порезов во время преодоления острых коралловых выступов, остекленные спереди маски и шлемы придавали им фантастический вид. Пловцам были выданы буйки для обозначения мин, продолговатые пластмассовые пластинки и карандаши для того, чтобы отмечать глубину воды и вести записи под водой. В каждой паре пловцов один имел при себе большую катушку, на которую был намотан леер с мусингами. Четыре офицера получили портативные водонепроницаемые рации.
Тело каждого пловца было разрисовано черными поперечными полосками с интервалом в 30 см. Однако такая раскраска не имела ничего общего с воинственной раскраской индейцев. Кауфман придумал ее для того, чтобы облегчить измерение глубин в лагуне и на рифе. В мелководных местах пловцы могли достать до дна ногами и определить таким образом глубину.
По команде каждая пара пловцов ныряла в воду и плыла к рифу. Так были обследованы участки побережья протяженностью 600 м, выделенные для каждого катера.
У мыса Сузуп, когда пловцы преодолели половину расстояния до берега, один из них получил приказ вернуться на катер, чтобы передать хотя бы часть добытых сведений. Другому пловцу было приказано приблизиться к берегу на 50 м, а затем вернуться.
