Джеймс поцеловал Софи, рассчитывая этим уничтожить все ее сомнения относительно их будущего, и сделал он это весьма вовремя, потому что в этот момент экипаж подъезжал к лондонскому дому Уэнтуортов.

Далеко за полдень, после того как Софи с удовольствием побеседовала с младшим братом Джеймса, Мартином, который оказался очаровательным шестнадцатилетним молодым человеком, отец взял ее за руку и подвел к маленькому изящному диванчику. Софи с любовью посмотрела на его пышные усы, на седеющую, еще густую шевелюру; в праздничном костюме отец выглядел весьма внушительно.

– Моя дорогая девочка, – проговорил он, как всегда, растягивая слова, – у меня не было сегодня возможности по-настоящему поздравить тебя, но я надеюсь, ты знаешь, как я горжусь тобой.

Софи порывисто обняла отца.

– Боюсь, я буду ужасно тосковать без всех вас.

– Ну, перестань, не надо расстраиваться! Нас будет разделять только путешествие на пароходе, а твои сестрички, я уверен, станут постоянно писать тебе. Не сомневаюсь, после того, как они увидели весь этот блеск, твои сестры тоже захотят через год или два вернуться сюда и поймать для себя английского мужа.

Софи шутливо похлопала отца по руке.

– Папа, ты же знаешь, я никого не ловила. Просто мы с Джеймсом любим друг друга.

Внезапно голос отца стал серьезным:

– Я верю, что ты любишь его. Я это вижу по твоим глазам. Но помни, это совсем другой мир, доченька, и если тебе когда-нибудь понадобится, чтобы я приехал и забрал тебя... Я знаю, твоя мать была бы весьма недовольна этим, но все-таки...

– Все будет в порядке, не беспокойся, папа, – заверила отца Софи, не слишком довольная направлением, которое приняла их беседа, – я собираюсь стать самой счастливой женщиной на земле.

– О, милая девочка, ты, как всегда, полна романтизма. – Отец взял ее за руку. – Я знаю, у тебя сегодня праздник, день твоей свадьбы, но сейчас я хотел бы поговорить с тобой о более прозаических делах. Тебе необходимо ознакомиться с сутью брачного контракта и быть в курсе всех дел до того, как тебя узнают как герцогиню Уэнтуорт.

– Разумеется, ты прав, – согласилась Софи, чувствуя, как улыбка исчезает с ее лица.

– Общая сумма приданого составляет один миллион фунтов: пятьсот тысяч единовременно, а остальное по частям в течение первых двух лет брака. Плюс еще мои акции железных дорог на сумму двести тысяч фунтов, доход по которым выплачивается ежегодно. Я также согласился погасить все долги загородного имения на день бракосочетания, иначе половина твоего приданого исчезла бы до того, как ты попала бы в замок Уэнтуорт.

Софи была ошеломлена услышанными цифрами, она даже почувствовала легкую тошноту. Ей и в голову не приходило, что Джеймс был весь в долгах.

– Я никак не предполагала, что сумма окажется такой большой.

Заметив растерянность на лице дочери, Уилсон-старший постарался ее успокоить:

– Твой муж, конечно, не присутствовал на переговорах, так же, как и я не принимал в них участия. Наши адвокаты договорились обо всем, но ты ведь знаешь, как с ними сложно иметь дело.

Софи понимающе кивнула, хотя ее отчаяние не проходило, как будто в воздушный шарик праздника воткнули гигантскую иглу, и шарик на ее глазах лопнул.

– Кроме этого, дочка, – продолжал мистер Уилсон, – я договорился о том, что у тебя будет свой собственный банковский счет. Ты будешь получать пятьдесят тысяч фунтов в год, и деньги можно будет снимать каждый квартал.

– Папа, – возразила Софи, – по-моему, это совсем не обязательно.

– Может быть, тебе это и не нужно, но мне так спокойнее. Я должен знать, что моя девочка никогда не будет ни в чем нуждаться. Здесь все не так, как у нас, и по закону замужние женщины не могут распоряжаться своими деньгами, поскольку все приданое является собственностью мужа, а жена лишь получает деньги на расходы, причем количество этих денег зависит исключительно от воли супруга. Я не хочу, чтобы ты вынуждена была обращаться к мужу каждый раз, когда захочешь что-нибудь купить себе. Таким было мое условие, я на нем настаивал, и лондонским адвокатам пришлось согласиться. Другого выхода у них просто не было, потому что герцог, безусловно, не мог допустить, чтобы что-либо помешало ему жениться на тебе.

Софи с трудом проглотила ком, образовавшийся у нее в горле, и крепко сжала руку отца.

– Спасибо тебе, папа, за твою заботу обо мне. Ты действительно сделал меня счастливой. – Она прижалась щекой к его плечу и зажмурила глаза, чтобы отец не заметил слезу, готовую выкатиться из глаза.

– Мои поздравления, герцогиня, – любезно проговорил Эдвард Уитби, оказавшись рядом с Софи после того, как немецкий солист окончил свое выступление. – Уверен, вы самая ослепительная невеста, которая когда-либо появлялась в Лондоне. – Он поднял бокал, наполненный шампанским, и улыбнулся ей прежде, чем пригубить вино.

– Благодарю, лорд Уитби.

– Лорд Уитби? Пожалуйста, зовите меня Эдвард.

Теперь настала очередь Софи улыбнуться.

– Хорошо, Эдвард. Надеюсь, вы здесь получаете удовольствие?

– Безусловно. Должен признаться, я завидую вашему супругу. Настоящий счастливчик! – Он оглядел комнату, разыскивая Джеймса. – Мне пришлось смириться с тем, что выиграл достойнейший. В конце концов, он герцог, и мне, видимо, не следует объяснять мое поражение личными качествами.

Софи хотелось поправить его, сказав, что дело именно в его личных качествах, а не в титуле, но она решила оставить эту мысль при себе.

– Я слышал, завтра вы отправляетесь в Рим? – небрежно спросил Эдвард, и Софи обрадовалась тому, что граф сменил тему разговора.

– Да, мы проведем там две недели, а затем вернемся в Йоркшир.

– Вы еще никогда там не были?

– В Йоркшире? Нет, но я с нетерпением жду, когда увижу дом и окрестности. Я слышала, что север Англии очень красив.

– Да, только там ощущается подлинный дух старой Англии. К несчастью, там частые туманы и большая влажность. Надеюсь, у вас есть теплый плащ...

– Конечно, есть. – Софи пригубила шампанское и поискала глазами Джеймса, который беседовал с незнакомым ей джентльменом. Мысленно она попросила мужа: «Пожалуйста, приди и спаси меня».

Именно в этот момент их взгляды встретились, и когда Джеймс увидел стоявшего рядом с ней графа, он мгновенно распрощался с собеседником и направился к ним. Казалось, он сумел на расстоянии прочесть ее мысли, и Софи пришла от этого в восторг, как будто получила доказательство того, что их души связаны невидимыми нитями. А когда он приблизился к ней, такой элегантный и красивый, она вдруг испугалась, что, позабыв все правила приличия, потащит его наверх в спальню сию же минуту – так трудно ей было дожидаться ночи.

– А, Уитби, – проговорил Джеймс, подойдя к ним. – Надеюсь, ты не пытаешься очаровать мою молодую жену?

Оба приятеля рассмеялись, но Софи чувствовала напряжение, существовавшее между ними. Неужели ее замужество создало трещину в их дружбе? Софи догадывалась, что лорд Уитби сам хотел жениться на ней – не зря же он послал ей эти изумительные красные розы.

После нескольких минут беседы, в течение которой все собеседники чувствовали себя весьма неловко, граф вежливо откланялся, и Софи с Джеймсом остались одни в заполненном публикой зале.

Джеймс осторожно дотронулся пальцем до ее подбородка.

– Мне кажется, что я женился на женщине, которая легко разбивает мужские сердца.

Софи сдержанно улыбнулась:

– Надеюсь, граф не питал преувеличенных надежд на союз между нами.

– Какой мужчина не тешит себя надеждой, общаясь с такой женщиной, как ты?

От такого комплимента мурашки поползли у Софи по спине, и она задрожала.

Как могло случиться, что она, уже взрослая женщина, никогда не представляла себе, что желание может лишить человека способности разумно мыслить? Что должно было произойти, чтобы в данный момент она руководствовалась только своими ощущениями, не думая ни о чем другом? Если бы не остатки разума у нее в голове, она расцеловала бы Джеймса прямо сейчас, на глазах у изумленной публики.