Кальхаун запустил на полную мощность свои ракетные ускорители, и «Эскулап 20» ринулся навстречу другому кораблю. Тем кораблем управляли преступники, люди с психологией преступников. Они не могли понять и сначала не могли поверить, что Кальхаун, человек, который должен был стать их жертвой, мог подумать о чем-нибудь ином, кроме как о возможности избежать гибели. Но вскоре они поняли, что он собирается атаковать их в космосе.

Их корабль дернулся в сторону. И Кальхаун тоже соответственно изменил курс. Еще один маневр преступников, который повторил и Кальхаун. Пилот другого корабля был сбит с толку и явно потерял инициативу. Кальхаун нацелил свой корабль прямо на нос другого звездолета. Они неслись друг к другу со скоростью, во много раз превышающей скорость пули, выпущенной из ружья. В последний момент корабль преступников сделал отчаянную попытку избежать столкновения. Именно в этот момент Кальхаун резко повернул свой корабль на девяносто градусов и выключил ракетные двигатели. «Эскулап 20» продолжал движение вперед, и как только он оказался сбоку от другого корабля, Кальхаун вновь включил ракетные двигатели. Раскаленные добела языки пламени, освещая все вокруг на много километров, плеснули на корабль преступников. В следующее мгновение разрезанный на две неравные, с оплавленными краями половины корабле рухнул вниз.

Из динамика послышалось:

— Вызываем медицинский корабль! Что случилось?

В этот момент Кальхаун был слишком занят, чтобы отвечать. «Эскулап 20», набирая скорость, уходил все дальше в сторону от курса, которым следовал другой корабль. Вокруг сновали выпущенные им ракеты, пронизывая все пространство. Кальхауну нужно было как можно скорее увести свой корабль подальше от них.

Только оказавшись на безопасном расстоянии, он ответил на вызов.

— Здесь был какой-то корабль, — сказал он ровным голосом, — который пытался уничтожить «Эскулап 20». Но с ним, похоже, что-то случилось. Он развалился надвое и вскоре, наверно, рухнет где-нибудь на поверхность. Я думаю, в живых многих не останется. Мне кажется, на борту этого корабля был доктор Кело.

Он слышал взволнованные голоса людей, разговаривающих между собой. Затем его попросили срочно сесть и принять благодарность людей, выздоравливающих после восстановления их иммунитета. Кальхаун сказал вежливо:

— Мой тормаль тоже перенес серьезное заболевание. Это беспрецедентное явление. Я должен поскорее доставить его в Главное управление Медслужбы. Тем более что здесь моя миссия уже закончена.

Он занялся определением обратного курса корабля, не обращая больше внимания на голоса, раздававшиеся из динамика. Он нацелил «Эскулап 20» на звезду, вокруг которой вращалась та самая планета, где располагалось Главное управление Медслужбы, затем нажал кнопку, и корабль снова вошел в сжатое пространство, как бы пробивая в обычном пространстве дыру, вползая туда и втягивая ее за собой. Со скоростью, во много раз превышающей скорость света, он мчался в микрокосмосе.

Кальхаун сказал довольно суровым голосом:

— Три недели мирной и спокойной жизни в подпространстве, Мургатройд, принесут тебе гораздо больше пользы, чем посадка на Крайдер II, где тебя закармливали бы сладостями и кофе. Это я говорю тебе как твой врач!

«Чи, — сказал Мургатройд без особого энтузиазма. — Чи-чи-чи!»

Медицинский корабль продолжал свой путь.

Кальхаун со смешанным чувством тревоги и раздражения посматривал на передатчик, по мере того как его записанный на пленку голос повторял стандартный вызов-запрос уже в двадцатый раз. Ответа так и не последовало, и тревога поборола раздражение.

Для Кальхауна это был новый сектор медицинского обслуживания. Ему поручили задание совсем другого человека потому, что человек этот поддался романтическому чувству… и женился, а это автоматически исключало его из сотрудников Межзвездной медицинской службы.

И вот теперь Кальхаун вслушивался в свой собственный голос, повторявший запрос на посадку. Ответа не было.

Тормаль Мургатройд заинтересованно следил своими глазами-бусинками за происходящим.

Планета Майя находилась слева по борту корабля Межзвездной медицинской службы «Эскулап 20».

Ее безукоризненный диск почти полностью занимал экран внешнего обзора. Изображение было отчетливым и ярко окрашенным. Была видна шапка снегового полюса, континенты и моря. На одной из сторон, видимых на экране, явно просматривались растрепанные циклоном облака. Континенты выглядели так, как обычно выглядят континенты, ничего особенного, и моря отличал непрозрачный совершенно неожиданный оттенок голубого, которым на картах обозначают большие глубины.

Записанный час назад на пленку голос Кальхауна звучал во внешних микрофонах, взывая к такому отчетливо видимому миру планеты всего в сотнях тысяч километров:

— Вызываю диспетчерскую службу, — говорил Кальхаун, — медицинский корабль «Эскулап 20» вызывает диспетчерскую службу. Сообщаю прибытие и прошу дать координаты для посадки. Масса корабля пятьдесят стандартных тонн. Повторяю: пять-ноль. Причина посадки: профилактическая инспекция Медслужбы.

Голос умолк. Наступила тишина. Были слышны лишь те звуки, которые обычно сопровождают любой полет: шум дождя, тихий разговор, смех и прочие звуки, компенсирующие экипажу недостаток уюта и человеческого общения в холодном безмолвии звезд.

«Чи?» — спросил Мургатройд.

— Ну конечно, Мургатройд, конечно, дежурный в космопорте вышел на минутку, или умер, или сделал что-нибудь столь же обычное, — съязвил Кальхаун. — Нам придется подождать, когда он вернется или кто-нибудь другой ответит вместо него.

«Чи», - согласился Мургатройд и принялся чистить усы. Он знал, что когда Кальхаун обращается к передатчику космической связи, то ему немедленно отвечает другой человеческий голос, затем следует краткий деловой разговор, и специальная энергоустановка осуществляет посадку корабля в космопорте, где отливающая серебром энергорешетка, устремленная в звездную даль, является его неизменным украшением. А потом люди бросаются приветствовать Кальхауна и умиленно встречают его, Мургатройда.

— Вызываю диспетчерскую службу… — снова произнес голос Кальхауна. — Медицинский корабль «Эскулап 20»…

Все шло по протоколу. Мургатройд с упоением ждал посадки. Когда корабль медицинской службы прибывал в порт назначения, встречающие восторженно закармливали его конфетами и пирожными и умилялись, что он пьет кофе почти совсем как человек, только гораздо элегантнее. На «земле» Мургатройд «вращался в обществе», а Кальхаун работал.

Работа эта заключалась в совещаниях с медицинскими чиновниками планеты и в вежливом выслушивании информации, которую эти высокопоставленные чиновники считали необходимым ему сообщить, и тактичном втолковывании этим чиновникам, что нового появилось в недрах исследовательского центра Главного управления Межзвездной медицинской службы.

— Кто-то получит по первое число, — прокомментировал Кальхаун безмолвие диспетчерской службы планеты Майя.

Эфир вдруг ожил:

— Вызываю корабль Медслужбы, — произнес голос, — вызываю корабль Медслужбы «Эскулап 20». Лайнер «Кандида» вызывает «Эскулап 20». Вы получили ответ диспетчера из космопорта Майи?

Кальхаун удивился, но ответил кратко:

— Нет еще. Я вызываю диспетчерскую службу уже час. Ни слова в ответ.

— Мы находимся на орбите уже двенадцать часов, — пожаловался голос из пустоты, — но не получили пока ответа. Нас это настораживает.

Кальхаун щелкнул тумблером и. подключил к экрану внешнего обзора электронный телескоп. В середине экрана появилась светящаяся точка. Он увеличил масштаб, и точка превратилась в довольно громоздкий космолет с рядом иллюминаторов, которые пассажиры принимали за настоящие и с наслаждением любовались звездным пейзажем. Два сравнительно массивных грузовых отсека космолета указывали на то, что кроме пассажиров он еще перевозил и грузы. Словом, обычный грузо-пассажирский космолет, летающий на ограниченные расстояния в пределах десятков световых лет.